— Могила пуста, — тихо обронила княгиня. — Я устроила те мнимые похороны, поскольку не могла смириться с подобным мезальянсом.

Вера вздрогнула, во все глаза глядя на Уварову.

— Помнится, Верочка вы говорили мне, будто отец ваш погиб на Кавказе ещё до вашего появления на свет.

— Так маменька говорила, — задумчиво молвила Вера.

— Ваша маменька вам солгала, — отставила чайную пару в сторону княгиня. — Ваш отец, Верочка, умер четыре дня назад.

Вера побледнела и поднялась со стула:

— Я вас не понимаю, ваше сиятельство, — с трудом выговорила она.

— В это трудно поверить. Вы когда-нибудь заглядывали в шкатулку, что долгое время была при вас? — поинтересовалась Уварова.

— Нет, — отозвалась Вера. — Она пропала. Мне кажется, я потеряла её по дороге из Никольска.

— Вы её не потеряли, — сцепила пальцы в замок княгиня. — Её украли у вас.

Елизавета Петровна поднялась и, подойдя к каминной полке, взяла оттуда ту самую шкатулку. Поставив её перед девушкой, пожилая дама вернулась на место.

— Откройте, — попросила она.

Верочка робко откинула крышку и взяла в руки перстень, лежавший поверх бумаг.

— Этот перстень — фамильная драгоценность и переходит в семье Уваровых от матери к старшему сыну вот уже несколько поколений, — продолжила княгиня. — Ваш отец одел его на палец вашей маменьке почти два десятилетия тому назад.

Вера держала на раскрытой ладони тяжёлое кольцо и сама не замечала того, что по лицу текут слезы. Елизавета Петровна достала из рукава траурного платья белоснежный платок и протянула ей.

— Стало быть, Николай Васильевич мой отец? — подняла она глаза на княгиню.

— Именно так, а Аннет ваша единокровная сестра.

— Отчего вы мне говорите о том? — положила перстень обратно в шкатулку Вера.

— Умирая, Николя взял с меня слово, что я позабочусь о вашем будущем, — ответила княгиня. — По моей вине вы оказались в столь унизительном положении. Я обязана искупить свою вину и перед сыном, и перед вами. Вы с самого начала мне приглянулись, Вера, но я, не раздумывая пожертвовала вашей репутацией, чтобы спасти честь семьи. Знали бы вы, как нынче я сожалею о том. Удивительное дело, — слабая улыбка мелькнула на бледных губах Елизаветы Петровны. — Видимо, Господь, всё же не оставил без внимания мои прегрешения, коли направил вас в нашу семью.

— То не Господь, — вытерла слезы Вера. — Тоцкий подыскал мне это место.

Княгиня задумалась. Фамилия, названная Верочкой, была ей знакома. Помнится, человек с такой фамилией несколько раз приезжал в имение Уваровых, он же был поверенным в делах Петра.

— Я начала сей разговор неспроста, — вернулась она мыслями к тому, с чего начала. — Скажу как на духу. Вы, Верочка, — единственная законная наследница Уваровых. Коли правда сия станет известна в обществе, на будущем Анны можно поставить крест, репутация Ольги будет уничтожена, да и память моего сына будет осквернена разговорами о двоежёнстве.

Княгиня пристально посмотрела на шкатулку перед Верой.

— Я отдаю вам то, что принадлежит вам по праву. Только вам решать, как поступить, — поднялась она со стула. — А теперь я оставлю вас, у меня появилось одно весьма важное и неотложное дело.

Княгиня вышла, тихо притворив за собою двери, оставив Веру наедине с её мыслями.

— Фёдор, — окликнула она лакея, — иди за мной.

Поднявшись на второй этаж, Уварова остановилась перед дверью в покои племянника. Пётр всегда запирал свои апартаменты. Заперты они были и ныне.

— Ломай! — приказала она лакею.

— Ваше сиятельство? — изумлённо глянул на неё слуга. — А как Пётр Родионович вернутся, что тогда будет?

— Не твоего ума дело, — резко ответила княгиня. — Сама решу. Сказано ломай, так ломай.

Слуга налёг на дверь плечом. Косяк затрещал, но устоял.

— Я за ломом схожу, — развёл руками лакей.

— Ступай, — осталась под дверью княгиня.

Утром, получив короткую записку от Петра, написанную впопыхах неровными строчками, она была весьма удивлена, тем, что племянник собирался уехать, и сообщал о том, что отсутствовать будет, по меньшей мере, месяц. Теперь же все стало на свои места: не найдя mademoiselle Воробьёву в Петербурге, Караулов решил, что она уехала в Никольск, и наверняка, отправился вслед за ней. Вера не случайно появилась в поместье Уваровых, то был тщательно продуманный дьявольский план. Пётр собирался жениться на бедной гувернантке с тем, чтобы однажды явить миру богатую наследницу.

Фёдор вернулся с ломом и довольно легко вскрыл запертую дверь. Не глядя на раскуроченный косяк, княгиня прошла в кабинет племянника, примыкающий к спальне, и попыталась открыть ящики письменного стола.

— Ну, что ждёшь? — обернулась она к лакею.

Слуга послушно прошёл к столу и один за другим открыл все ящики. Вытряхивая бумаги прямо на пол, Елизавета Петровна нашла то, что искала: переписку Петра с Тоцким. Читая письма его поверенного, более походящую на отчёты о жизни mademoiselle Воробьёвой, княгиня все более хмурилась. Нужны ли были иные доказательства?

— Мерзавец! — прошипела Уварова. — Змею на груди пригрела. Ну, ничего, Петруша, ты у меня ещё в ногах ползать будешь, — смяла она в кулаке последнее письмо Тоцкого.

Вспомнив о Вере, княгиня поспешила обратно в столовую. Девушку она нашла у камина. Верочка обернулась на звук открывшейся двери и швырнула в жадное пламя последнее доказательство своей причастности к роду Уваровых: разрешение на брак поручика Уварова Николая Васильевича с девицей Тумановой Анной Петровной. Всё, что было в шкатулке, уже успело обратиться в пепел.

Глава 25

— Верочка, — укоризненно покачала головой княгиня, — не думала, что вы вот так разом все мосты и сожжёте, — закрыла за собой двери в столовую Елизавета Петровна.

— Разве это не то, чего вы ждали от меня? — захлопнула Вера пустую шкатулку и аккуратно поставила её на каминную полку.

— Признаться честно, то, что вы сделали, сняло тяжкий груз с моей души, — прошлась по комнате княгиня, не отводя взора от бумаг, догорающих в камине. — Надеюсь, вы доверяете мне, коль решились на столь отчаянный шаг?

— Я не могла поступить иначе, — вздохнула Вера. — Мне кажется, что содержимое шкатулки стоило жизни моему отцу. Возьмите, — протянула княгине перстень на раскрытой ладони девушка.

— Перстень ваш по праву рождения, — возразила Уварова. — Вы моя старшая внучка, стало быть, он принадлежит вам. Когда-нибудь у вас родится сын, и вы передадите его далее, следуя традиции.

— Сын!? — Вера невесело усмехнулась. — Да мне нынче одна дорога: в монастырь!

Уварова тяжело вздохнула. Чувства Веры понять было нетрудно. Боль, гнев, обида, не каждый день узнаешь, что вся жизнь — сплошной обман.

— Верочка, — княгиня присела на стул, расправив юбки, — позвольте мне быть откровенной с вами.

— Я вас слушаю, ваше сиятельство, — нарочито спокойно произнесла она, присаживаясь на стул напротив княгини.

— Ваше положение, безусловно, весьма сложное, мягко говоря. Давая сыну обещание позаботиться о вашем будущем, я думала о том, что вашу репутацию может спасти только замужество.

— Елизавета Петровна! — возмущённо начала девушка.

— Выслушайте меня. Я понимаю ваши чувства к Георгию Алексеевичу. Он привлекательный молодой человек и увлечься им совершенно не трудно, но коли вы здесь, стало быть, не всё между вами гладко.

— Вы правы, — опустила голову Вера. — Граф Бахметьев помолвлен с mademoiselle Епифановой, — удручённо произнесла Верочка. — Я знала, что когда-нибудь то случится, но не думала, что так больно будет смириться.

— Мне жаль, — вздохнула княгиня. — Но здесь я вам ничем помочь не могу. И вернуться к графу Бахметьеву я также не могу вам позволить.

— Я не желаю к нему возвращаться, — опустив голову, всхлипнула Вера. — Думала, что смогу удержать его, солгала, что в тягости, — краснея, продолжила она. — А он даже не ответил на моё письмо!

— Георгий Алексеевич очень помог нам, когда умер Николя, — смягчилась Елизавета Петровна. — Вероятно, он даже не читал вашего письма, Верочка.

— Я не подумала о том, — промокнула платком мокрые ресницы Вера.

Лицо её просветлело, в глазах вновь вспыхнула надежда.

— Но ведь ничего не изменилось, — пожала плечом пожилая дама. — Или вы готовы и далее быть содержанкой до тех пор, пока не наскучите ему?

— Что же мне делать? — опустились уголки её губ.

— Выйти замуж, — тихо обронила княгиня, поднимаясь со стула.

Елизавета Петровна, заметно волнуясь, прошлась по комнате. Сердце подсказывало ей, что Вере можно довериться. Ведь не просчиталась же она, когда отдала внучке шкатулку.

— Я думала о том, чтобы обвенчать вас с Петром, — тихо начала она. — Когда-то я пообещала отписать ему Покровское. Это имение никогда не принадлежало Уваровым и досталось мне от моей бабки по матери. Николя не был против моего решения. Но нынче всё переменилось. У меня есть все основания полагать, что именно Пётр замешан в убийстве моего сына.

— Пётр Родионович? — недоверчиво покосилась на Уварову Верочка.

— Вы, возможно, полагаете, что я совсем выжила из ума, либо лишилась рассудка в результате того горя, что постигло нашу семью? — горько усмехнулась княгиня. — Увы, я бы рада ошибаться на сей счёт, но всё говорит об обратном. Ваш благодетель Тоцкий давно является поверенным в делах моего племянника. Это он разыскал вас по просьбе Петра, он же устроил вас гувернанткой в дом Уваровых. Пётр собирался добиться вашей благосклонности и повести вас под венец. Женившись на вас, он всё одно бы постарался избавиться от Николя и через вас добраться до состояния, ведь вы единственная законная наследница, — остановилась княгиня, выжидающе глядя на Веру.