Лана Пиратова - Я тебе запрещаю

— Я не намерен обсуждать с тобой волю твоего бывшего мужа. Запомни: его волю. Ты не решаешь ничего.

— Ошибаешься, Рустамчик, — она опять одевает маску опытной соблазнительницы, встает и подходит ко мне, наклоняется и говорит почти в лицо, — я — законный представить единственного сына. До его совершеннолетия. А это еще ой как долго.

— У тебя не та доля, чтобы что-то решать, — усмехаюсь я.

— Ну, возможно, — выпрямляется, поправляет юбку и опять смотрит мне в глаза, — Артур будет более общительным.

Ехидно улыбается. Сука.

Разворачивается и идет на выход. Уже у самой двери оборачивается и буквально шипит:

— Никто не отнимет долю моего сына. Никто. Он — единственный законный наследник. И я горло перегрызу за него.

Опять улыбается.

— Хорошего для, Рустамчик!

Хочется швырнуть чем-нибудь в закрывающуюся за ней дверь. Внутри меня все бурлит. Эта сука и при жизни доставляла Михаилу одни неприятности, и сейчас собирается продолжить. Даже не сомневаюсь, какая будет ее реакция на дочь Михаила.

А ведь мне придется ее защищать. Удружил Михаил.

Еще, блять, найти бы ее, эту дочь. Я не могу использовать для этого нашу службу безопасности. Пока я не найду дочь Михаила, ее существование должно для всех оставаться тайной. Для всех. И для Марго. И для Артура. Слишком многое поставлено на кон.

Поэтому ее розысками занимается частное агентство. Все, что у меня есть пока: ее имя, фамилия, дата рождения и то, что она где-то в Москве. Даже фотографии нет. В съемной комнате, где она жила до отъезда в Москву, не нашли ни одной, сука, фотографии! Как так? Молодая девчонка и нет фотографий?

Прислали только фотографии этой самой комнаты. Я и не думал, что люди еще так живут… И это наследница двадцати процентов одной из самый прибыльных компаний в стране!

Я должен найти ее. Но как? Кого еще подключить? Может, позвонить Валере из ФСБ? Да, так и сделаю вечерком.

— Рустам Каримович, — звонит Володин, — девчонку привели. Ну, эту, воровку. Правда, она отпирается. Говорит, что не брала ничего и не видела. Ну, как обычно. Сдавать ее?

Ну, хоть какая-то приятная новость с утра.

— Нет, — отвечаю, мысленно наслаждаясь легкой добычей, — ко мне ее. Я же говорил. Сейчас.

— Понял. Будет через пять минут.

В предвкушении приспускаю жалюзи. Слишком яркий солнечный свет не располагает к разговору, который я собираюсь вести с недотрогой. Член приятно дергается и я сжимаю его, пытаясь успокоить. Все будет. Теперь уже точно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Раздается стук в дверь и потом я уже слышу знакомый голос:

— Отпустите меня! Вы не имеете права! Я ничего не брала!

Ее буквально заталкивают ко мне в кабинет и закрывают за ней дверь. Она стоит спиной ко мне и дергает ручку, пытаясь открыть дверь, не догадываясь, что она уже заблокирована.

— Подойди сюда, — говорю я строгим голосом.

Она замирает, медленно поворачивает голову и раскрывает рот. То ли от удивления, то ли пытается что-то сказать мне.

Но с места не двигается.

— Подойди! — повторяю я.

Ни шагу. Ну что ж, решила проверить мое терпение? Тем хуже для нее.

Встаю с кресла и иду к ней. Медленно, жестким взглядом впечатывая ее в стену. Она буквально сливается со стеной, смотрит испуганно. Все понимает.

Кладу руку ей на голову и провожу по мягким волосам.

— Я же сказал тебе подойти ко мне, — говорю, вроде бы, и мягким, но в то же время строгим голосом. Пусть привыкает слушаться.

— Я ничего не брала, — говорит и облизывает пересохшие губы. — Вы не докажите.

— Уже доказал, — сжимаю волосы на затылке и тяну вниз. Она запрокидывает голову.

— Я возмещу. Выплачу. Отработаю, — хнычет она.

— Ты знаешь, сколько стоила та вещь? Тебе придется отрабатывать ее лет этак сто с твоей зарплатой.

— Я не брала их! — упрямится и хватает меня за руку, держащую ее за волосы.

Тяну ее на себя.

— Поверят мне, — впечатываю в нее каждое слово и читаю ужас в ее глазах. — Но есть вариант. Я позволю тебе не только искупить воровство, но и заслужить прощение за твое вчерашнее хамское поведение.

Слушает внимательно.

— Ты переезжаешь ко мне. На несколько дней. Пока я сам не выставлю тебя.

— В качестве кого? — неожиданно спрашивает она.

Смеюсь. «В качестве»… Забавная.

— Я буду тебя трахать. Куда захочу и когда захочу, — говорю прямо. — Что с тебя еще взять? Обещаю быть ласковым.

Наклоняюсь к ней и провожу носом по тоненькой шейке. Сразу вспоминаю ее запах. Она дергается, пытается вырваться.

— Я не шлюха! — опять говорит она.

— Ты уже продала себя, — хватаю ее за грудь, сжимаю.

И тут чувствую обжигающий удар на щеке. Эта сука дала мне пощечину! Мне!

Я еще помню, как ныли яйца от ее удара. Теперь горит щека. Ну, погоди!

Беру ее за запястье и тащу за собой. Она упирается ногами, но это все бесполезно. Ей со мной не справиться.

Толкаю ее на диван.

— Раздевайся! — рычу. Она просто довела меня. — Начнешь отрабатывать здесь!

Она мотает головой, поджимает коленки и обхватывает себя руками. Не отрывая от нее взгляда расстегиваю ремень, тяну вниз замок и иду на нее.

Она пятится назад.

— Помнишь, я обещал быть нежным? — спрашиваю, укладывая ее на диван и садясь на нее сверху. — Забудь! Открывай рот!

Но она только крепче сжимает губы.

Беру ее за скулы, стискиваю, заставляя разжать их. Другой рукой вынимаю давно налитой кровью член и направляю его прямо ей в рот. Ее глаза округляются. Головкой чувствую, как она пытается нервно сглотнуть.

— Расслабь горло! — командую, наслаждаясь расходящимся по всему телу удовольствием. — Расслабь! А то продеру!

И начинаю двигаться в ней.

— Сомкни губы вокруг! — всему надо учить. — Плотнее.

Она что-то мычит, но я уже ни на что не обращаю внимания. Только на снующий туда-сюда член. Но он не входит в нее полностью. Вынимаю его, подтягиваю девчонку к краю дивана и свешиваю голову. Опять сжимаю челюсти, чтобы она открыла рот, и толкаю туда член. Теперь он заходит почти полностью, проникая в самое горло.

Девчонка пытается бить меня руками, но я крепко держу их, что-то мычит и хнычет. И каждый ее звук приятной негой отзывается на головке.

Я трахаю ее горло, проникая все глубже и глубже. Для неопытной сучки она принимает меня вполне сносно. Мне даже нравится. Вытрахав ее горло, я кончаю прямо в нее, удерживая и не давая выплюнуть. Жду, пока она проглотит, и только тогда вынимаю член. Любуюсь, как он блестит от ее слюны. Хорошо отполировала. Пожалуй, оставлю ее у себя на подольше.

Встаю и заправляю член.

— Ну, вот, — говорю довольно, — считай уже начал отрабатывать.

Она поднимается, откашливается, морщится, хватается за горло. Может, я и разодрал ей там. Я не контролирую себя во врем секса. Не привык себя ограничивать. И отсасывающие у меня шлюхи уже знают это. Теперь и ей это известно.

— Зовут тебя как? — спрашиваю, уже садясь опять в свое кресло за столом.

Настроение сразу улучшилось. Неопытный ротик оказался волшебной таблеткой. Но все омрачают всхлипы, доносящиеся с дивана.

Девчонка плачет, закрывая лицо руками. Надо, наверное, было поаккуратнее с ней. Но сама виновата — довела. Ладно, вечером трахну ее по-нормальному, поласкаю ее. Все вечером. Сейчас мне надо работать.

— Я позвоню водителю, — говорю ей, — он отвезет тебя. Ко мне.

— Я не поеду, — вытирает рукавом слезы со щеки и с ненавистью смотрит на меня.

— Тебя или везут ко мне домой, или в отделение полиции. Выбирай сама. Скажешь водителю. Иди. Мне надо работать.

Она встает, опустив голову и идет к двери. Прежде чем разблокировать ее, я говорю ей в спину:

— Хочу, чтобы ты встретила меня в одних трусиках. Поняла?

Тишина.

— Не слышу! Давай договоримся так: каждое твое неисполнение моих приказов продлевает твою отработку. А теперь иди! Готовься.

Довольно ухмыляюсь, предвкушая отличный вечер с почти целкой, и разблокирую двери.

Выхожу из кабинета. Ко мне сразу же подходит здоровый амбал. Сразу понимаю, что это и есть водитель. Потому что он сухо спрашивает:

— Куда?

Задумываюсь на мгновение. Есть ли у меня выбор? Может, хотя бы попробовать?

— Я сама доеду. Спасибо.

— Ясно, — все также сухо говорит амбал и тут же набирает кого-то по телефону. — Да, Григорий? Подходи. В полицию едем. Да. Жду.

Он отключает телефон и равнодушно смотрит на меня. Как на какую-то вещь. На его лице ни одной эмоции. Во взгляде ни капли сочувствия.

Я кусаю губы от бессилия.

— Хорошо, — соглашаюсь, — домой.

Он одобрительно кивает.

— Можно в туалет сходить? — спрашиваю я.

— Пошли, — кивает он и ведёт меня по коридору, одновременно говоря по телефону Григорию, что все отменяется.

— Здесь, — показывает на дверь.

В туалете первое, что я делаю, полощу горло. Пальцами натираю внутри жидкое мыло, тщетно пытаясь избавиться от чуждого запаха. И реву. Организм, наконец, даёт реакцию на то, что произошло.

Слышу требовательный стук в дверь.

— Долго ещё? — спрашивает амбал.

Вытираю слезы, смотрю на себя в зеркало. Что дальше? Я теперь шлюха? И как долго это будет продолжаться? Сбежать? Но как? Сейчас точно нет. Даже в туалет вон сходить спокойно не дают.

Может, из дома получится убежать?

Тяжело вздохнув и закрутив сбившиеся волосы в хвост, выхожу из туалета.