Состояние влюблённости было для него не ново. Георгию казалось, что он был влюблён бесчисленное количество раз. Будучи ещё совсем юнцом шестнадцати лет отроду, он воспылал страстью к своей троюродной кузине. Чувство сие нахлынуло внезапно. Только они мирно беседовали на совершенно отвлечённые темы, как случилось нечто, что заставило его по-иному взглянуть на свою двадцатидвухлетнюю родственницу. Он как сейчас помнил то мгновение, когда она повернула голову, ласково улыбнувшись ему. Солнце будто запуталось в шелковистых локонах цвета спелой пшеницы, в серо-зелёных глазах плескалось веселье. Та улыбка, задорный блеск её очей воистину свели его с ума. Даже нынче, при воспоминаниях о том приятное тепло разливалось в груди. Ирину забавляло его слепое обожание и поклонение. Он следовал за ней повсюду, коли у него появлялась такая возможность. Но случилось то, что должно было произойти, mademoiselle Бекетова ответила согласием на сватовство своего соседа и вышла замуж.

О, сколько неприятных мгновений ему пришлось пережить во время объяснения с ней. Обида, злость всё смешалось тогда в его душе. Отчаянно краснея и смущаясь каждого насмешливого взгляда, он пытался объяснить, как она бесконечно дорога ему, но ему попеняли на юношескую горячность и милостиво простили сие недоразумении в виду того, что молодости свойственны столь эмоциональные порывы.

Потом была танцовщица из балета. Двадцатилетнему молодому человеку грезилось светлое и чистое чувство, но Amélie рассуждала иначе. Она легко согласилась стать его содержанкой, но как только случилась оказия, сменила одного покровителя на другого, без всякого сожаления. Наверное, после того он стал смотреть на женщин независимо от их статуса и положения в обществе, как на средство от скуки.

До тех пор, пока не встретил Веру. Она заинтересовала его с первой встречи, но посчитав продолжение знакомства больно хлопотным, Георгий Алексеевич постарался выкинуть из головы все мысли о ней. Раз, за разом встречаясь со скромной гувернанткой княжны Уваровой, он всё больше очаровывался ею. Казалось, сама судьба пошла навстречу его желаниям, буквально толкнув девушку в его объятья. Не понятно только в какой момент она перестала быть для него очередным увлечением, и потребность видеться с ней каждый божий день стала насущной необходимостью.

Но, даже понимая, что глубина его чувств к Верочке несоизмерима с тем, что ему доводилось испытывать ранее по отношению к противоположному полу, Георгий не мог решить, как ему стоит поступить.

Сидя за столом в своём кабинете в клубах табачного дыма, он пытался представить себе их дальнейшее будущее. Как он будет жить, женившись на Олесе, но при том, продолжая поддерживать связь с Верой? Вскоре ему предстоит стать отцом. На свет появится дитя, чьё положение в обществе станет весьма сомнительным. Ему виделась совсем нелицеприятная картина. Он, будучи отцом семейства, покидает домашний очаг и, сочиняя очередную ложь, спешит в другой дом, к другой женщине. Детские пальчики цепляются за полу его шинели, дети протягивают к нему руки. Бахметьев тряхнул головой, отгоняя видение. Светало. Поднявшись из-за стола, он вышел из кабинета, где провёл остаток ночи, растолкал своего денщика и, сменив мундир на статское платье, отправился на Фонтанку.

Двери ему открыла Дарья. Покрасневшие глаза и припухшие веки свидетельствовали о том, что девушка недавно плакала.

— Ваше сиятельство, как же хорошо, что вы всё же приехали, — всхлипнула она.

Сердце сдавило дурное предчувствие.

— Что-то с Верой Николавной случилось? — сорвался голос Бахметьева, и последние слова он произнёс едва ли не шёпотом.

— Пропала барышня, — вытирая передником слезы, выступившие на глазах, вздохнула Дарья.

— То есть, как это пропала? — вошёл в переднюю граф.

— А так и пропала, — угрюмо вступил в разговор Никитка. Была, и нету. Со вчерашнего утра нету, — добавил он.

— Вещи её все на месте? — стягивая с рук перчатки, осведомился граф.

Дарья тихо ойкнула и метнулась к покоям своей хозяйки. Горничная быстро перебрала наряды в гардеробной, бегло осмотрела бельё в комоде и, подняв растерянный взгляд на застывшего в дверях Бахметьева, испуганно пролепетала:

— Из белья кое-что пропало, да из одежды.

Граф со всего размаху саданул кулаком по косяку, сбивая костяшки пальцев:

— Чёрт! Чёрт! — выругался он. — Опоздал!

— Барышня письмо велела отправить, — стоя в коридоре, добавил Никитка.

— Кому? — обернулся к нему Бахметьев.

— Да я-то грамоте не обучен, ваше сиятельство, — замялся лакей. — В почтовой конторе сказали, что вроде в Никольск.

Покинув квартиру, Георгий Алексеевич обратился к швейцару:

— Любезный, подскажи-ка: барышня, что жила на втором этаже, тебе на глаза не попадалась вчера поутру?

— Извиняйте, ваше благородие, не могу знать-с. Потому как вчера не я на службе был.

— Другой швейцар где живёт? — спросил Бахметьев, застёгивая редингот.

— Да туточки угол у него. На первом этаже, вход со двора будет.

— Проводи, — коротко бросил Бахметьев.

Старик швейцар только что окончил трапезничать и собирался в свой законный выходной день сходить на ярмарку вместе с внучкой. Вздрогнув от громкого стука в двери, он нехотя поплёлся открывать, потому, как посетитель оказался весьма настойчив.

— Ваше сиятельство, — ахнул он, разглядев на пороге того, кто осмелился потревожить его. — Чем могу служить? — справившись с удивлением, распахнул он двери в своё более чем скромное жилище.

— Барышню со второго этажа не видал вчера? — без всяких предисловий поинтересовался граф.

— Как же не видал? Видал, — закивал головой швейцар. — Вышла утречком рано с поклажей. Я ей ещё пролётку остановил. Вроде говорила, что к тётке в гости едет.

Сунув в руку старику ассигнацию, Бахметьев развернулся на каблуках и поспешно покинул тесное убогое помещение, произведшее на него весьма удручающее впечатление. Остановившись на набережной, Георгий Алексеевич опёрся на перила, глядя в мутную воду реки, не имея никакого представления о том, что ему следует предпринять. «Помнится, что Вера говорила, будто она родом из Никольска. Может быть, и родня её проживает в Никольске?» — подумалось ему.

Ощущение пристального взгляда за спиной, заставило медленно повернуть голову. Встретившись взглядом с племянником старухи Уваровой, Бахметьев чуть наклонил голову в знак приветствия. Пётр Родионович убрал ногу со ступеньки и, приподняв шляпу над головой, поспешил дальше.

«Стало быть, путь лежит в Никольск», — проводив глазами Караулова, решил Георгий Алексеевич.

— Домой! — поднявшись на подножку экипажа, приказал он вознице.

* * *

Утром Веру разбудила горничная, уронившая за дверями её спальни пустое ведро. Девушка принесла тёплой воды в уборную и страшно сконфузилась, когда, поняла, что помешала спать гостье княгини. Заверив прислугу, что уже все равно собиралась вставать, Верочка занялась утренним туалетом. Она уже почти закончила, когда та же самая девушка робко постучала в двери спальни.

— Барышня, её сиятельство спрашивали, не желаете ли вы позавтракать с ней? — потупила взор горничная.

— Передай Елизавете Петровне, что я сейчас спущусь, — отозвалась Верочка, закалывая шпильками волосы, уложенные в тугой пучок.

Княгиня уже ждала за накрытым столом в малой столовой на первом этаже.

— Bonjour, — поздоровалась Елизавета Петровна, жестом предлагая присоединиться к ней.

Лакей отодвинул стул для гостьи и замер в ожидании распоряжений.

— Ступай, Фёдор. Мы сами тут, — отослала его княгиня. — Как спалось? Отдохнули? — повернулась она к Вере.

— Благодарю. Вполне, — принимая из рук Уваровой чашку с кофе, отозвалась Вера.

Чрезмерная бледность старухи Уваровой в ярком свете солнечного утра бросалась в глаза. Заметнее проступили морщины, губы пожилой дамы, плотно сжатые походили на бесцветную узкую полоску. Траурный наряд совсем состарил её. Верочке она запомнилась весьма жизнерадостной и деятельной дамой, а нынче перед ней сидела совершенно сломленная женщина весьма преклонных годов.

— Мне с вами о многом надобного говорить, Вера Николавна, — обратилась к ней княгиня, дождавшись, когда девушка допьёт свой кофе.

— Елизавета Петровна, — смутилась Верочка, — вы помните нашу встречу в Летнем Саду?

— Когда я видела вас с графом Бахметьевым? — грустно улыбнулась княгиня.

— Простите. Моё поведение было недопустимым. Никогда не думала, что окажусь в подобном положении, — опустила голову Вера.

— Все мы не ожидаем подобных поворотов судьбы. Вот и я не могла подумать, что мне придётся хоронить собственного сына, — помешивая ложечкой остывший чай, ответила княгиня.

— Бога ради, простите меня ещё раз. У вас такое горе, а я все о себе, — вздохнула Верочка. — Видимо, мой визит к вам совершенно не ко времени.

— Напротив, — отозвалась княгиня. — Вера, я хочу поведать вам одну историю. Случилась она очень давно, но имеет самое прямое отношение к дням сегодняшним.

Вера вся обратилась в слух, но княгиня молчала, собираясь духом.

— Мне тяжело говорить о том, — подняла она голову, встречаясь взглядом со своей гостьей. — Двадцать лет почти уж минуло, — вздохнула она. — Была у меня воспитанница, дочь нашего управляющего Аннушка. Барышня тихая, робкая и застенчивая. Когда Анне исполнилось шестнадцать, Николя вернулся из кадетского корпуса. Я была слепа и не замечала очевидного. Мой сын воспылал страстью к Аннет, а мне все казалось, что сие увлечение скоро пройдёт. Я ошиблась.

— Аннет — первая жена его сиятельства? — перебила княгиню Вера.

Елизавета Петровна кивнула.

— Николай Васильевич рассказывал мне о ней, — смущённо улыбнулась Верочка. — Совсем немного. Мы встретились случайно в часовне, где она похоронена.