…

Я хочу летать…

Я хочу летать…

Когда песня закончилась, я еще долго не могла отойти от нее, смотря, как друзья Кеная засыпают его шедевр комплементами, обмениваются мнениями и хлопают парня по плечам, говоря, что он потряс их и это именно те слова, которые они так хотели услышать под сочиненную музыку. Несомненно, и мне понравилась песня. Даже очень. В ней я нашла частичку себя, но в основном Кеная. Весь текст был о его мечтах и нелегкой жизни, трудностях и жажде свободы. Слушая, я погружалась в какое-то необычное состояние, вспоминала тот наш день, где мы, словно обезбашенные, кричали, стоя на обрыве и раскинув руки в стороны.

«Просто подумай, что у тебя есть крылья и расправь их. Почувствуй ветер, ощути свободу, небо. Включи воображение и выплесни все то, что мешает тебе взлететь: весь негатив, несказанные слова, злость, непролитые слезы…. Просто расправь крылья», — звучал голос друга в моей голове.

Я хочу летать…

Я хочу летать…

«Просто расправь крылья»…

Я хочу летать…

Я хочу летать…

 * * *

Сидя в кресле, я не заметила приблизившегося Кеная. Встрепенувшись, я набрала полные легкие воздуха и, выдохнув, изложила, насколько мне пришлась по вкусу песня. Он смеялся, когда я тараторила о своих испытанных эмоциях и хвалила их творение в целом.

— А ты говорил, что им не понравится, — ухмыльнувшись и кивнув в сторону танцующих на сцене парней, отрезала я.

— Оказывается, я недооценил свои возможности, — смущенно проговорил он, пытаясь сдержать улыбку.

Побеседовав немного о будущем хите, мы рухнули на диван с освежающими напитками, которые Луи откапал в том странном холодильнике. Выпив за маленькую «победу», ребята дружно закричали, чуть ли не оглушив меня. Хорошо, что я вовремя успела заткнуть уши.

— Мистер Фитчер сказал, что если мы успеем в срок и выступим перед публикой с новой песней, и… если она понравится им, то, возможно, у нас появится продюсер! В «Ночном вое» часто бывают «важные шишки», ищущие молодые таланты, — изрек Картер.

— Пусть это так, не факт, что именно МЫ им или кому-то из них понравимся. В баре кроме нас выступали и выступают уже имеющие небольшую популярность группы. Так что наши шансы равны нулю, — заставив всех поникнуть, кинул Кенай.

— Брось! Мы всем утрем носы! — взлохматил волосы лучшего друга Брэд. — Я на сто процентов уверен!

— Буду на это надеяться.

Сославшись на то, что уже достаточно поздно, мы с Брауном попрощались с ребятами и покинули гараж, перед этим посмеявшись над мольбой Луи и просьбой остаться еще ненадолго. Я шла, улыбаясь, как идиотка, потому что парни позвали меня на их выступление, которое состоится очень скоро. Проходя по погруженной в темноте улице, я почувствовала жужжание в кармане.

Телефон.

Достав его, я наткнулась на сообщение от Сары:

«Селия, ты хоть на часы смотришь?! Сейчас уже одиннадцать! Где ты ходишь? Мне стоит волноваться?»

Я ухмыльнулась, быстро напечатав ответ:

«Все в порядке. И да, не переживай, я с Кенаем. Мы гуляем. Скоро буду дома)»

«Ладно. Но еще часик, не больше, хорошо? И пусть тебя твой друг проводит потом».

«Несомненно».

Мне стало приятно, что тетя беспокоится обо мне. Убрав смартфон, я согласилась прогуляться с Кенаем до обрыва. Мы прибыли на место быстро и сразу же легли на мягкую траву. Я с улыбкой наслаждалась свежим воздухом, природой в объятиях темноты и великолепными, мерцающими звездами на небе, которые блестели ярче, чем софиты.

— Я совсем забыла тебе сказать, — произнесла я, повернув голову к парню. Лицо его освещалось глубоким лунным светом, а в глазах, направленных на меня, танцевали яркие огоньки, придающие им загадочности. — Сара… в общем знает о тебе.

Смешок.

— Это плохо?

— Нет.

Шатен привстал на локтях, выгнул бровь.

— А она в курсе, как мы… познакомились?

— Я наплела ей, будто мы познакомились по интернету. Ну, там, виртуальное общение, все такое. Правду я не раскрывала Саре.

— Вот и славно, — подарив мне широкую улыбку, кинул Кенай, затем вновь лег полностью на траву. — Она была бы в ярости, если узнала, как было все на самом деле.

— Сто пудов, — прошептала я, заворожено разглядывая небесные тела. — Кстати, мы приглашаем тебя на ужин. В пятницу. Я, ты, Сара и ее… эм… мужчина — Эндрю.

— Серьезно? Круто, спасибо. Я обязательно приду. Давно хотел познакомиться с твоей тетей, — искренне сказал мой друг. — Только в чем мне прийти? В обычных вещах? В официальном? Или…

— Не парься, — засмеялась я. — Надевай то, в чем тебе будет удобно. Я тоже не собираюсь наряжаться, как на встречу с президентом. Так что, знай, если что, то мы оба будем выглядеть идиотами среди красиво разодетой парочки.

Теперь мы хохотали вместе, пока я не задала один вопрос:

— А ребята что-нибудь знают о том, как я пыталась покончить с собой или еще что-то вроде этого?

Кенай ответил только через пару секунд:

— Я рассказал им только о том, что ты потеряла родителей при пожаре и все. Я не собирался им рассказывать ничего большего. Не для их ушей. Это только между нами.

Я робко улыбнулась.

— А они милые. У тебя крутые друзья.

— Спасибо, — отрезал парень. — Ты им, кстати, тоже понравилась. Особенно Луи.

— Это было сложно не заметить, — засмеялась я, затем ко мне присоединился и Кенай.

Мы несколько минут молчали, рассматривая темное полотно, где блестели прекраснейшие звезды. Нам было комфортно в тишине. Даже в какой-то степени мы общались мысленно, смотря друг на друга. Я до сих пор с трудом верила, что этот парень за несколько недель стал моим другом, на которого я могу положиться, с которым я могу разделить горе или радость, побыть, в конце концов, самой собой. Я понимала, почему он водится со мной и с каждым днем становится все ближе и ближе для меня.

Мы похожи с ним.

Мы пережили с ним многое и пытаемся сделать свое существование лучше, чем оно есть на самом деле.

Мы стараемся обходить тот путь, состоящий из осколков прошлого, чтобы хоть что-то изменить.

Мы идем против сильного ветра, не закрывая глаз и не пряча лицо руками.

Мы готовы к трудностям и в любой момент сможем их преодолеть, но только вместе…

Я не знаю, как долго Кенай Браун будет в моей жизни, но надеюсь, он задержится в ней навсегда, потому что я этого хочу.

— У меня никогда не было друзей, — призналась я, глядя в его карие глаза.

На лице парня появилось удивление.

— Вообще не было? — ошеломленным голосом поинтересовался он.

— Настоящих — нет, — выдох. — Со мной дружили только по тому, что у меня была бешеная популярность, красивое лицо, — чуть тише сказала я, — шикарные волосы, ну и… стервозный характер. Сейчас я совершенно другой человек. Я только недавно поняла, какой кошмарной дурой была. Я жила от вечеринки до вечеринки, совершенно не парилась насчет учебы и постоянно летала где-то в облаках.

— Что-то мне вообще не верится в твои слова, — вздернув брови, вычеканил шатен. — Ты очень приветливая, скромная, ранимая и невероятная девушка.

Я покраснела и улыбнулась, откинув взор в сторону. Хорошо, что на улице темно, а то бы Кенай увидел мои щеки цвета помидора.

— Спасибо.

— Знаешь, если это и правда, то я бы не хотел быть сейчас с той прежней Селией Фрай. Мне нравится эта.

— В самом деле? — я положила руки на живот, потом перевела взгляд на друга. — Я же… просто кошмарная, скучная зануда.

Кенай с наигранной серьезностью отрицательно покачал головой и подпер ее ладонью.

— Не правда, — пропел он. — Мне с тобой весело — это во-первых. Во-вторых — ты меня понимаешь, как никто иной. И в-третьих — ты интересный собеседник. Мне продолжать? — и уголки губ парня поплыли вверх. В таком плохом освещении его обворожительная улыбка казалась ярче лунного света.

— Нет, — отмахнулась я, в смущении закрывая лицо ладонями. Кенай засмеялся, не давая мне этого сделать. Когда он оказался так близко, вопрос, волнующий меня с самого начала нашего знакомства, невольно вырвался наружу: — Почему ты никогда ничего не говорил о моих шрамах? Разве они не уродливы? Разве они не пугают тебя?..

Парень замер, осматривая мой лоб, который не закрывали волосы, и медленно перемещая взгляд вниз. Я, не в силах сдерживаться, проронила пару слез, продолжая смотреть на него.

Что он молчит?

Почему не решается хоть что-нибудь ответить?

Боится?

Или же не хочет обидеть правдой?

Кенай перекатился набок и, вздохнув, произнес:

— У меня декстропозиция сердца. То есть, это значит, что жизненно-важный орган находится не там, где надо. Когда я родился, врачи сказали моей маме, что у ее ребенка сердце справа, и та начала паниковать. Она думала, будто я какой-то недоношенный, раз имею такой «изъян», думала, что буду расти не таким, как все, и поэтому стала уделять мне большое количество своего времени и трястись над каждой моей болячкой. Но я вырос нормальным. Моя «болезнь» (если ее таковой можно и назвать) не смертельна. Сейчас я живу, мне уже восемнадцать, и я ничему не жалуюсь. Я такой же, как все, просто мое сердце справа. Кто-то посчитает это недостатком (их дело), но это не так. Там оно расположено, не там, какая разница? Все мы равны. Все мы одинаковы. И не нужно считать кого-то лучше себя или ниже. — Его глаза смягчились. — Селия, твои шрамы — это не недостаток. Они есть, да, ну и что теперь? Ты такой же нормальный человек, как я, как все остальные. И это не зависит от того, какого цвета твои волосы, кожа, все ли конечности на месте или есть какие-нибудь повреждения.