— Дорогуша, — заботливым тоном сказала она, — я слышала, ты работаешь в библиотеке. Наверное, зарплата не очень высока? Ты собираешься поступать в колледж, чтобы потом сделать карьеру на этом поприще? Или муж хочет, чтобы ты сидела дома и заботилась о нем? Я бы этому ничуть не удивилась: мужчины такие деспоты.

— Ничего подобного, — резко возразила Милли. — Я обязательно буду учиться. И муж поддерживает меня. Он обещал оплатить мою учебу в колледже.

Кену явно не понравились ее слова. Он ничего подобного не обещал и прекрасно об этом помнил. Только он собрался возразить, как Элен, чутко уловившая его недовольство, поспешила усугубить создавшуюся ситуацию. Она хитро сощурилась и восторженно бросилась на шею Кену, сидевшему перед ней.

Тот едва не выпустил руль из рук. А Элен с воодушевлением воскликнула, что завтра же все узнают, как внимателен Кен к своей жене. Она уверяла, что это прибавит ему авторитета в глазах горожан. Милли не знала, куда деваться от стыда. Язык не поворачивался сказать, что она солгала.

В какой-то момент она почти решилась на это, но руки Элен, обвитые вокруг шеи Кена, моментально уничтожили благой порыв. Она мстительно подумала, что мужу теперь некуда отступать. Ей придется выдержать его гнев, зато она будет учиться. А деньги отдаст потом — конечно, не сразу, а частями. Но обязательно отдаст! И сделает это как можно скорее…

Высадив Коннорсов и получив в благодарность поцелуй в щеку, Кен направился к дому. Он боялся, что взорвется, если жена произнесет хотя бы слово. Но Милли молчала, кожей ощущая его ярость. Она не произнесла ни слова и при выходе из машины, и в гостиной, куда зашла перед тем, как подняться в спальню.

Там Милли буквально рухнула на диван, прикрыла глаза и откинула голову на подушки. В ее распоряжении было несколько минут, чтобы подготовиться к неизбежному. Можно было спрятаться у себя в комнате, но Кен был способен ворваться туда, и неприятный разговор все равно состоялся бы.

Муж запер входную дверь и прошел в кухню. Там он открыл холодильник и отпил немного сока прямо из пакета. Потом направился в гостиную. Пора было выяснить отношения с женой. Он смотрел на ее усталое лицо, но не чувствовал жалости. Его переполняли совсем другие чувства.

— Объясни мне, что это еще за фокусы? — потребовал он, довольно резко поворачивая лицо жены к себе. — Что ты еще придумала, маленькая лгунья?

— О чем ты, не понимаю! — оскорбленно воскликнула она.

— Ах, не понимаешь? Сначала крутила хвостом у всех на глазах, ставила меня в нелепое положение. Потом решила меня доконать. Когда это я обещал тебе оплатить учебу?

— Никаким хвостом я не крутила. Это ты млел рядом со своей Элен. Я же тебе не мешала. Какие ко мне могут быть претензии? Ты развлекался как хотел, а я должна была стоять у стенки и любоваться вами?

— Все равно могла бы вести себе скромнее. Мы с тобой о чем договаривались? Разве мы были похожи на любящую пару?

— Ты первый начал, я решила, что так тебе нужно. — Милли и не думала сдаваться. — А что касается разговора в машине, так это Элен меня спровоцировала. Могу завтра поехать к ней и сказать, что пошутила.

— Тогда весь город будет знать, что я не держу своего слова. Хорошо же я буду выглядеть!

— Я не виновата, что твоя зазноба — сплетница. Сам выбирал! И вообще мне надоел этот разговор. Я устала и хочу спать. Спокойной ночи!

Она встала и решительно пошла к двери. Но Кен перехватил ее на полпути и, взяв за плечи, основательно тряхнул. Милли испугалась: никогда еще Кен не был так разозлен.

— Не смей говорить об Элен в таком тоне. Она, может, и сплетница, зато не вымогает деньги. Мало тебе дорогих тряпок и побрякушек, захотела выжать из меня более крупную сумму? Что молчишь, отвечай!

Милли рывком высвободилась из его рук. И, сорвав с себя цепь и браслет, бросила их ему в лицо:

— Тряпки и побрякушки, говоришь! На, получай!

Инстинктивно уклонившись от летящих в него предметов, Кен отступил назад и почти упал на диван. Он изумленно смотрел, как она наклонилась, снимая с ног туфли, которые последовали за украшениями. А Милли все не унималась. Повернувшись к нему спиной, она расстегнула молнию на платье и, сорвав его, метнула в мужа. Потом, гордо подняв голову и нисколько не стесняясь своего полуобнаженного вида, развернулась и неторопливо удалилась. При этом она уже испытывала не гнев, а удовлетворение оттого, что поставила мужа на место. Еще ее грела мысль, что она не зря надела сногсшибательное белье.

В душе Кена некоторое время боролись два желания: догнать и придушить Милли или расхохотаться и махнуть на нее рукой. Ни одно из них так и не победило. Вместо решительных действий он предпочел отправиться спать, решив назавтра хорошенько все обдумать и предпринять ответные шаги.

А Милли тем временем пыталась примирить мстительные и ревнивые мысли с угрызениями совести по поводу своего вызывающего поведения. Но как бы там ни было, она приблизилась к осуществлению заветной цели. Ей уже двадцать три года. Сколько времени упущено из-за упрямства отца и нерешительности самой Милли. Может, в жизни так и следует поступать, чтобы получить то, что тебе нужно? Ведь никто особо не страдает оттого, что она обманом женила на себе Кена, сыграв на его жалости и чувстве ответственности.

В данный момент Элен не может вступить с ним в брак. Если она разведется с мужем, Милли сразу же даст свободу Кену. Она готова сделать это хоть завтра. А деньги на учебу? Милли успокаивала себя тем, что для него эта сумма не является такой же огромной, как для нее самой. И потом, где бы он сейчас был, если бы в свое время не получил кредит на образование? Ему же оказали помощь, пусть ответит тем же. Пусть на время станет ее кредитором — ничего, не обеднеет! Совесть, однако, не унималась и сильно отравляла радость от скорого осуществления голубой мечты.

Милли металась в постели, не в силах заснуть, даже усталость не помогала. К утру она уже жалела о словах, вырвавшихся у нее в машине. Она сознавала, что поступила так из ревности, на которую не имела никакого права. Не зная, как исправить создавшуюся ситуацию, Милли решила хоть как-то компенсировать мужу его потери: стать незаменимой помощницей в делах, угождать его желаниям, окружить заботой, проникнуться любовью к его обожаемой архитектуре и даже заставить себя подружиться с Элен. Обезоруженная на время совесть позволила Милли заснуть на пару часов с тем, чтобы с утра все началось сначала.


Милли проснулась довольно рано, если учесть, что это была суббота. Она не ожидала, что Кен не только уже встал, но и успел уйти из дома. Не зная, что у мужа были назначены дела, она решила, что тот просто не желает ее видеть. Это означало, что он не простил ее. Милли горько вздохнула и, обругав себя, прошла в гостиную. Все, что она вчера швыряла в мужа, валялось на полу возле дивана.

Милли расправила платье, провела рукой по мягкой ткани, подобрала туфли, перчатки, украшения. И все тщательно сложила в картонную коробку, которую поставила в дальний угол шкафа в комнате Кена. Она больше не притронется к этим вещам. Раз нет необходимости копить деньги на обучение, можно позволить себе покупать одежду и обувь. Конечно, вещи будут не такого высокого качества. Ну и пусть! Зато она перестанет зависеть от мужа хотя бы в этом.

Аппетитный завтрак слегка поднял ей настроение. Она немного похозяйничала в кухне, потом посмотрела на часы. Интересно, проснулся ли Шон?

Он оказался ранней пташкой, голос его звучал бодро, но несколько недоуменно: Милли впервые звонила ему. Она объяснила свой звонок желанием узнать, не у него ли находится сейчас ее муж. Шон сказал, что сегодня не видел Кена, и поинтересовался, почему она его ищет. Милли честно призналась, что они поссорились. И попросила дать ей знать, если Шон выяснит, куда подевался муж. Тот пообещал, что так и сделает.

Ничуть не успокоенная разговором, Милли повесила трубку. Можно было позвонить Лидии, но почему-то не хотелось, чтобы та знала об их размолвке. А больше ничего не приходило в голову. Милли оделась и решила навестить соседку, надеясь, что доброжелательная атмосфера их дома положительно скажется на ее самочувствии. Воспоминание о непоседливом малыше, который уже пытался ходить, вызвало нежную улыбку на ее губах. Уходя, Милли оставила возле телефона записку, чтобы Кен знал, где она находится.

7

Повесив трубку, Шон призадумался. Милли не сказала, из-за чего поссорилась с мужем. Но причина должна была быть нешуточной, иначе она не волновалась бы так сильно. А если дело обстоит именно так, то куда в Оквуде может пойти мужчина, находящийся в растрепанных чувствах? Шон знал лишь одно такое место. Там на протяжении многих десятилетий заливали свое горе неудачники всех мастей.

И хотя Шон не причислял к ним своего лучшего друга, все же стоило туда наведаться. Он быстро собрался и поехал по намеченному адресу. Бар «Всегда с тобой» не нуждался в рекламе.

Его знал любой житель Оквуда мужского пола. Женщины в него не допускались, поэтому обиженные ими мужчины чувствовали себя здесь свободно и раскованно. Популярности заведения способствовала и местная легенда, согласно которой первого хозяина этого бара когда-то бросила жена. Именно ее вероломство побудило бедолагу не допускать в свои владения женщин.

Хозяин давно сменился, но правило не отмирало. Да и само время, казалось, стояло на месте в этом уголке для избранных. Все тот же полумрак царил в зале, все та же музыка звучала из разбитого автомата. Человек, отсутствовавший в городе несколько лет, мог прийти сюда снова и, к своей радости, обнаружить, что абсолютно ничто не изменилось. Это вселяло уверенность, что в мире есть что-то неизменное. Иногда людям требуется именно это.

Шон обнаружил друга в дальнем углу зала. К его большому облегчению, перед Кеном стояла чашка кофе, а не обычная в этом месте двойная порция виски. Что же тогда он тут делает? Шон сел напротив и стал ждать, когда его заметят. Ждать пришлось долго. Кен не реагировал на соседа по столу, так как сосредоточенно уставился в чашку и предавался каким-то не слишком веселым мыслям.