Лана Пиратова - Я тебе запрещаю

Разрываю конверт. Два напечатанных листа. Разворачиваю и сразу же впиваюсь взглядом в слова.

Прочитываю быстро. Немного отхожу и читаю еще раз. Но уже медленно, возвращаясь к некоторым местам. Обдумывая.

Это письмо моего отца. Михаила. В первых строках он просит прощения. У меня и у мамы. Раскаивается. Пытается объяснить свои поступки. Сожалеет, что так и не увидел меня.

Перечитав эту часть, я еще долго сижу, уставившись в стену. Почему все так? Почему, если он так сожалеет, как пишет, не нашел меня раньше? Не приехал и не спас маму?

Воспоминания о маме вызывают у меня слезы. Стираю их кулаком и возвращаюсь к письму.

Вторая часть не менее интересна. Так-так. Внезапно появившийся отец передает меня под опеку Рустама Каримовича. До достижения мною двадцати одного года. И с чего вдруг именно этот возраст? Но теперь уже не узнаешь.

Дальше речь о каком-то наследстве. Но я не очень понимаю.

Когда я собираюсь в третий раз перечитать письмо, заходит Рустам. Садится за стол.

— Прочитала?

Киваю.

— Вопросы?

Да, у меня один сплошной вопрос в голове.

— Там про какое-то наследство…

— Молодец, — ухмыляется Рустам. — Выцепила главное. Твой отец был акционером одной из крупнейшей компании в стране и завещал свои акции своим детям: тебе и сыну.

— У меня есть брат? — радостно вскрикиваю я.

Рустам удивленно смотрит на меня.

— Есть. Но я бы на твоем месте так не радовался.

— Почему?

— Это все потом. Неважно. Значит так, Анастасия…

— Ты меня теперь так называть будешь? — я опять перебиваю его, наслаждаясь реакцией, и добавляю, усмехаясь: — А мне тебя как называть? Дядя Рустам?

Маленькая сучка. Отшлепать бы тебя как следует за твой поганный язык.

Так все, Рустам, успокойся.

Пристально рассматриваю Настю. За окном уже стемнело и лишь свет уличного фонаря проникает в кабинет. Она сидит в кресле напротив, закинув нога на ногу.

Слишком мало прошло времени. Я еще помню, как раздвигал эти коленки и как заламывал эти худенькие ручки. И рот этот на своем члене отлично помню.

Совсем ненужное возбуждение накатывает волной. Прогоняю прочь. Я не могу повторить все это еще раз. Теперь не могу. Я дал слово. Но, сука, как же хочется схватить ее за волосы и заставить шептать ее это «дядя Рустам».

Смотрю в наглые глаза. Она же, наверняка, сейчас думает, что задевает меня. Мстит по-своему. Глупая девочка. Тебе меня не спровоцировать. Ты для меня — всего лишь дочь друга, которую я пока буду опекать. И все.

Выдать ее замуж, может, побыстрее? Сбагрить с рук. Чтобы отпустило. Самое сладкое все равно досталось мне. Муженек будет довольствоваться объедками. Усмехаюсь этой своей мысли.

Так, все. Вернемся к делу.

— Меня ты будешь называть Рустам Каримович. И обращаться на «Вы». Это понятно?

Фыркает, вздернув нос.

— Анастасия, — стараюсь говорить спокойно, — давай договоримся. Я исполняю волю твоего отца. Ты меня будешь слушаться. И тогда мы расстанемся на хорошей ноте, когда тебе исполнится двадцать один год. Ну, или когда ты выйдешь замуж.

— А если не буду слушаться? — спрашивает, пристально глядя мне в глаза.

— А не будешь слушаться, в моих руках сделать так, что ты вернешься в клининговую компанию и просто забудешь об этом письме, о наследстве и всем остальном, — говорю уже жестче. Она начинает меня выводить.

— Ну, этого я не боюсь, — продолжает дерзить она. — Я думала…

— Я за тебя буду думать в ближайшие пару лет, — резко обрываю ее.

Настя закусывает губу. Похоже, понимает, наконец, что выходит за все рамки.

— Расскажи мне об отце, — просит внезапно.

Внимательно вглядываюсь в ее глаза. Она обратилась ко мне на «ты». Ну, хорошо. Наверное, еще трудно перестроиться.

Нам так много надо еще обсудить. Но сейчас я понимаю ее желание узнать об отце.

Я рассказываю ей о Михаиле. О том, как мы познакомились, как многого добились. И о том, как он желал ее найти.

— Почему он выбрал тебя? — спрашивает она.

— Анастасия, не «тебя», а «Вас». Я кажется уже говорил.

Усмехается.

— Интересно, что бы сказал мой отец, узнав о подробностях нашего знакомства, — говорит, глядя в пол.

— Хорошо, — говорю зло, — раз ты сама начала. Чем ты занимаешься, Анастасия? Расскажи о себе немного, чтобы у меня было представление о тебе. Хоть немного. Я так понимаю, бизнес по продаже девственности загнулся? Или ты делаешь это на регулярной основе?

— Что? — тут же вспыхивает. — Да ты! Да Вы! Я никогда не пошла бы на это! И знаете что? Вы мне противны! Я ненавижу таких как Вы! Вы сломали мне жизнь!

Боже! Какие слова! Сколько эмоций!

— Ты сама пришла к мне, — спокойно парирую. — Сама продала себя. Работать не пробовала? И куда спустила деньги за свою целку? В казино проиграла?

— Не твое дело! — складывает руки на груди и отворачивается.

Встаю из-за стола и иду к ней. Хватаю за предплечье, заставляя встать.

Она тут же стреляет в меня ненавидящим все во мне взглядом.

— Ошибаешься, девочка, — цежу я сквозь зубы, — теперь все, что касается тебя, — мое дело. И тебе лучше не злить меня. Ты еще не знаешь, каким может быть Рустам Каримович. Ты — в моей власти. Я обещал твоему отцу — и я выполню обещание. Даже если мне придется для этого сломать тебя.

В глазах ее вижу теперь страх.

— Отпустите, больно.

— Как нужно просить? Как я сказал обращаться ко мне?

— Отпустите, пожалуйста, Рустам Каримович, — пищит тоненьким голоском.

— Молодец, — отпускаю ее руку и она, нахмурившись, потирает место захвата.

— Сядь, — показываю на кресло и возвращаюсь к столу.

— Значит так, Анастасия, — говорю уже спокойнее, — пока поживешь тут. Комнату тебе приготовили. Я уже дал задание найти тебе квартиру. Да, жить ты будешь отдельно. Но следить за тобой я буду. Тебе надо учиться.

— Я уже учусь, — бурчит себе под нос.

— Где? — изумленно спрашиваю.

Она называет университет.

— Хм, — удивляюсь я, — как смогла?

— Какой же ты… Вы недогадливый! — опять язвит она.

Нет, ее не исправить, похоже. Мне придется сильно постараться.

Но я кажется начинаю понимать, о чем она. Продала себя ради денег на обучение. Не могу сказать, что Михаил ей бы гордился за это. Но.

— Ладно, — устало произношу я. Эта девка отнимает у меня слишком много сил. — На сегодня хватит. Иди в свою временную комнату.

Послушно встает и направляется к двери. Я смотрю в стол, чтобы не смотреть на ее зад. Который, сука, я чуть не трахнул тогда.

— Завтрак в семь, — добавляю я, когда она уже открывает дверь. — Поняла?

— Да, — почти шепчет она.

На следующее утро я спускаюсь на кухню уверенный, что Настя еще спит. Наверняка, с пунктуальностью у нее тоже проблемы.

Но каково же мое удивление, когда, зайдя на кухню, я обнаруживаю ее, стоящую спиной ко мне у окна. И это, сука, край. На ней короткий топ и низкие шорты, прекрасно открывающие худые плечи, живот и стройные ноги. Утренний стояк и так еще не прошел, а тут такое.

— Доброе утро, — произношу, откашлявшись.

— Ой, — восклицает она так, как будто я напугал ее.

Оборачивается. В руках баночка из-под йогурта.

— А я тут решила до завтрака йогурт съесть. Можно? — спрашивает, облизывая ложку, высунув свой язычок.

Чувствую еще большее напряжение. Надо поторопить с поиском квартиры.

Молча киваю и иду к холодильнику за минералкой.

— Клубничный, — добавляет она и я так и представляю ухмылку на ее лице. — Как девочки любят.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хватаюсь за ручку холодильника, сжимаю ее до белых костяшек на кулаке. Сука!

Глухой удар ладони о дверь холодильника немного приводит меня в чувство.

В одно движение Рустам оказывается рядом со мной, заставляя меня откинуться назад и усесться на подоконник.

Он хватает меня сзади за шею и буквально сжигает взглядом.

— Любишь клубнику? — шипит он. — Показать тебе, как Я люблю клубнику?

Я не могу произнести ни слова в ответ. У меня дрожат губы и, похоже, он это тоже видит, потому что на его лице скользит злая усмешка.

— Будь осторожна, девочка.

Просовывает коленку мне между ног. Нечаянно опускаю взгляд. О, Боги! Ткань шорт так натянута, что того и гляди треснет ровно по шву. Это на него разговоры о клубнике так действуют?

Рустам дергает меня за шею, заставляя поднять взгляд на его лицо.

— Не провоцируй, — сужает глаза и как будто стрелами проникает в меня. — Пожалеешь.

Потом резко отпускает и выходит из кухни, ударив ладонью о дверной косяк.

Я медленно сползаю с подоконника и трясущимися руками хватаю стакан воды. Выпиваю его залпом. И мне опять страшно.

Я одна. С ним. В его доме.

На завтрак он не приходит. Я тоже почти ничего не ем. Горничная так и убирает со стола нетронутые блюда.

Быстренько убегаю в свою комнату. Сижу на кровати и с опаской слежу за дверью. Вдруг он зайдет. Мне и правда страшно.

Но проходит час, два. Никто не приходит. И только я расслабляюсь, как раздается стук в дверь. Входит тот самый водитель.

— Вот Ваш новый телефон, — он кладет на стол аппарат. — Собирайтесь, я отвезу Вас на квартиру.

И больше ни слова. Выходит за дверь.

Спорить не с кем, да я и не хочу уже. Поэтому спешно собираю сумку, одеваюсь, беру новый телефон и выхожу из комнаты.