Появившийся на пороге кухни Мигель выглядел, как главный мужской персонаж из праздничного шоу на телеканале Hallmark. Он даже в руках держал бутылку, перевязанную красным бантом. Не хватало только одного — золотистого ретривера и/или ребенка.

— А где отважная карьеристка, которой просто необходимо узнать истинное значение Рождества и что ее парень из большого города настоящий придурок?

Мигель, идеальный, как картинка, в вязаной зеленой шапочке, пуховике, джинсах и ботинках, озадаченно на него уставился. У него даже снежинки еще не растаяли на длинных ресницах.

— Чего? Ты обкурился?

Олдридж фыркнул.

— Нет. Ты просто похож на героя рождественского шоу, вот и все. Прости, я ничего не приготовил на ужин. Только что пришел.

— Фигня, — Мигель скинул ботинки, а затем убрал бутылку в холодильник. — Я съел бургер в студенческой кафешке.

— Давай я повешу твою крутку и шапку, — предложил Олдридж.

— Не. Я все помню, — это был третий раз, когда Мигель приходил к Олдриджу домой и второй по приглашению, но юноша безошибочно вышел из кухни и направился в сторону коридора, словно приходил сюда в гости несколько лет подряд.

Олдриджу показалось, что в собственной кухне он сам себя чувствовал гостем. Он вытер об штаны ладони и попытался разобраться, почему так не по себе.

— Блин, — услышал он из соседней комнаты. И отправился на разведку.

Посреди главной гостиной стоял с поникшими плечами Мигель.

— Что случилось? — спросил Олдридж, все еще чувствуя себя посторонним в собственном доме.

— Елки нет! — возмутился Мигель. — Должна быть елка. Я знаю, как должно быть. Все обмотано сосновыми ветками и маленькими белыми огоньками, а здесь должно стоять громадное дерево с причудливыми украшениями в одном стиле, а не сделанными в школе твоими братьями и сестрами из цветной бумаги, клея и блесток.

— Э-э. Что?

Мигель резко обернулся.

— У тебя нет никаких украшений? В смысле, даже если ты еврей, должны быть какие-то ветки или, по крайней мере, Менора.

— Я не еврей, — заверил его Олдридж. — Просто не отмечаю. В детстве Рождество не было каким-то значимым праздником. Мы ставили елку, когда я был совсем маленьким, но в школе эта традиция прекратилась.

Красивые глаза Мигеля стали еще больше.

— А как же подарки? — потрясенно спросил он.

— Тетя Гейл привозила меня в торговый центр, где я мог выбрать новую одежду или видеоигру, иногда две.

— Но ведь это не было упаковано и спрятано под елкой?

— Э-э, нет, — терпеливо повторил Олдридж.— У нас не было елки. И упаковывать подарки было просто бессмысленно. Кроме нас никого не было.

Хмурый Мигель опустился на подлокотник мягкого кресла.

— Самое депрессивное Рождество на моей памяти, док. Все это просто... печально. Почему?

Олдридж пожал плечами, просто потому что не знал ответа.

— Ну, хуже и не придумаешь, papi. Но я хочу компенсировать тебе все ужасные праздники, начиная с этого Рождества, хорошо? То, что я задумал, конечно, не получится, но я принес coquito[30]. Похоже на эгг-ног, но в пуэрто-риканском стиле, и еще вкуснее. С него даже напиться нельзя. Там есть ром, отличного качества. Пить нужно медленно и понемногу. Послевкусие кокосовое. И рома.

— Хорошо, — Олдридж ненавидел эгг-ног, но все равно решил попробовать то, что принес для него Мигель. Очень надеясь, что на вкус напиток не будет слишком отвратительным. — Я чего ты не можешь сейчас сделать? Потому что можно было бы сымпровизировать.

Мигель криво улыбнулся.

— Я собирался лечь под елку и позволить тебе развернуть меня, как подарок.

— О-ох, — Олдридж тут же пожалел, что у него нет елки. И желательно в каждой комнате по одной. — Я все равно могу тебя раздеть, — проговорил он.

— Можешь, — согласился Мигель.

— Тогда наверху? Я разожгу камин.

У Мигеля загорелись глаза.

— Согласен! — он подскочил и направился в сторону лестницы. Поднимаясь наверх, он достал что-то из кармана и покачал на одном пальце. Наручники. С мехом. — Можем подарком от Луны воспользоваться.

Олдридж поспешил следом.

К тому моменту, как профессор добрался до спальни, Мигель уже включал камин и показал ему на кресло.

— Садись, — скомандовал он.

Олдридж послушно сел.

Мигель начал очень медленно снимать с себя одну вещь за другой.

— По-моему, по задумке именно я должен тебя разворачивать.

Мигель прижал палец к губам Олдриджа:

— Ш-ш-ш, — а затем убрал руку и состроил самое печальное на свете лицо. — Я только что узнал, что провалил экзамен, Профессор.

Олдридж открыл было рот, чтобы возразить — Мигель успешно сдал тест и его итоговая оценка «четыре с минусом» — но тут же закрыл, когда понял, что парень задумал, и произнес:

— Бесспорно, мистер Кордеро-Руис. Очень жаль. Возможно, вам стоило учиться прилежней или воспользоваться помощью.

Мигель деланно вздохнул и стянул с себя джинсы.

— Я знаю. Я столько ошибок наделал, Профессор, как я могу их исправить?

— Например, дополнительными балами?

— Да, именно так. Я готов на все ради дополнительных баллов. Ради проходной оценки. Я не могу провалить ваш курс, Профессор. Это очень важно!

Олдридж выгнул бровь на стоявшего перед ним в одном белье Мигеля. На нем были зеленые боксеры, с красной резинкой и мелким рисунком леденцов.

— На все? — спросил мужчина.

— На все, Профессор, — согласился хриплым голосом Мигель.

— Тогда приступай к минету.

Мигель опустился между ног Олдриджа. Парень расстегнул ремень, а затем молнию на брюках мужчины. Член уже стоял, но стал еще крепче, оказавшись в руках Мигеля. Еще крепче от горячего дыхания Мигеля.

— Хочу, чтобы вы знали, Профессор, я не гей, — прошептал стеснительно Мигель.

— Хочешь закончить мой курс или нет? — рявкнул Олдридж. — Оценку подтянуть можно только одним способом. И для того, чтобы сосать член, малыш, необязательно быть геем.

— Он такой большой, — Олдридж готов был громко рассмеяться от испуганно-взволнованных интонаций Мигеля, если бы тот не продолжил свои слова длинным, медленным движением языка. — А если я не смогу взять до конца? — он снова облизал член, отчего глаза у Олдриджа закатились.

— У тебя получится, — удалось проговорить мужчине сквозь короткие вздохи. — Взять целиком. Попробуй, как делают все хорошие мальчики.

— Хорошо, Профессор, — выдохнул Мигель и следом проглотил Олдриджа до самого горла, как новичок, каким естественно он не являлся.

Олдриджу пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы тут же не кончить. Но он был уже на самой грани.

— Старайся, — хрипло проговорил мужчина. — Старайся продлить. Заработай дополнительные баллы. Боже, да. Господи, — Олдридж запустил пальцы в волосы Мигеля и удержал его голову на месте. Вместо того, чтобы позволять мальчику сосать свой член, мужчина просто принялся трахать Мигеля в горло. — Возьми его. Да. Целиком. Блять. Мигель. Блять. Я... — его накрыло оргазмом, схожим с тем, как по всему телу проходились огонь, электрический ток и разряды грома, сопровождаемые мощными сотрясающими все тело толчками.

Пол ушел из-под ног. По крайней мере, Олдриджу так казалось.

Мужчина разлепил глаза. Мигель стоял все так же, на коленях, самодовольно улыбаясь даже глазами.

— Счастливого рождества, — произнес он.

— Я думал, что должно быть «Feliz Navidad»[31].

Улыбка Мигеля стала еще шире.

— И это тоже.

— Мне как-то неудобно. Я ничего для тебя не приготовил.

Мигель слизал сперму, оставшуюся на члене и яичках Олдриджа.

— Не переживай. Мне хватило, — он поднял с кресла оставленные там наручники. — Мы даже этим еще не воспользовались.

***

Четверг, 19 декабря.

С одной стороны «Линии Мажино».

Эванстон, штат Иллинойс.


Уже намного позже, когда оба смыли с себя все липкие следы и переоделись в пижаму, Мигель, устроившийся с одной стороны «Линии Мажино», спросил:

— Олдридж, чем ты занимаешься в Рождество? — Мигелю очень понравилось, что мужчина оставил линию из подушек на месте.

Тот покачал головой и ответил:

— Ничем. Я редко что-то делаю в праздники. Просто очередные выходные. А ты, как я понимаю, с семьей будешь.

— Угу. И насчет этого. Олдридж?

Мигель редко называл его по имени и только что уже дважды это сделал.

— М-м?

— Я всегда встречаюсь с семьей на Рождество. Типа... традиция. Мы все возвращаемся домой и навещаем родственников.

— Возвращаетесь домой? — спросил Олдридж. От этих слов он почувствовал странную пустоту. — Я думал, ты родился в Чикаго, — мужчина предполагал, что Мигель никуда не уедет на зимние каникулы, потому что семья его жила здесь. Олдридж, сам того не осознавая, много чего запланировал для них в эти каникулы. И какой глупостью это оказалось? Мигель не был его парнем. Даже близко нет. Он просто...

Олдриджу никак не удавалось подобрать точное определение Мигелю.

Парень низко и сексуально рассмеялся, и сердце Олдриджа от этого звука еще немного надкололось. Это был временный, очень временный смех.

— Да, моя семья местная, но большинство родственников живут в Пуэрто-Рико. Мы ездим туда каждое Рождество. И сбегаем от дерьмовой погоды.

— Ага, я уже понял. Надеюсь, ты хорошо проведешь время, Мигель, — мужчина действительно этого хотел. Искренне.

— Спасибо. А ты как, док, справишься?

Олдридж фыркнул.