— Я птица, Стас!!! — Даша в жизни не испытывала такой свободы. В какой-то момент не выдержала, оторвала руки от ремней, за которые усиленно цеплялась, развела их по сторонам, как крылья… То ли птицы, то ли самолета… Взвизгнула, когда их параплан чуть наклонился, перестраиваясь на новую высоту и чуть сбавляя скорость.

— Птица, Дашка. Ты птица… — и стоило Стасу ответить, как она снова залилась смехом. Сумасшедшим и заразительным. Самым искренним за всю жизнь.

Даша понятия не имела, сколько они летали. Где-то между мгновением и бесконечностью, но когда Стас крикнул, что пора возвращаться, запротестовала. Пожалуй, еще сильней, чем изначально противилась полету. Но ее протесты, к сожалению, позволили выбить только еще один круг, потом же пришлось возвращаться. В прямом смысле с неба на землю.

— Ну что, Даша Красновская, вернешься к нам?

Полет оказался для Даши настолько сильным потрясением, что дрожащие руки и колени не позволили даже расстегнуть — шлем и ремни. Это снова пришлось делать Стасу.

Улыбчивому, довольному, счастливому…

— Да. Вернется. Сказала, что понравилось, — и ответил Мише тоже он.

— Мы слышали. Громко говорила так… А все почему? Потому что параплан — это пятнадцать килограммов счастья.

Который не отказался от возможности чуть пошутить… И если до полета Даше было стыдно, что она будет кричать в небе (думая, что от страха), то сейчас… Было совершенно все равно. Все равно, как это выглядело со стороны, что о ней могли подумать. Она продолжала купаться в море адреналина, не желая прощаться с этим состоянием.

— Вот. Я снял. Глянешь потом…

Трясущимися руками телефон взяла, к груди прижала.

— Спасибо, — и сама не знала, за что благодарит охрипшим голосом.

— Не за что. Бери Тёму, приезжайте еще.

— То есть меня ты видеть не хочешь, да?

Если на «распаковку» Даши Стас потратил добрых три минуты, то сам справился буквально за несколько секунд. Вплотную к застывшей Даше подошел, положил руку на плечо, прижал к своему боку…

Не было в этом ничего интимного, просто понимание, что ей с опорой сейчас будет куда комфортней, но Даша ощутила, как градус счастья вдруг зашкалил. Он с ней в небе. Он же на земле.

— Ты тоже приезжай. Да и вообще… Семьями приезжайте, устроим тандемный день…

Миша вроде бы ничего плохого не сказал, а недавние «птицы» как-то погрустнели. Каждая по своей причине.

— Дина не любит это дело.

И если Стас пояснить мог, то Даша… Ни в жизни.

До пледа Волошин снова вел сестру лучшего друга за руку, она же больше не упиралась, плелась следом, пытаясь не упасть и рассмотреть видео… И снова дух захватывало, сердце быстрее биться начинало…

— В машине глянешь, Даш.

— Ага… — ответила, но не отлипла от экрана. Так и стояла, глупо улыбаясь, пересматривая, пока Стас собирал вещи в рюкзак, вздыхал, хватал за руку и вновь вслепую вел по тропе к месту, где днем оставили машину…

Темнело довольно быстро, поэтому в какой-то момент Даше все же пришлось отложить очередной просмотр видео до лучших времен, но руку Стаса она не выпустила.

Это ведь маленькая, позволенная самой себе, сказка? Так почему бы ею не насладиться до такой степени, до какой позволит случай?

До города они ехали дольше, чем раньше из него — умудрились попасть в тянучку, признаться друг другу, что проголодались, завернуть на заправку…

Купили хот-доги и колу, вернулись в машину, стали есть с таким аппетитом, будто голодали весь день… Переглядывались чуть заговорчески, Стас улыбался Даше-Носику, она краснела каждый раз в смущении…

— Раз у тебя есть диплом, значит… Ты чуть лукавил, когда говорил, что вы с Тёмой просто баловались? — Даша не хотела уличать Стаса во лжи, просто… Это был повод еще немного с ним поговорить. Узнать «страшную тайну», которую потом можно будет хранить за семью замками.

— Лукавил, — Стас кивнул, смял обертку от съеденного хот-дога, забросил в бумажный пакет, прислонился виском к подголовнику, пожалуй, слишком внимательно смотря на Дашу… Есть стало куда сложней. — Мы с Артёмом в университете увлеклись парапланеризмом. Сначала, как ты сегодня, рискнули попробовать, а потом… Заболели. Загорелись так, что оттащить нереально было.

— А родители знали?

— Мои — да. Ваши — нет. Тёма знал, что будут против. На свой параплан, помню, собирал год. Откладывал с карманных, а когда купил — у меня хранил, чтобы не засекли.

— А твои не были против?

— Мои? Были, конечно. Но я как-то особо разрешения не спрашивал, а вы с Тёмой… Более послушные дети, — Стас улыбнулся, рука дернулась… В который раз уже хотел по носу девчонку щелкнуть, но сдержался. Почему-то на сей раз сдержался.

— Послушные, тоже мне… Я и не узнала бы, если ты не привез бы сюда.

— Его только родители опекали, Даш. А тебя — и он тоже. Забота — она такая…

— Удушливая… — Даша выдохнула, и практически тут же пожалела, испытала стыд за слова. Ведь всегда была благодарна за заботу. Всегда. А тут… Летать — прекрасно, но удовольствие точно перекрывает риски? Оно того стоит вообще?

— Иногда и удушливая. Ты права… — Стас, к сожалению, не пропустил ее замечание мимо ушей. Продолжал смотреть спокойным взглядом, умиротворенным что ли, думать о чем-то своем. — Скажи мне, Носик, ты гордишься своей смелостью? Рискнула ведь полетать…

Следующий вопрос застал Дашу врасплох. Она с сомнением на Стаса глянула, не совсем понимая, к чему вдруг…

— Это не я рискнула, это ты заставил… — и ответ вроде бы был дан с улыбкой, но опять в стиле «не люблю комплименты»…

— Ты неисправима, — Стас констатировал, в кресле повернулся, наконец-то отлипая от Дашиного лица, пристегнул ремень безопасности, включил зажигание.

— Но я буду пытаться… — Даше же отчего-то так захотелось оправдать его ожидания, что она выпалила на одном дыхании, запнулась на последнем слове, дождалась, пока Волошин снова глянет на нее… — Я буду пытаться. И рано или поздно научусь собой гордиться.

— Молодец, Носик. Так держать…

* * *

Полный желудок и пережитый стресс убаюкали Дашу довольно быстро — она и сама не заметила, как уснула.

Проснулась же уже во дворе своего дома из-за пары ласковых касаний руки Стаса к ее голому плечу.

— Приехали, Носик.

Прийти в себя было сложно, быстро сложить два плюс два тоже не получилось, зато это подарило Стасу очередную улыбку — смотреть на сморщившую носик Носика было очень забавно…

— Так быстро… — голос еще сильней охрип, и прокашляться не помогало. Даша на дом посмотрела, потом на Стаса…

В мыслях проскользнуло сожаление из-за того, что на чай его никак не пригласишь, пусть отпускать дико не хочется. Но быстро удалось справиться с собой. Это было не к месту. И нечестно. И… опасно.

— Не хотел, чтобы ты получила выговор за поздний приход домой. Вот и старался, — Стас пошутил, Даша глянула укоризненно. Не любила все же, когда он говорит о ней, как о маленькой.

— Меня больше не выговаривают за поздние приходы домой.

— Видишь… А я бы, наверное, не сдержался…

— Ты — тот человек, который поставил мою жизнь под угрозу сегодня, Стас Волошин. Ты лишился права меня хоть за что-то выговаривать.

Даша попыталась вернуть Стасу его дневную шалость — тоже щелкнуть по носу, но он увернулся, зато руку ее поймал… И надо бы тут же отпустить, но он сделал иначе — сжал в своей, опустил на колено. Держал и гладил большим пальцем ладошку…

Улыбка моментально с Дашиных губ слетела. В горле пересохло тоже моментально.

— Спасибо за день, Даш. Надеюсь, тебе было не очень нудно. А мне так и вовсе — очень хорошо. И прости, что заставил пролететь…

— Не извиняйся. Это было… Пожалуй, это был лучший день в моей жизни.

Даша говорила правду, и признавать ее было совершенно не стыдно. И даже не страшно, что Стас никогда не узнает, что виной тому не только и не столько сам полет, сколько… На день ожившая сказка, в которой влюбленный Носик имел возможность оказаться частью мира для недосягаемого Стаса.

— Тогда обязательно повторим. Когда ветер будет хорошим. Приглашай Богдана, Артёма уболтаем, полетаем.

— Да… Обязательно полетаем, — Даша понимала, что это вряд ли когда-то случится, да и ей не хотелось повторять полет в составе, который перечислил Стас, но кивнула, остановив взгляд на руках, которые по-прежнему были одна в другой. — Я пойду.

Нечеловеческих усилий Даше стоило освободить свою руку. И дело не в том, что он держал — нет, наоборот, расслабил пальцы в тот же миг, как она чуть потянула (будто и не помнил, что держит ее). Проблема в том, что не хотелось… Катастрофически. До слез.

— Спасибо за день, — прежде чем открыть дверь, выйти и спрятаться в подъезде, Даша не сдержалась — приподнялась на кресле, коснулась губами немного колючей щеки. Впервые в жизни. Сделала короткий вдох, позволивший убедиться — не почудилось тогда, на летном поле, он пахнет так, что мозг плавится до состояния мягкого воска. Отстранилась.

Стас не ответил, кивнул только. И удержать не пытался, когда из машины выходила. Задержать, пока шла к подъезду.

Просто вышел, стал рядышком с машиной, сигареты достал, зажигалкой чиркнул, затянулся…

— Ты говорил, что бросил.

Даша крикнула уже практически от подъезда. Было желание вернуться, сигарету изо рта достать и сломать показательно, но она сдержалась.

— Я ветреный, Дашка. То бросаю, то снова курю. Вот сейчас эту прикончу — снова брошу.

Стас шутил, а Даше только и оставалось, что языком поцокать, головой покачать, а потом… все же нырнуть в подъезд, пока не передумала.

В лифт зайти. Пустой, тихий… Кажется, только тут выдохнуть сделанный еще в машине вдох, присесть на корточки, на руки свои уставиться — чуть подрагивающие…