— Я смирился с тем, что теперь есть ты, я и Кенай, а ни только мы с ним. Ты вроде бы неплохая девчонка, которая пережила немало, осталось без всего, а я наговорил тебе много чего нехорошего. Ты не виновата ни в чем. Прости. Прости меня, Селия. Я долго не мог спокойно спать, думая, как ужасно поступил тогда. Да еще и те придурки… они обзывали тебя по всякому, черт побери. Ты столько натерпелась…

Его лицо стало грубее: ноздри расширились, глаза сузились, а губы сжались в тонкую полоску.

Я горько ухмыльнулась.

— А кто сказал, что в жизни будет легко?

Брэд взглянул на меня и слегка улыбнулся.

— Знаешь, почему я такой грубый и веду себя, словно мне наплевать на все, что движется и дышит?

Я отрицательно покачала головой.

— Меня закалила жизнь. Со мной обращались кошмарно, не уважали мое мнение, всегда находился тот, кто обзывал или давал подзатыльник. И я понял, что сам мир — это ни что иное, как огромная задница, в которой люди всего-навсего — дерьмо, — ответил он и пробежался пятерней по волосам. — Никому неважно твое мнение, слова или поступки, все лишь живут для своей выгоды и пользы. Да, есть одни личности, которые тебя поддерживают, не дают превратиться в неизвестно что, но остальные — это мусор. Ты не нужен им, они не нужны тебе. Тупая взаимность.

— Чертовски верно, — засмеялась я.

А блондин не такой уж плохой, каким показался вначале. Просто… у него свои тараканы в голове, свое отношение к миру и его обитателям. Он выработал особый подход к каждой группе людей. К мало знакомым (или незнакомцам) относится холодно, не пытается им понравиться или показаться милым, а к друзьям — так, как те этого заслуживают, если быть точнее — хорошо.

— Так, значит, ты меня прощаешь? — с надеждой спросил Брэд.

— Я этого не говорила, — улыбнулась я, а потом, спустя несколько секунд, вновь открыла рот, не выдержав на себе жалостливый взор небесно-голубых глаз: — Лааадднооо! Прощаю.

Парень победно улыбнулся.

— Меня вообще не должно волновать то, что творится между тобой и Кенаем. Дружите ли вы, встречаетесь или там… тупо занимаетесь сексом, не мое дело. Меня наоборот должно волновать кто я для Кеная и кто он для меня. Он — мой лучший друг, а я — его — и это, черт побери, самое главное.

Ухмылка.

— Ты прав. Но насчет секса — поверь, лишнее, — смущено проговорила я. — Между нами только… дружба.

Да неужели?..

Только она?

Или есть еще что-то?..

Ох, не знаю.

Ибо просто боюсь признаться самой себе.

Брэд, приподняв бровь, хмыкнул.

— Тебе только так кажется, — кинул парень. Не успела я даже вникнуть в смысл его слов, как он протянул мне наполненный вином стаканчик. — Выпей со мной, сестренка.

Я остолбенела. Он назвал меня сестренкой? О, Боже. Неужели, его отношение ко мне стало хоть чуточку лучше после этого разговора?

С трудом верится.

— Сестренка? — истерически засмеялась я, подбирая под себя ноги.

— Ну, да. А что, не нравится? — и тут оголились все тридцать два зуба. — Отлично подходит, я думаю. Ты теперь часть нас, часть «Сириуса». Всегда приходишь на наши репетиции и выступления. Мы с парнями — братья друг для друга, а для нас ты — сестренка. Младшая сестренка. — Брэд взял в другую руку бутылку. — Боюсь это признать, но мы так привыкли к тебе, что без тебя, отныне, не пройдет ни одно наше выступление. Хоть я был к тебе холоден, зато прекрасно это понимал. Мне не нужно было вести себя, как придурок. Прости…

Моя ладонь припаяла к его плечу, взгляд смягчился.

— Все нормально. Я ведь тебя уже простила и не держу никакого зла.

— Серьезно? — протянул он. — На твоем месте, я бы себе, как минимум, надавал по башке, а только бы потом, утихомирив пыл, спокойно принял извинения.

Наш громкий смех пронесся по саду.

— Полный стаканчик наивкуснейшего вина не может долго находиться в моей руке, — оповестил Купер, облизывая губы. — Возьми.

Я выдохнула и покачала головой в стороны.

— Не могу.

— Почему? — не понимал он, без конца пытаясь взять мой стиснутый кулак и разжать, чтобы вложить напиток.

— Я не пью. В смысле, я бросила пить. Алкоголь — моя «прежняя» жизнь. Не хочу возвращаться в прошлое. В нем слишком много грязи и разврата.

— Селия, — Брэд состроил страдальческую гримасу, — я не прошу тебя выпить десять стопок. Это всего лишь гребанный стаканчик с вином. И осушив его, ты не попадешь в свое прошлое, каким бы мерзким оно ни было. — Молчание. — Знаешь, этот мир сам по себе захлебывается от грязи, так что, мы ничем не сделаем его еще хуже, если немного расслабимся. Жизнь — штука странная; бывает и отстойной и в отчасти прекрасной, так что, нужно успеть повеселиться и почувствовать ее (желательно) плюсы, пока не склеил ластов.

— Поверь, я это уже сделала, — отрезала я.

— Так сделай вновь, — и воззрился на емкость, в которой плескалась красная жидкость, затем снова на меня.

Я, на секунду закрыв глаза, взяла вино со словами:

— Ладно.

Блондин довольно улыбнулся. Схватив бутылку и приподняв ее вверх, он коснулся горлышком моего стаканчика и впился в нее губами, когда запрокинул голову. Я последовала примеру Брэда и тоже принялась поглощать алкоголь. По горлу прокатилась сладковатая масса вперемешку с горечью, а после того, как я выпила все вино и, вытирая рот рукавом, избавилась пластмассового предмета, почувствовала приятное послевкусие, дарующее блаженство и умиротворенность. Поговорив с Купером еще немного, я пошла к ребятам, потому что он закурил и начал распространять едкий дым по воздуху. Парни, оказывается, не скучали: играли во что-то, поглощали спиртное, танцевали, подпевали Джареду Лето, голос которого грохотал из колонок вместе с музыкой.

Ощущая слабость по всему телу, я, еле перебирая ногами, добралась до Кеная, сидящего на траве и смотрящего в темнеющее небо. Вроде бы выпила маленький стаканчик вина, а шаталась так, словно опустошила целую бутылку. Опустив зад возле него, я выпрямила ноги и оперлась на расположившиеся за спиной локти. Черт знает, зачем я приперлась сюда. Под действием алкоголя во мне просыпалась смелость. А раньше, напиваясь до потери памяти, я превращалась в саму воительницу Зену[2], готовую драться за последний стакан вишневой водки.

Боже, каким я была пьяным позорищем…

— Мы так и не поздоровались нормально, — подметил Кенай, искоса смотря в мою сторону. — Привет.

— Привет, — глупо улыбаясь, выдавила я, затем икнула и рассмеялась.

Шатен взглянул на меня; только сейчас я заметила, что в руках он вертит апельсиновый сок.

Хоть кто-то старается соблюдать здоровый образ жизни…

— Вижу, вы с Брэдом нашли общий язык. Что ж, здорово.

— Угу. А он милый, — слегка качаясь, сказала.

Мы немного помолчали. После нескольких минут тишины, Кенай взял меня за руку, переплетая наши пальцы. Ничуть не сопротивляясь и не вырывая ее, я расслабилась.

Может быть, это глупо — то, что я боялась его и не решалась подойти?

Все же, не смотря ни на что он — мой друг. Причем лучший.

А тот случай вчера, возможно, был лишь ничем иным, как недоразумением.

Наверное, когда я буду трезвой, начну думать совершенно по-другому. Ну и плевать. Сейчас-то я не в здравом рассудке.

— Что происходит между нами? — спросил Кенай, наклоняя ко мне голову.

Я пожала плечами.

— О чем ты?

— Ладно. Забудь, — отмахнулся он, уронив взор.

— Что случилось?

Его грудь опустилась, вылетел громкий выдох.

— Жизнь, Селия.

* * *

Я проснулась от свежего утреннего ветерка и, потянувшись, спустилась вниз. Сара уже ушла на работу, как обычно оставила на холодильнике записку, в которой было написано о том, что она будет вечером, и завтрак я должна состряпать себе сама. Выпив стакан сока, я проверила свой телефон и, не увидев ни одного сообщение или пропущенного звонка от Кеная, откинула его на диван. В последнее время мы общались не так часто: я видела его и ребят в «Ночном вое», мы перекидывались несколькими словами, после чего он вместе с парнями убегал на очередную репетицию. Полностью погрузился в музыкальную атмосферу, что зачастую забывал обо мне. Конечно, мне стоило бы обижаться, но я этого не делала. Я понимала, насколько «Сириус» важен для Кеная и не устраивала скандалов, что он, практически, не говорит со мной, как раньше, да не гуляет. Иногда бессонными ночами я думало о нем, о том, что мне не хватает его чертовски-очаровательной улыбки, наших разговоров ни о чем и продолжительных успокаивающих держаний за руку. Тоска по этому человеку заглатывала меня целиком. Вроде бы видела его почти каждый день, недолго общалась, но чувствовала какую-то отдаленность.

Я сильно привязалась к Кенаю, что не представляла жизни без него.

Я дышала им, когда он был рядом, и задыхалась, когда отдалялся.

Я видела в нем того, кто держит меня в этом сером мире и не дает уйти в другой.

Каждая частичка меня скучала по прикосновениям парня, по его шуткам, поцелуям в щеки, звонкому смеху и объятиям.

Я хотела к нему…

Я хотела к нему… прямо сейчас.

Услышать его голос, или просто разговаривать с ним без слов, дотронуться до длинных слегка грубых пальцев, каштановых густых волос…

Но я понимала, что пока такое, увы, невозможно.

И это убивало. Медленно, мучительно…

Я находилась в агонии часто, что выучила ее симптомы: боль, грусть, тяга к самому родному человеку, потеря аппетита и ноющее в груди сердце.

* * *

Сегодня вечером Кенай отправил мне сообщение, чтобы я пришла в бар на их концерт. Оторвавшись от подушки, я принялась одеваться, обрадовавшись, что вновь смогу увидеть его. Я словно заново начала жить. На лице нарисовалась улыбка, глаза засияли, а сердце проснулось от долгой спячки и застучало бешеным ритмом. Судорожно надев легкий полувер и светлые джинсы со своими любимыми кедами, я схватила сумку и, чмокнув Сару в щеку, галопом выбежала из дома, когда оповестила, куда направляюсь. Всю дорогу я практически неслась, сбивая прохожих и получая от них массу нецензурной брани, которая ничуть не портила моего прекрасного настроения. Остановившись перед входом в «Ночной вой», я набрала в легкие больше воздуха, затем отворила двери, входя. Взор сразу же направился на обстановку вокруг: столиков и стульев нигде не наблюдалось (видимо, их убрали, чтобы было больше места для посетителей, пришедших посмотреть на «Сириус»). Свет почти не горел; помещение освещали лишь постоянно мигающие тусклые фиолетовые, синие и голубые фонарики. С потолка свисали разные украшения, сцену обрамляли неоновые надписи с именами членов группы. Одно из них я особенно для себя выделила.