Мария Акулова - Я тебя отвоюю

— Дашка… Как же ему повезло с тобой… — меньше всего Даша хотела довести невестку до слез. Но сначала по голосу поняла, а потом и взгляд опустила — Лиля смотрела на нее, смахивая слезы.

— Да ну чего ты, Лиль! — Даша потянулась за салфетками, всучила невестке, улыбнулась, приободряюще…

— Не обращай внимания, Даш. Я сейчас чуть более плаксивая, чем обычно… — вроде бы рассмеяться попыталась, а потом пришлось очередную слезинку утирать. Даша же… Застыла, глядя на Лилю по-новому. Потому что…

— Вы что? Вы… — и вопрос-то толком задать не смогла, а Лиля уже закивала, продолжая улыбаться, позволяя глазам блестеть и от счастья, и от слез.

— Лиля… — Даше хотелось бы сходу выдать что-то вразумительное, но получилось лишь выдохнула имя…

— Только я Артёму еще не говорила. Сама утром узнала. Хочу как-то по особенному сообщить. Так что это секрет пока…

— Лиля… — и даже та пара секунд, которую Лиля подарила Даше, не помогла справиться с шоком.

— Поэтому я сегодня точно летать не буду, а ты… Давай, Дашка. А я посмотрю… Сделай мне приятно…

Понимая, что ничего более содержательного из нее сейчас не выйдет, Даша просто потянулась к невестке, заключая в объятья.

— Я поздравляю вас, Лиль! От души поздравляю! И я на все согласна! Нянчить, помогать, водить на кружки, к университету готовить! На все! — перечень готовностей у Даши был феноменальным. Настолько, что Лиля снова не сдержала смех.

— Пока ничего не нужно, Дашуль. Просто будь счастливой. Мы с малышом очень этому радуемся.

— Ну что, трусихи, летать будем? — они пропустили момент, когда к покрывалу подошли Артём со Стасом. Встали одинаково — сложив руки на груди, брови так же — одинаково — вздернули. Только вопрос озвучили не в унисон — это бремя взял на себя Артём.

— Я пас, Тём. А вот Дашка…

Лиля сняла с себя Дашины руки — практически передала их Стасу, который сжал ее кисти, потянул на себя, заставляя подняться. Когда Даша оказалась твердо стоящей на земле, клюнул поцелуем в кончик носа, и тут же поволок туда, где ждал разложенный уже параплан.

— Правильно, Дашка. Главное помнишь? — задал вопрос, оглянулся, подмигнул. И пусть Даша растерялась от такой скорости принимаемых за нее решений, а сердце уже забилось со скоростью света, кивнула.

— Главное — бежать со всех ног к обрыву.

— Так точно. И ничего не бояться.

— Здесь сидеть тебе нравится больше, чем спать, Носик? — Стас зашел в кухню, миновал сидевшую за столом, в темноте, Дашу, достал с полки стакан, налил воды. Первых несколько глотков делал жадно, глядя в окно, а потом обернулся, прислонился к столешнице, смотря уже на профиль девушки.

Она сидела, держа одну руку на колене, которое подтянула к груди, а другой водила по ободку чашки, парившей чайным кипятком. Чуть улыбалась, глядя перед собой, отвечать не спешила, кажется.

— Не смогла заснуть. Слишком перевозбудилась, наверное.

Только говоря, оглянулась, улыбаясь уже Стасу.

Не соврала ни на йоту. Этот день действительно оказался для нее слишком наполненным эмоциями. Поездка получилась невероятно приятной. Даша рискнула полетать даже дважды. Раз со Стасом, раз с Артёмом. Оба раза пищала, будто резанная… Но не испытывала стыда. Ей нравилось быть своей в этой компании. Ей нравилось по-новому смотреть на Лилю, выискивая в ее движениях медлительность, а во взгляде счастливую отрешенность. Ей нравилось придумывать, как невестка скажет об этом Артёму… И как он отреагирует.

А еще… Очень нравилось представлять, что рано или поздно она сама подойдет к Стасу с подобным разговором.

— Идем, Дашка. Я тоже без тебя не сплю. Хоть обо мне подумай, раз себя не жалко.

Стас поставил на стол пустой стакан, подошел со спины к Даше, надавил на колено, спуская его на пол, потом придержал за плечи, поднимая.

Даша не сопротивлялась. Встала, развернулась, приподнялась на носочки, обняла за шею, чуть повисая, забралась на его ступни, доверяясь полностью, не сомневаясь, что дойдут вдвоем его ногами.

Дошли. Даша упала на скомканную постель, которую хозяева не так давно оставили остывать, раскинув руки, улыбнулась, когда Стас не прилег рядом, а навис, начиная с поцелуев в шею, позволяя обнять его ногами.

— Ты спать хотел. — Даша совершенно не была против того, чтобы утомить себя вот так, а не проводя часы на кухне, но сдержаться от замечания не могла.

— Передумал, представляешь? — Стас на секунду оторвался от шеи, в лицо заглянул, улыбнулся.

— Какой ты переменчивый, Волошин… Как ветер прямо…

— Не знал, что ты злопамятная, — Стас прекрасно понял, к каким словам Даша сделала отсылку.

— Просто внимательная.

— А обратила внимание, что я пытаюсь сексом с тобой заняться? — снова усмехнулся, чуть сгорбился, четко находя сосок и прикусывая его через ткань футболки.

Не ожидавшая такой наглости Даша ойкнула, попыталась оттолкнуть, чтобы не получить и второй укус, а когда поняла, что варварство продолжать Стас не планирует, а вот от смеха откровенно трясется, притянула к себе, впиваясь губами в губы.

— Лиля беременна… — оторвалась первой, выдохнула новость, которую еще не успела озвучить. Стас снова хмыкнул, опустил взгляд, как бы намекая, чем оборачиваются Дашины разговоры не по теме, а когда она тут же отпустила его шею, стараясь протиснуться между телами и прикрыть потенциально пострадавшую ни в чем неповинную грудь, снова захрюкал от смеха, скатился, уткнулся лбом в простынь…

— Чего смеешься? Это больно ведь… — Даша повернулась на бок, устроила голову на локте, с улыбкой глядя на продолжавшего смеяться Стаса.

— Это просто так эротично, Дашка. Словами не передать.

— Но тебе же нравится, — когда-то давно слова Стаса заставили бы Дашу испугаться, задуматься, попытаться изменить что-то в себе, чтобы стать для него более эротичной, сейчас же…

Она могла без страха произнести «но тебе же нравится», не стесняясь и не сомневаясь, потянуться к его лицу, пройтись указательным пальцем по брови от переносицы, потом скуле, подняться по крылу носа к кончику… И там поставить точку.

— Чей носик? — задать дурацкий детский вопрос, увидеть, что глаза зажигаются озорством, рот кривит ухмылка, Стас смотрит, прищурившись.

— Твой, — и твердо отвечает, зная, что отвечает исключительно правильно.

— А я думала, стратишь… — игнорирует Дашино замечание, зато приближается к ее губам, толкает на спину, опаляет горячим дыханием, смотрит прямо в глаза… Уже без смеха. Даже на донышке.

— Уже нет. Теперь все правильно. Я поймал свой ветер, — и говорит, заставляя Дашино сердце сжаться.

Время до решающего судебного заседания одновременно тянулось и неслось вприпрыжку. Суд удовлетворил ходатайство Стаса о сокращении сроков для примирения, беря на себя риск создания неоднозначного, но очень важного прецедента. Также было получено и ограничительное предписание. До Дины, кажется, даже дошло, что палку она перегнула. И теперь, вслед за разводом, их со Стасом ждала еще и дележка имущества.

Но в тот процесс Стас впрягаться уже не планировал — это было дело принципа, а не эмоций. Там он собирался доверить все адвокату и со спокойной душой принять любой исход событий.

Сам же… Просто тихо мечтал о том дне, когда окажется свободным человеком. Без штампа и хоть каких-то связей с женщиной, оказавшейся совсем не той, кого он сам на протяжении прожитых вместе лет пытался то ли рассмотреть, то ли создать.

Он никогда не сказал бы об этом Даше (скорее всего не поняла бы так, как стоило), но ярый контраст, который он увидел между прошлыми и нынешними отношениями, делали с одной стороны особенно больно, а с другой… Небывало легко.

Потому что все сомнения, которые съедали душу поначалу — имел ли право совершать опрометчивый поступок, не испытывая к ней и доли тех чувств, которые испытывает она? Имел ли право давать Даше надежду, когда у самого и мысли, и чувства были отданы другой — пусть речь уже не шла о любви, но когда тебе гадко… Всегда гадко… А еще больно… Тебе сложно с открытым сердцем бросаться в новые отношения. Имел ли право впутывать во все те сложности, которые и сам-то предвидеть не мог? Все эти бесконечные сомнения развеялись…

Слишком быстро и легко. Благодаря ее искренности, благодаря открытости, благодаря ласке и самоотверженности. Любовь Даши вырастила в нем ответное чувство.

Говорят, свое счастье не построишь на чужом горе, но Стас знал — на своем горе свое же счастье построить можно. Если на твоем пути встретилась такая, как Даша — можно.

Без отчаянных потуг Дины, направленных на то, чтобы отдалить их, они не сблизились бы так быстро и так сильно. Он не несся бы каждый день с работы домой со скоростью света, чтобы просто увидеть ее улыбку, обнять, коснуться губ… И почувствовать одновременно жадность и спокойствие, которое не сравнить ни с чем.

Ему нечем было бы напитывать душу. Ему незачем было бы жить. Его продолжала бы мучить бессонница. Он не бросил бы курить, потому что… Уже нельзя. Между ними больше нет преград, и их пороховая бочка рано или поздно взорвется счастьем.

Это был чистый омут. И они с Дашей шли в него на дно тандемом, не испытывая страха и сомнений. Это была внезапно обретенная полная свобода и самая сильная зависимость.

И даже размышлять — а что было бы, произойди это тогда, в юности, — больше не хотелось. Сейчас им было слишком хорошо для любых «если бы да кабы». Сейчас им было идеально, как только может быть людям за шаг до последнего, очевидно победного рывка.

Заседание было назначено на девять. И пусть предшествовала ему снова бессонная ночь — обоюдная — вдвоем и ее пережить было легче.