Лада Лузина - Я — ведьма!

— Так чем же все окончилось? — нервно спросила Могилева. — Я что-то не поняла. Бывший жених пришел к тебе вчера и…

— И ушел. Ему предстоит долгий-долгий путь.

— А что с ним будет дальше?

— Он женится на Томе, чтобы притупить не проходящее чувство вины.

— А тебя Бог состарил за то, что ты хотела убить его?

— Нет, Наташа. Если бы я действительно хотела убить Артема, он был бы мертв…

Ведьма подошла к бесснежному темному окну, постучала пальцем по стеклу, и в ту же секунду, словно рыбки на зов хозяина, к ее пальцу поплыли с неба белые снежинки.

— Бог поступил со мной иначе — он наделил меня даром осуществлять свои желания, — произнесла она. — Мне достаточно захотеть чего-то, и это станет явью. Но мысли и желания — не одно и то же. Формулируя в уме мечты, мы зачастую хотим совсем иного. Иногда прямо противоположного. Я приняла решение убить Артема. Но в глубине души не хотела ни погибать сама, ни убивать его — я жаждала справедливости. И я получила ее! Алена разлюбила и избежала страданий, Тёма раскается, а я… наказана. Я сама вынесла себе приговор — пятнадцать лет лишения жизни, потому что хотела быть наказанной с того самого первого дня, когда убила главного режиссера, до того часа, когда признала за собой право убивать. Вина — вот ампула с ядом, которая была зашита в моем сердце.

— Но твой режиссер был сволочью! — попыталась возразить Наташа.

— То же самое говорила себе и я, — кивнула ведьма в ответ. — Пять лет я была слепа и глуха к истине Я думала о мести. Не за минувшие обиды — за свое вечное ведьмачество! Я винила в нем Артема, Людина, свою дурную кровь, даже Господа Бога… И только одна простая мысль не приходила мне в голову все эти годы: виновна я сама.

— В чем?! — возмутилась певица. — В том, что тебя подставили, надругались, уволили на хрен?!

— Я стала ведьмой не после того, как меня изнасиловали и предали, а после того, как убила человека! Все дело в том, моя дорогая, что, какой бы справедливой ни казалась нам кара, в процессе ее преступник теряет только свою жизнь, а палач — душу.

Если бы я знала литературного критика, способного оценить Лузину как писателя и человека, я бы радостно уступила ему честь написать послесловие. Но такого я не знаю. Зато хорошо знаю автора.

Так, тихо, не так…

Точнее будет сказать: я лучше других знаю, насколько я ее не знаю!

С Ладой Лузиной образца газеты «Бульвар» я познакомилась много лет назад в «Звездном пресс-клубе», собирающемся каждую пятницу в клубе «Бинго». Я до сих пор ностальгирую по тем временам, когда звезды, журналисты, музыканты, поэты, именитые и начинающие, варились в одном вкусном вареве: встречались, общались, дискутировали, конфликтовали, но были едины и верили в свое великолепное будущее. Там и тогда рождалась новая волна украинского шоу-бизнеса. Я считалась еще юной, но подающей громогласные надежды певицей, «Бульвар» был годовалым, но уже громкоговорящим изданием, а Лада начинающей, но уже заявившей о себе журналисткой. Она размахивала мундштуком с вечно дымящейся сигаретой, носила ярко-красное лакированное платье с красными перчатками и явно претендовала на статус красной тряпки, выплясывающей тарантеллу перед стадом удивленных быков.

Все мы стали тем, кем стали и кем хотели стать. Я — певицей (надеюсь, не предпоследней!), «Бульвар» — «Бульваром» (no comments), Лузина — ходячим правонарушением.

В то время ее образ казался мне совершенно цельным. Потом он растворился и ушел в тень. И лишь года два назад, когда мы так нелогично подружились (и это после того, как она написала в одной из статей: «Могилевской несказанно повезло, что в нужном месте и в нужное время мне не подвернулся ее стакан. Отравила бы, не моргнув глазом»![27]) на почве общей бессонницы, классификации неврозов и катастрофического несходства характеров, я выяснила, что Лада совершенно «НЕ ТАКАЯ». И если вы знаете Ладу Лузину только как журналистку «Бульвара», значит, вы знаете одну десятую, сотую или тысячную Лады Лузиной.

Какая она? Ответ на этот вопрос длинный, как серпантин.

Разная. Неоднозначная. Противоречивая. Ходячий оксюморон.

Как еще можно окрестить барышню, любимая еда которой — шоколад и лимонная кислота; окончившую строительное ПТУ (теперь мы с ней обедаем в тех ресторанах, где Лада-строитель покрывала позолотой потолки), а затем элитарный театральный институт; способную одинаково органично позировать нагишом перед камерой и вести монашески аскетичный образ жизни; объезжающую по утрам семь церквей и мечтающую организовать клуб украинских ведьм?

Ладины институтские педагоги до сих пор сожалеют о ее загубленном таланте театрального критика, променянного на громкую карьеру журналистки. Поклонники «Бульвара» печалятся, что она печатается сейчас так редко и потеряла вкус к скандалам. Те, кто знаком с ее графикой, убеждены: ей следовало бы бросить писать вообще и стать профессиональным художником. «Нет, — противоречат им другие, — ярче всего у Лузиной получаются пьесы. Ей нужно отбросить все прочие глупости и серьезно заняться драматургией». Я уже молчу о многократных и безуспешных попытках телевидения заманить ее на экран в роли ведущей, тележурналиста или сценариста…

Думаете, я пою дифирамбы талантам подруги? Нет, пытаюсь объяснить, насколько тяжело ей живется. И рядом с ней тоже нелегко. Попробуй не запутаться во всех ее ипостасях. Тем более что она все время норовит усугубить ситуацию: то пытается развить в себе дар предвидения, то грозиться начать вышивать бисером по шелку.

Признаюсь, я долго искала метафору, которая могла бы вобрать в себя ВСЮ Лузину. Так долго, что теперь могу сказать просто и доступно даже для школьников младших классов. Есть машина «Лада», есть «мерседес», существуют уникальные гоночные автомобили. Чем авто эксклюзивней, тем круче, быстрее, опасней — смертоносней. Чем оно проще, тем легче им управлять. И вся проблема в том, что Лузиной не посчастливилось родиться ни «Ладой», ни «мерседесом», она родилась… самолетом. Вы были хоть раз в кабине пилота? Я была. Не могу вам и описать умопомрачительное количество кнопочек, стрелочек, рукояточек, рычажков на пульте. Попробуй в них разобраться! Особенно если самолет — ты сам, а при рождении никто не удосужился выдать тебе инструкцию по самоуправлению. Как можешь, так и рули. Неудивительно, что Ладу все время заносит! То в скандал, то в поэзию, то в демонизм. Трудно управлять такой огромной махиной. Жутко трудно. И порой ужасно хочется закрыть глаза и поверить, что никакой ты не самолет, а нормальная «Лада», и крылья за спиной тебе просто померещились, И катить по одной из проторенных дорог, честно слушаясь сигналов регулировщика…

Но разве может самолет не нарушать правил дорожного движения?

Самолет «Лузина-21» потерпел немало аварий, прежде чем его маленький пилот (рост 157 см, вес 50 кг) стал на стоянку и начал терпеливо изучать свои кнопки и стрелки. На дорогах воцарился покой. Небо пока пустует. Лузина прячется за закрытыми дверями и тремя отключенными телефонами. Ты трезвонишь ей по двум домашним и одному мобильному — ответа нет. Шлешь возмущенные сообщения: «Перезвони!», «Срочно перезвони!», «Перезвони немедленно!» — нет ответа. Посылаешь водителя с запиской — она не пускает его в дом. Сатанеешь, обижаешься, отвлекаешься, успеваешь забыть про обиды — а от нее по-прежнему ни ответа ни привета. Тогда, плюнув, ты едешь к ней сама и трезвонишь в дверь.

Дверь открывается.

Она стоит на пороге, глядя на тебя бесцветным взглядом, засунув руки в карманы кошмарных серых брюк, допотопных бермудов, измятых, заляпанных краской, рваных, просто непристойных.

— Зачем ты носишь их?

— Для смирения.

— Ты соскучилась по мне?

— Соскучилась? — Она удивлена. — Да я не расставалась с тобой ни на секунду. Целую неделю с тобой разговариваю, спорю, злюсь… Мы очень бурно живем вместе.

Понятно, она имеет в виду не меня, а меня… певицу Наталью Могилеву — подругу ведьмы Иванны Карамазовой.

Подменить реальную подругу виртуальной (литературной!) — поступок в неповторимом Ладином стиле. А непрекращающийся конфликт Иванны и Наташи — это наша долгоиграющая дискуссия с Ладой, то угасающая, то разгорающаяся с новой силой. Предмет спора определен коротко и ясно в названии первой главы «Тайны браслета Вуду» — «Война миров».

Да, Наташа, ее подруга, была единственным человеком, самим фактом своего бурнокипящего существования неопровержимо доказывавшая ей: есть реальная жизнь — модные магазины и концерты, лето и весна, городские праздники и лотки с мороженым, троллейбусы и телевидение, свадьбы, скандалы, дети…

А еще Наташа напрочь отказывалась признавать, что существует другая жизнь — жизнь Иванны Карамазовой.

Жизнь, способная затмить настоящую!

И я подозреваю, что тот же предмет — главная проблема самого автора и (я уверена в этом) главная тема ее книги.

С миром, где проживаю я и вы, все понятно — это мир людских страстей и горящей рекламы, ресторанов и романтических поцелуев, дорожных пробок и расцветающих деревьев. Реальный мир, где, мягко говоря, не хочет жить Лада Лузина.

Мир, где она хочет жить, тоже делится на города и страны.

Это внутренний мир, канонизированный в «Крещенских гаданиях». Тот, кто обрел самого себя, открыл свой мир, понимает — факт существования других миров и других людей несущественен. (Читали более категоричное утверждение?) Свой мир, который создает писатель в «Браслете Вуду». Мир любви в «Африке» (ведь влюбляясь, мы и впрямь попадаем в совершенно иное измерение). И мир снов в рассказе «Просто сны», завершающийся глобальным резюме Карамазовой:

Религия и национальная идея, наркотики и Новый год, мода и философия, кино, литература, любовь — лишь бесконечное многообразие иллюзий. Но их власть над нами реальна!