— Оленька, — ладони Уварова опустились на вздрагивающие плечи жены. — Прости меня, ma chérie.

— Это вы простите меня, — повернулась Ольга к нему лицом. — Даю вам слово, что отныне даже не взгляну на Георгия Алексеевича.

— Забудем о том, — привлёк жену в объятья Уваров.

Ольга шмыгнула носом и отстранилась. Более всего ей хотелось, чтобы муж как можно скорее оставил её одну. Признаться, когда он прямо заявил, что знает о её связи с Бахметьевым, ей сделалось страшно, но она довольно быстро сумела взять себя в руки, умело использовав его чувство вины перед ней.

— Оставьте меня, прошу. Мне надобно привести себя в порядок.

Уваров шагнул к двери и обернулся на пороге, хотел что-то сказать, но передумал и, лишь махнув рукой, вышел вон. Имел ли он право осуждать Ольгу, коли сам не смог дать ей любви? А потом ещё та пошлая связь с Катиш… Душевный подъем, злость, бурлящая в крови, что он ощущал, когда шёл в покои супруги, испарились без следа, отняв все силы. Уваров ощущал себя древним стариком беспомощным и бесполезным.

В передней на глаза ему попались дочь и гувернантка.

— Аннет, — позвал он дочь, раскрыв ей объятья.

Княжна обернулась и бегом устремилась к отцу.

— Папенька! — сияя улыбкой, повисла она у него на шее.

— Не повторяй моих ошибок, Аннет. Не иди под венец без любви, — шепнул Уваров, спрятав лицо в тёмных кудрях дочери.

Анна отстранилась от отца. Нижняя губа её задрожала, и в глазах блеснули слезы.

— Вы снова повздорили с маменькой? — всхлипнула девочка.

— Нет, ma bonne, — улыбнулся Уваров. — Отныне у нас все будет хорошо. Ступай, mon ange. Ступай. Mademoiselle Вера тебя заждалась поди.

Оставшись одна, Ольга долго сидела в кресле, уставившись в одну точку невидящим взглядом. Надобно было немедля найти решение, но головная боль, усиливающаяся с каждым мгновением, сводила на нет все попытки ухватиться за ускользающую мысль. Дотянувшись до колокольчика, она потрясла им что было силы, и тотчас скривилась — звон его отозвался в голове новой вспышкой приступа мигрени.

Варвара аккуратно бочком протиснулась в двери, с опаской глядя на хозяйку. Когда княгиня бывала в дурном настроении, то под горячую руку лучше было не попадаться.

— Звали, ваше сиятельство? — присела в книксене горничная.

— Помоги мне одеться, — схватившись за виски, простонала Ольга.

Варвара долго и аккуратно водила щёткой по белокурым локонам хозяйки. Головная боль под воздействием мягких и ласковых движений немного утихла. Ольга распахнула глаза, глядя на себя в зеркало. Пусть ей не вернуть Бахметьева, но ведь она разом может и расстроить намечающуюся помолвку, и избавиться от ненавистной гувернантки, которая посмела шантажировать её. Тем более что Николя известно об их отношениях с Бахметьевым. Осталось только убедить Олесю, что Жорж, оказывая ей знаки внимания, в тоже время не забывает о своём увлечении какой-то гувернанткой.

— Довольно! Одеваться! — коротко бросила княгиня.

В ней вновь проснулась кипучая жажда деятельности. В мыслях легко и изящно выстроилась интрига, которую она надеялась осуществить. Оставалось только придумать, под каким предлогом отослать Бахметьева к флигелю, где жила Вера, а после продемонстрировать Олесе, как высоко граф ценит её расположение.

* * *

После полудня в Покровское съехалось множество гостей. Княгиня устроила обед на полсотни персон с семью переменами блюд. Вечером ожидались танцы и фейерверк. В течение всего обеда Ольга Михайловна не спускала глаз с Бахметьева, но Георгий Алексеевич, казалось, был увлечён исключительно младшей барышней Епифановой. Старуха Уварова, ещё накануне заприметив эту склонность, устроила так, что Олеся и Бахметьев оказались рядом за столом.

Замечая, сколь часто рыжая макушка её племянницы склоняется к плечу графа, Ольга едва не скрипела зубами от злости, утешая себя лишь тем, что сия идиллия продлится недолго. Только бы придумать повод, но как назло в голову ничего не приходило.

Она насилу дождалась, когда закончиться обед, и гости разряженной толпою переместятся из парадной столовой в бальную залу. После обязательного Польского, последовали чередою вальсы, мазурка, полька. Ольга то и дело замечала среди танцующих белый мундир Бахметьева и медно-рыжие локоны Олеси. Поймав взгляд Бахметьева, Ольга чуть шевельнула веером и глазами указала на террасу. Убедившись, что никто не обращает на неё внимания, княгиня первой выскользнула за дверь. Ждать пришлось довольно долго. Георгий Алексеевич соизволил выйти только спустя четверть часа.

— Madame? — склонился граф над потянутой рукой. — Мне казалось, что мы всё прояснили.

— Я знаю, отчего вы оставили меня, — с вызовом заявила княгиня. — Это всё тот маленький воробышек, к которому вы вдруг воспылали страстью.

— Я вас не понимаю, — холодно отозвался Бахметьев.

— Понимаете, Георгий Алексеевич. Все вы прекрасно понимаете! Думаете, это сойдёт ей с рук? Когда мы вернёмся в имение, я откажу ей от места. Мои драгоценности спрятаны в её комнате. Когда их найдут, я её уничтожу. Я не просто откажу ей, я сдам её в полицию, как воровку.

Уголок рта Бахметьева нервно дёрнулся.

— Оставьте её. Я не имею никаких видов на mademoiselle Воробьёву.

— Я вам не верю, — усмехнулась княгиня. — Прощайте!

Бахметьев сделал попытку её остановить, ухватив за руку, но Ольга ловко ускользнула и поспешила к освещённому входу в бальную залу. Георгий Алексеевич остался один. Пальцы сами сжались в кулаки: «Мстительная лицемерная дрянь! — Все что он мог сделать, это попытаться предупредить Веру. — Вскоре будет фейерверк!» — подумалось ему. Его отсутствия никто не заметит. К тому же есть ещё записка, которая нынче лежала под полой его мундира с левой стороны, которую ему непременно хотелось обсудить с Верочкой. Едва в полночном небе взорвалась первая шутиха, граф не оглядываясь, поспешил через парк к старому деревянному флигелю.

В окне второго этажа был виден свет от керосиновой лампы. Взойдя на крыльцо, Георгий Алексеевич помедлил: «Надобно бы прежде дать ей знать о своём визите», — вздохнул он, но потом решительно взялся за ручку двери и шагнул внутрь.

Услышав тяжёлую поступь на лестнице, Вера тотчас слетела с постели и торопливо завернулась во фланелевый халат. Сердце колотилось в груди перепуганной птахой. В двери постучали.

— Кто там? — выдавила из себя девушка.

— Вера Николавна, откройте. Это Бахметьев, — глухо отозвался граф.

— Что вам нужно? — через двери поинтересовалась Верочка.

— Мне угодно поговорит с вами. Я не сделаю вам ничего дурного, хочу только лишь предупредить, что вам угрожает опасность.

— Опасность? — Вера отодвинула засов, впуская Бахметьева в спальню.

Войдя, Георгий Алексеевич закрыл за собой двери и замер на пороге.

Льняные локоны, распущенные по плечам обрамляли бледное лицо. Широко раскрытые глаза взирали на него изумлённо, пухлые губы чуть приоткрыты, грудь взволновано вздымается под мягкой тканью халата.

— Вы писали мне с просьбой о встрече, — тихо произнёс граф.

— Я? Нет-нет. Я вам не писала. Вы что-то напутали, ваше сиятельство.

Хмыкнув, Бахметьев извлёк из-под мундира сложенный вчетверо лист бумаги.

— Мне казалось, что это писали вы, — передал он ей записку.

Развернув послание, Вера быстро пробежала глазами строчки, написанные собственноручно.

Она изумлённо ахнула, но тотчас прикрыла рот ладошкой и рассмеялась. Смех становился все громче, угрожая превратиться в настоящую истерику.

— Вера Николавна? — нахмурился Бахметьев. — Вера, — слегка встряхнул он её за плечо.

Смех оборвался также внезапно, как и начался.

— Боже, как же глупа я оказалась, — бросила записку на стол девушка. — Это и в самом деле написано моей рукой по просьбе княгини Уваровой, — выдохнула Вера. — Не догадываетесь, зачем это ей понадобилось? Прошу вас, уходите, Георгий Алексеевич. Кто-то очень желал нашей с вами встречи, и думаю, то неспроста.

— Пожалуй, вы правы, — усмехнулся Бахметьев. — Позвольте только сказать то, зачем я пришёл.

— Не надобно! — испуганно отшатнулась девушка.

— Я не стану добиваться вашей благосклонности, mademoiselle. Тем более сейчас, когда меня ввели в заблуждение. Всего лишь желаю предупредить вас, дабы вы были очень осторожны. Против вас замышляют коварную интригу, хотя в том есть и моя вина…

Громкий стук в двери заставил вздрогнуть обоих.

— Вера Николавна! — послышался голос княгини. — Откройте немедленно!

Граф метнулся к окну: «Глупец! Попался в ловко расставленную ловушку!» Ну ладно он! Как Вера теперь выберется из неё?

— Не надобно, — прошептала Вера, удержав его за рукав мундира, когда он уже поставил ногу на подоконник. — Здесь довольно высоко. Не надобно так рисковать.

Обречённо шагнув к двери, она отодвинула засов. Ольга Михайловна ворвалась в комнату разъярённой фурией. Олеся бледная, поджав дрожащие губы, едва взглянула на Веру. Всё внимание было обращено к Бахметьеву.

— Как вы могли? — поднесла она ладонь ко рту. — Как вы могли?

— Ежели желаете, я могу многое объяснить, — невозмутимо отозвался Бахметьев.

Ольга окинула взглядом бывшего любовника. Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Расслабленная поза, руки сложенные на груди, свидетельствовали о немалом хладнокровии. По его глазам, она успела понять, что он готов признаться Олесе в истинных причинах своего появления в спальне гувернантки в столь неурочный час. Оглянувшись на Веру, княгиня метнулась к ней и залепила ей оглушительную пощёчину.

— Дрянь! Потаскуха! — выкрикнула она.

Вера ухватилась за ушибленную щеку и, заметив, что княгиня вновь замахнулась, поспешила отвернуться и зажмурилась, дабы уберечь лицо, но удара не последовало. Приоткрыв глаза, она в изумлении застыла. Бахметьев успел перехватить руку Ольги и довольно ощутимо сжал хрупкое запястье.