- Милая? — отвечает родной голос на ее хриплое «да». — За мной сейчас приедет Паша... ты уже дома? Катя сказала, что ты ушла. Всё нормально?

- Да, я уже дома. Всё хорошо, мам. Не беспокойся. — Вторит услышанным словам.

- Мы немного задержимся. Не скучай. Ужин оставила в духовке, гарнир в мультиварке.

- Хорошо. Спасибо, мам. Я немного устала. Поужинаю и сразу спать.

...

Милана отключает телефон, и скидывает туфли. Хочется орать. Высохшие слёзы снова хлынули по красивому личику, оставляя чёрные дорожки от туши.

Девушка идёт прямиком в ванную, раздеваясь на ходу. Почему-то она уверенна, что Он не придёт. Не посмеет, после того, что натворил.

Скидывает с себя отвратительное платье. Хочет швырнуть его в помойку. Туда же хочет запихнуть и нижнее бельё. Хочется снять с себя кожу, к которой он прикасался. На которой остались его следы. А вместо этого, выкручивает вентильна полную мощь, и выливает на себя половину бутылки геля. Трёт мочалкой до покраснения. Её движениями контролирует настоящая истерика. Больше не сдерживается. Нет сил. Кричит. Бьется ладонями, кулаками о мокрый кафель. Оседает на пол и обнимает колени.

За выплеском эмоций она даже не слышит, как хлопнула входная дверь. Как брюнет, раздевшись, замер на первой ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж.

Илья слышал её. Бесовская душа разрывалась вместе с ней. Хотелось блевать от самого себя. Готов был душу дьяволу продать, чтобы навсегда вычеркнуть этот день из памяти обоих. Но кажется, его душа настолько шила, что даже сам чёрт не согласится на это сделку.

Илья дожидается, когда вода в ванной затихает. Слышит хлопок одной двери, а затем и второй. И только тогда поднимается наверх.

Останавливается напротив её двери. Душит внутри желание ворваться и вымаливать прощение. Сделать пересадку сердца, мозга, да чего угодно, только бы она не вспомнила этот вечер.

Опускается на пол, облокачиваясь спиной о стену. Бьется головой, тихо подвывая. Больно до охерения. И это чувство умножается в десятки... сотни раз, когда он слышит тихие всхлипы по ту сторону двери.

...

- Ты проснулась?

Лучше бы не просыпалась...

Мила закуталась в тёплый халат и отошла от окна. Солнечная погода казалась мерзкой. Душевное состояние оставляло желать лучшего. Бессонная ночь растянулась на вечность.

Девушка опустила опухшие глаза в пол. Почувствовала, как сердце затрепыхалось в груди. Только бы не заметила.

- Я плохо спала сегодня... - стряхнула с лица отрешенность, и выжала из себя улыбку. – Пару часов от силы.

- Что-то случилось? – мама оставляет дверь открытой, и подходит ближе. Пытается заглянуть в лицо дочери, но та снова отводит взгляд, делая вид, что озабочена несуществующим пятном на халате. – Что с лицом? Подожди... ты что? – цепляет пальцами острый подбородок. – плакала?

Чёрт...

- Нет... - замешкалась, в поиске ответа. Судорожно сглотнула, мысленно проваливаясь под землю. Почему-то счастье матери сейчас казалось первичным. Что будет, если она всё расскажет? Она сломает жизнь всем. Волной грязи запачкает всех, кто ей дорог. А кто ей дорог? Мама. Павел? Нет. Но он важная составляющая материнского счастья. – я выгляжу ужасно... - ещё одна натянутая улыбка. – да?

- Мил, в чём дело? – волнение в глазах напротив росло с каждой секундой. - Что произошло? – женщина повысила тон, приглаживая растрёпанные пряди девушки.

- Всё нормально, мам... - лихорадочно провела пальцами по лицу. Внутри неё что-то с треском осыпалось. Дыхание сбилось, а собственное воображение подкидывало дров, в виде картинок вчерашнего кошмара. – Кажется, у меня аллергия на клей...

Господи, что она несёт?! Что за чушь ты выдумываешь, Мили?!

- Что? – Оксана пронзила дочь сканирующим взглядом. – Какой ещё клей??

- Ресницы, мам... - попыталась успокоить маму и успокоиться самой. – я вчера приклеила накладные ресницы. Потом всю ночь плакала... это жутко больно. Я думала, что лишусь глаз...

Мила... ты фееричная лгунья.

Но, ведь убедительно! Так ведь?

- Ты это серьёзно? – настороженный взгляд никуда не делся, но всё же плечи Оксаны заметно расслабились.

- Да... плюс к этому: плохо спала.

Девушка, наконец, сосредоточилась на матери. Твёрдый и уверенный взгляд остановился на карих глазах напротив. Ресницы нечаянно дрогнули.

- А сейчас? Уже нормально?

- Почти. Я хотела поискать глазные капли в аптечке. Или антигистаминные лекарства. У нас есть?

Изящные брови выгнулись дугой. Внешнее спокойствие шло в резонанс с ревущей в груди обидой. Она ломала рёбра. Она так и не отпустила её. И... отпустит ли вообще?

- Есть... - мама отступила на пару шагов и обвела дочь душащим взглядом. – Спускайся вниз. Я приготовила всем завтрак. Сейчас найду лекарства...

- Пять минут мам. Только зубы почищу? – стянула на поясе халат, до сих пор ощущая жжение на коже в местах, где были его руки.

- Давай. Илья с Пашей уже за столом. - Бросила на Милу короткий взгляд, выскальзывая из комнаты.

- Илья? – она не верила своим ушам. Он что, здесь?! Вся кровь отлила от лица. Словно ей дали пощёчину. До дрожи отрезвляющую. И утягивающую за собой в её персональный ад.

- Да. Он сегодня ночевал здесь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 38


То есть как: ночевал здесь?

Эта фраза билась в мыслях раненной птицей. Нет, она не готова была сейчас с ним встретиться. Как ей вести себя? Если при одном взгляде, вдохе его привычного парфюма, у неё начнётся неконтролируемая истерика?

Чего он добивается? Чего хочет? Он и так сделал всё, чтобы сейчас Мила чувствовала себя сломленной. Раздавленной, опустошеной.

Из рук все валилось. Кое-как девушка приводит себя в порядок. Наспех одевается и по инерции хватает телефон.

У двери задерживается. Понимает, что оттягивает неизбежную встречу. Если она помедлит, за ней обязательно придут. И Мила уверенна, что Леднёв вызовется первым.

Этого она не вынесет. Уж лучше встретиться с ним при свидетелях.

Каждая ступенька, кажется очередным кругом ада, и каждая из них ведёт в самую настоящую преисподнюю. Вот только их не семь... В два, а то и в три раза больше.

Очередной шаг врезается тонкой иглой в сердце. Пронизывая его насквозь и, оставляя незаживающие следы. Они будут всю жизнь кровоточить. Как научиться с этим жить?

Его спину она видит в первую очень. Сгорбился, локтями упёрся в белую скатерть. Он расположился по правую руку от отца.

Мила задерживает дыхание и быстрыми шажками проскальзывает мимо Ильи.

- Доброе утро, - еле шевелит губами. Садится возле мамы, пристраивая рядом с тарелкой телефон.

- Доброе, - отзывается Павел. - неужели вчера было настолько скучно, что вы оба, - водит между парнем и девушкой пальцем, - оказались дома раньше нас?

- Пап, не начинай… - тихо произнёс Леднёв младший, не отрывая взгляда от тарелки. Ковырял содержимое вилкой, но ел.

Кусок в горло не лез. Да? что там еда? Кажется, весь кислород превратился в стекловату, и резал глотку при каждом вдохе.

Не смотрит на неё. Прямо: нет. Лишь украдкой цепляется за её красивые черты лица. Думает, что никто не видит?

А Мили, словно высеченная статуя, замерла в одной позе. Оцепенела. Пыталась контролировать свои движения, подавая мозгу команду: вести себя, как обычно. Но все тщетно. Она на тонкой ниточке висела над бездной. Вот-вот рискуя сорваться в пропасть.

Звук входящего уведомления, заставляет вздрогнуть, и на секундочку прийти в себя.

«Ты мне вчера не позвонила? Все в порядке? Я волнуюсь за тебя».

Успевает прочитать текст, перед тем как гаснет экран.

Следом, телефон вспыхивает входящим вызовом.

Даня…

Мила с силой давит на кнопку отключения, и трясущими пальцами тянется к столовому прибору.

- Даня? – улыбается и вскидывает тонкую бровь Оксана Вадимовна. Блондинка поворачивается на голос матери, и умоляюще смотрит на неё. Молчи, мама! Пожалуйста, молчи. - Кто этот, Даня? - игриво тянется вилкой в сторону гаджета. - Я о нём ни разу не слышала. - В её интонации нет ничего упрекающего, просто живой интерес.

Нужно что-то ответить. Милана чётко ощущает на себе три пары глаз. Три…

- Ну, ладно, милая, - мягко произносит Павел. - Не нарушай личное пространство. Неужели у тебя не было секретов от родителей? — шутливо произносит мужчина.

Переводит взгляд на сына и его настроение вмиг трескается как тонкая корка льда, под тонной пресса. Илья весь побледнел. Напрягся. А на сжатой челюсти заиграли желваки.

- Это из универа… я должна ему передать конспекты. Вчера договорились. — Лопочет блондинка севшим голосом. Телефон сжимает в тонких пальчиках и прячет под столом. Не смотри на него. Даже не думай об этом!

Сколько раз ты за сегодня соврала, а Мили? Похоже, ты с головой нырнула в ложь. Она хуже смолы… сначала приятно обволакивает кожу, холодит пылкие мысли, давая мнимую надежду в виде отсрочки времени, а по итогу, от неё не отмыться. Ложь останется чёрными разводами на теле. И рано или поздно станет заметна окружающим.

Остаток завтрака Мили, так же как и Илья, ковыряется в тарелке.

Поблагодарив за завтрак и, чмокнув маму в щёку, Милана покидает столовую. Оказавшись в своей комнате за закрытой дверью, вытирает с щёк предательские солёные дорожки.

Включает телефон, и набирает Даню.

- Ну, слава Богу! - слышится после первого гудка. Будто бы всё это время телефон был у него в руках, и парень только и делал, что ждал её звонка. - Я не далеко от тебя, спустишься? - читает её мысли.