— Я руки не мыла, Стас… И мы не ужинали ведь, — Даша прошептала, закрывая глаза, чуть откидывая голову, с дрожью отмечая, как левая мужская рука, успевшая оказаться у пупка спускается вниз, оттягивает белье, ныряет под, закушенная губа не помогла сдержать «ох».

— Я мыл, Даш. А поедим потом.

Протест и без того был слабым, а после озвученных аргументов и вовсе стих. Стас поднял Дашу над полом, развернулся, держа путь в спальню, но как-то не дошли — остановились на диване. И там убедились, что от злости у Стаса не встает. А вот от желания — прекрасно. И что лох вряд ли он, а вот добровольно отказаться от такого мужчины точно может только лохушка.

Возможно, от этих мыслей Даше стоило бы испытать триумф, она же… Просто забыла обо всем на свете. Дина и весь прочий мир исчезал, когда они со Стасом оставались вдвоем.

* * *

Ночью Даша проснулась из-за того, что по ногам гулял холод. Еще не успев открыть глаза, потянулась рукой туда, где должен был лежать Стас, но вместо горячего тела, которое притянуло бы к себе, укутало — своим теплом, а потом и одеялом, нащупала только пустоту.

Глаза открылись, Даша приподнялась на локтях, щурясь, оглядываясь. Поняла — одеяло слетело на пол, а Стаса в спальне действительно нет. Зато легонько тянет прохладой и дымом. Опять не спит. Снова курит.

И минуты не прошло, как Даша услышала щелчки закрывающейся балконной двери, потом легкую поступь голых ног по полу, следом звук приоткрывающейся двери…

— Почему не спишь, Даш? — Стас сходу просек, что Даша проснулась, следит за тем, как он подходит к кровати с ее стороны, поднимает одеяло, укрывает. — Крутишься, как юла, — бросает безобидное замечание, наклоняется, упирается руками чуть ниже ее головы, тянется к губам с поцелуем, который немного отдает табаком.

Наверняка хотел просто поцеловать, обойти кровать со своей стороны, попытаться заснуть, но Даше хватило наглости на то, чтобы внести в план коррективы — избавиться от одеяла, настойчиво потянуть на себя, держась за твердые бока, а когда практически упадет сверху, обвить уже ногами.

— Вот неугомонная, — на второе замечание ответить усмешкой, заткнув рот поцелуем, гуляя руками по голой спине под футболкой, позволяя себе даже легонько царапать кожу…

Тепло Стаса рядом действовала на Дашу всегда одинаково — заводило моментом и до невозможности остановиться. Неважно, ночь сейчас или день. Лишь бы наедине. И Стас никогда не отказывался, а может и сдерживался даже, все продолжая искать их совместный оптимум.

И что бы Даша ни говорила, ее задели слова Дины о том, что Стасу может не хватать страсти с ней. Задели настолько, что именно сейчас вспыхнули сначала воспоминанием, а потом желанием доказать — в первую очередь себе — что все у них отлично со страстью. Что Стас больше не улыбается, целуя все настойчивей, что пусть между ними ткань — но она не мешает понять — даже прелюдии им особо не нужны.

Стас не ожидал, что Даша продолжит руководить. Наверное, только поэтому ей и удалось перевернуться вместе, оказаться сверху, потянуть вверх свою майку, улыбнуться, увидев огонек и поощрение в ответном взгляде. Упереться уже по обе стороны от его головы руками, склониться к губам — касаясь… И отрываясь. Снова касаясь… Снова отрываясь. Почувствовать дрожь, когда мужские руки пользуются ситуацией, тянут за резинку шорт вниз, скатывая вместе с бельем…

А справившись, терпеливо устраиваются на талии, мягко поглаживая кожу…

— Мне страшно спрашивать, Дашка, что тебе снилось. Одеяло на полу, а ты на мне, — Стас продолжал подтрунивать, а Даша игнорировать это, бросая на него лукавые взгляды, устраиваясь поудобней. Подняла руки, чтобы схватить мешавшие волосы резинкой… И сделала это очень зря, потому что Стас довольно резко сел, фиксируя ее за спину, чтобы не упала, они оказались лицом к лицу, но ненадолго. Губы встретились с губами, а потом мужские поползли вниз к шее, прикусили кожу, по ключицам, к груди… Девичья рука дрогнула — резинка лопнула, волосы снова рассыпались по плечам, Дашка же зарылась в мужские, ненадолго закрывая глаза.

— С сегодняшнего дня, если ты не спишь, то только по этой причине. Я решила.

Нехилых усилий Даше стоило снова притянуть лицо Стаса к своему, сменяя ласки поцелуями, оторваться, чуть толкнуть, как бы предлагая занять исходные.

Глядя глаза в глаза проследовать сначала указательным пальцем от подбородка по шее, груди, торсу до резинки штанов, а потом губами.

— Инициатива наказуема. Слышала такое?

И опомниться толком не успеть, как ее снова дернули вверх, вернули на самые-самые исходные — прижав спиной к матрасу… Стас целовал, умудряясь держаться на локте и свободной рукой справляться с оставшейся одеждой, тянуться к тумбочке.

— Ты все испортил, — Даша шепнула после первого движения навстречу. Нетерпеливого и даже немного болезненного.

— Ты просто не знаешь, как смотришь и как выглядишь, Дашка. С тобой невозможно долго играться, хочу так, что скулы сводит.

Даша потерялась в словах, щеки запылали, живот связало в узел, в легких будто воздух кончился. Сейчас вроде бы не до разговоров, но Стас замер, скользя взглядом по лицу. Когда-то он просил учиться чувствовать, раз она не верит словам, а теперь… Даша внезапно поняла, что и словам тоже верит.

— Только и думаю, как бы трахнуть побыстрей… — усмехнулся, к губам потянулся, срывая с тех самых губ стон вторым движением… А потом третьим… И четвертым… И Даша перестала считать. Впилась в плечи, закрыла глаза, подавалась навстречу, чувствуя дрожь и из-за приближающейся с нарастающим темпом вспышки, и из-за самых пошло-сладких в ее жизни слов, звеневших в ушах, убивающих любое сомнение в том, хватает ли им страсти.

Глава 26

На следующее утро им ожидаемо сложно было вставать, но о бессонности этой ночи ни Даша, ни Стас не жалели.

Хмурились, терли глаза, с улыбкой пытались пригладить друг другу волосы, толпясь у кофемашины.

Завтракали, многозначительно переглядываясь. Даша то и дело краснела, пытаясь сдержать улыбку, а Стас не пытался. Улыбался — искренне и довольно.

— Ты так и не звонила Артёму?

А вот его вопрос застал Дашу совсем врасплох. Настолько, что она даже не сразу нашлась, что ответить.

— А должна была?

— Не должна, но могла, — Стас произнес спокойно, делая глоток из чашки, глядя на Дашу очень внимательно. Она же, ожидаемо, моментально ощетинилась. Как каждый раз при попытке Стаса заговорить о брате.

Волошин готов был спорить на деньги — Артём реагирует на упоминания Даши или самого Стаса точно так же. Носики… Что с них взять? Из одного теста сделаны.

— Могла, но не хочу.

— Почему?

— Потому что это он должен сделать переоценку, Стас. Он. Я в его жизнь не лезу, учить не пытаюсь. А пока он считает себя в праве лезть в мою — нам не о чем разговаривать.

— Это не больно-то взрослая позиция, Дашка.

— Да ты что? А когда вы с ним общались в последний раз? Не потому ли, что…

— Не потому, Даш. Я пытался выйти на связь. Он сказал, что не готов… — Стас сделал паузу, усмехнулся, явно вспоминая точную формулировку. — Немного иначе сказал, но суть я уловил…

— И ты так спокойно позволяешь ему вести себя, как… Как эгоистичное хамло!

— Это эгоистичное хамло — мой лучший друг. И твой брат. А еще не идеальный, но очень хороший человек.

— Ну вот пусть подумает еще, твой очень хороший человек, а когда придет — подумаю уже я, стоит ли принимать его извинения…

Даша стрельнула в Стаса убийственным взглядом, бровь вздернула… Это должно было значить, что разговор окончен, свое решение она не изменит. Стас же… Снова хмыкнул, пожал плечами. Спорить и дальше смысла не видел. Это был уже далеко не первый его заход «на плавающий лед». И пока, к сожалению, динамика казалась ему слишком медленной. Даша продолжала злиться, Артём чувствовать себя оскорбленным… Стасу, которому и без того хватало проблем, это стало очередным камнем на шею. Но решение этой, к сожалению, не зависело всецело от его воли. Впрочем, ни одно решение ни одной проблемы не зависело.

— Стас… — Даша окликнула, Волошин поднял взгляд. Уловил, что еще пару секунд тому назад воинственное выражение на лице сменилось встревоженным. Напрягся.

— Что?

— Дина сказала мне … — а когда упомянула имя почти бывшей жены, напрягся еще сильней. Наивно надеялся, что вчера вечером Даша выдала всю информацию, которую Дина ей преподнесла на встрече, но, кажется, нет.

— Что? — повторил вопрос, вилку, которой ковырялся в омлете, отложил.

— Ты действительно рассказал ей тогда, что я… Приходила просить тебя не жениться? — от одной только мысли о том, что слова Дины могли оказаться правдой, мороз шел по коже. Даша понимала, что Стас ни за что не стал бы смеяться над ее неразделенным чувством, но ей было обидно даже от мысли, что он мог все в деталях кому-то рассказать. Особенно, Дине. — Она сказала… Что вы смеялись, — Даша постаралась произнести легкомысленно. Но судя по тому, что Стас не улыбнулся в ответ на ее жалкую попытку — получилось так себе.

— Я не смеялся, Дашка. Никогда не видел в этом ничего смешного. Мне было грустно, что из-за меня тебе приходится страдать и я ничего не могу с этим поделать. Потом… Иногда приходили глупые мысли, а что если бы… Намного позже, когда мой брак стал трещать. Но смеяться… Над чем?

— Над детской глупостью. Максимализмом. Над тем, что неудачница…

— Думаю, Дина просто услышала от кого-то. Мы тогда ведь долго тебя искали, весь двор на уши поставили. Это не осталось тайной, к сожалению. А вчера она решила уколоть. Как видишь, умеет это делать. Попала ведь…

— Попала.

— Это точно все, что тебя гложет?