- Не знаю... - качает головой Катя, направляясь к окну.

- Стой! Не иди!

До ушей донеслись холопки дверей, и страх мгновенно заполнил собой все пустоты. Их несколько. Минимум трое.

Громкий стук, и бесцеремонный толчок. Они не заперли дверь?! Не заперли… потому что та отворяется. По полу ползёт сквозняк, облизывая голые ступни, а сердце пропускает удар, когда на пороге возникает высокая фигура. Леднёв. Слегка склоняя голову вбок и хищно улыбаясь.

- Испугались, девочки?

Глава 25

 - Что ты здесь забыл?! – блондинка топталась на месте, кутаясь в широкий воротник вязаного свитера. На улице было прохладно.

- Я уже сказал тебе, что привёз твой телефон, – смешинки в грубоватом голосе служили напоминанием того, что он жить не может без колкостей и издёвок над ней.

- Тот, который ты сам украл! – шипит, и тут же оглядывается в опасении, что их могут услышать. – Вытащил его из моего кармана!

- Да что ты? – парень двигает бровями, и делает шаг навстречу. Заставляет Назарову попятиться, и уткнуться бёдрами в автомобиль, на котором приехал Леднёв вместе со своими прихвостнями.

- Хочешь сказать, что это не так?!

- Я просто волновался. Неужели не страшно? Место, конечно, красивое. Но… одни, в лесу? Не очень-то безопасно для юных девушек.

- Проверил? Теперь выдохни, – от его близости снова кружится голова. – И… отойди от меня. Нас могут увидеть… - маленький девичий кулачок впивается в твёрдый мужской торс.

И одно вот это слово мгновенно выбило почву из-под его ног. «Нас». Будто его схватили за жабры и подвесили на палящем солнце. Дохнуть.

- А есть, на что смотреть? М? – Илья задышал глубже обычного. Пальцы ломило от желания коснуться её. – Боишься, что все узнают?

Вспыхнула. Щеки тут же покрылись румянцем, а реснички задрожали. Как же приятно было на это смотреть. Любоваться её смущением и возмущением.

- Что узнают?

- Что ты и я… что мы с тобой… ну, ты поняла.

- Сдурел?! – отшатнулась в сторону, когда его горячие пальцы обхватили тонкое запястье. – Прекрати! – шепот на грани крика. – Перестань, Илья!

- Я почти кончаю, когда ты называешь меня по имени. Скажи это ещё раз? – тихий писк в попытке вырвать руку из железной хватки. – Скажи. И я отпущу. Ну же, Мили?

- Илья, – яростно раздувая ноздри и наступая ему на ногу. Дура, что она может сделать домашним тапочком? Разве что, слегка помять его кроссовок.

- Нееет… не так, – дёргает её на себя. Сильно. Почти впечатывает блондинку в свою грудь. – Илюша, – хрипит ей на ухо, запуская внеочередную вереницу мурашек по спине.

Ждёт. Впитывает в себя её гнев, и прикусывает собственные губы, лишь бы они не растянулись в улыбке раньше времени. Скажи это, Мили… давай.

- За что ты так меня ненавидишь?

- Просто скажи, – пальцы, что стискивали хрупкое запястье, сжались крепче. Больно. Действительно больно. – Тебе так нравится причинять мне боль?

- Ты сама не замечаешь, как делаешь больно нам обоим, Мили…

- Илюха! – оба вздрогнули от громкого клича за спиной. Обернулись, встречая Женю с большой кастрюлей в руках. – Давай, тащи шампуры!

- Что? Какие шампуры? – девушка воспользовалась минутным замешательством брюнета, и изловчилась, выскальзывая из его тисков. – Это шутка такая?!

Рванула назад к дому. Ощущая зуд в висках. Закипая от гнева. Зажмурилась, когда услышала позади раскатистый смех этого идиота…

- Катя?!!

...

- Поверить не могу, что ты их пригласила! – Мила стряхнула с зелени воду и выложила ту на салфетку. – Знаешь, как это называется?

- М? – взгляд понятия-не-имею-о-чём-ты выводил блондинку ещё больше.

- Это называется предательством! Ты что, не могла их выставить? Тоже мне, девичник.

- Да брось, Мил. Они приехали с твоим телефоном и маринованным мясом. Глупо было бы отказаться! – Катя украсила блюдо овощами и снова подлила им в бокалы вино.

- Глупо было оставлять их здесь! Что… как ты потом это будешь объяснять Тимуру с Митей?

- А разве обязательно им обо всём докладывать?

Уму непостижимо. Подруга сумела удивить. Кто из оставшихся двоих друзей Леднёва успел очаровать её?

- Это всё неправильно… - вздохнула блондинка, и вытянул шею, выглядывая в окно. Святая троица дружно хохотала и, кажется, заканчивала с процессом, к которому женщин, по словам Скрипача, подпускать нельзя. Через открытую форточку тянуло жареным мясом. И костром. Запах костра… Мила с ума от него сходила. Живот жалобно зарычал.

- Мил? – слабый толчок плечом о плечо. – Ну, сама подумай? Ну что они нам сделают? Они настроены очень даже дружелюбно. Да и теперь сильно не поиздеваешься, учитывая тот факт, что вы без пяти минут семья. Тем более, родители ваши знают, что он поехал сюда. Ну? Чего ты?

- Не знаю, Кать, – закрыла глаза и снова взглянула на молодых людей во дворе. Она была права. С мясом всё закончено, и они собрались в дом. В свете уличного фонаря девушка заметила, что Илья смотрит на неё. Задержала дыхание и опустила голову.

- Они покушают с нами мясо и поедут восвояси. Выдохни, Мил. Расслабься, я тебя умоляю.

Умоляет она… конечно.

И… конечно же… Мила знала. Знала это наверняка и оказалась права! Что за беда на её голову?! Покушают и уедут?! Ха… только вот они сами об этом не знали!

А когда прошёл час, а то и полтора все вдруг опомнились.

- Катрин? Ты не серчай, но тут такое дело… - Женя сползает с дивана и усаживается на полу, окружая себя декоративными подушками. – Мы, наверное, заночуем здесь.

Мила давится вином, и тут же отдаёт свой бокал Кате. Пытается прокашляться и поднимается на ноги. За собственным кашлем не слышит ни слова. До жути становится неудобно, и блондинка, сунув ноги в тапки, выбегает из дома.

Это всё сон. Дурацкий сон. Больная фантазия…

- Накинь, – на хрупкие плечи неожиданно падает тяжесть, и тут же окутывает девушку горьковатым ароматом свежей древесины. – Промёрзнешь. Не лето уже.

Мила ничего не отвечает. Сдвигается вбок, и искоса смотрит на то, как Леднёв, встав рядом, сжимает в губах фильтр сигареты. Странно и смешно. Совершенно нелогично. Только эти слова приходят на ум, размышляя о его поведении. В темноте вспыхивает огонек, и сигарета мелькает оранжевым пятном.

- Он пошутил? – боясь услышать очередную гадость, Мила вцепилась похолодевшими пальцами в деревянные перила на крыльце.

- М? – парень повернулся к ней и слегка нахмурился.

- Я про Женю… и про то, что вы заночуете здесь? – каждое слово давалось с трудом.

- Нет, – махнул головой парень и сделал ещё одну затяжку, – мы выпили, пока жарили мясо.

- Выпили?!

- Ну… прохладно было. Мы согрелись.

- Пивом? Кто согревается пивом? – действительно, ночью уже холодно. Девушка медленно просовывает руки в рукава его кофты. Непроизвольно втягивает его запах. Слишком глубоко. Готовая захлебнуться.

- Коньяком, – парень на секунду закрывает глаза и Мила вновь замечает, какие длинные у него ресницы. – У Дёмы в багажнике завалялся коньяк.

Прекрасно! Просто шикарно!

Брюнет бросает окурок на влажную землю, устланную ковром из пожухлых листьев, и поворачивается к Милане. Возвышается над девушкой, словно каменная глыба.

- Ты у меня часы забыла, – тихо произносит, опуская взгляд на её руки, что сжимали прохладное дерево.

- Я знаю. Верни мне их.

- Приходи и забирай. Если найдёшь…

- Они дороги мне.

- Серьёзно? – судя по смешку, он ей не верил.

- Их подарил мне папа…

- Подарит ещё. – большая ладонь неожиданно опускается на её. Прижимает сильнее, чувствуя, что та пытается убрать руку.

- Не подарит. Он умер. – Милана только сейчас замечает, что, наконец, может говорить об этом спокойно. Или же всё дело в Леднёве? В его руке, что горячим облаком согревала её прозябшие пальцы?

Он ничего не отвечает. Только кивает и раздвигает её фаланги. Переплетает со своими. Что это? Боже… сердце грохотало, и каждый его удар заставлял вибрировать мягкое нёбо.

- Слышал, что у тебя день рождения во вторник? – ловко уходит от темы.

- Угу, – отвечает на автомате. Прислушивается к себе. К тем ощущениями, что вызывают его прикосновения. Это ночь так действует? Или вино? Или, всё же, дело конкретно в Илье?

- Как и у моей матери, – он не хотел об этом говорить. Но что-то необъяснимое толкнуло. Непослушный язык решил всё за него. Ощущение того, что всё так, как и должно было быть, полностью поглотило его. Её слишком мягкая рука. Слишком нежная. Маленькая. И до одури правильная.

- Я… - опешила на миг. Все слова вдруг потеряли смысл. – Илья, я и правда не хотела. Тогда. Я ляпнула это не подумав.

- Я знаю, – тихий смешок.

Говорить почему-то больше не хотелось. Хотелось растянуть этот момент до грёбанной бесконечности…

…

Сегодня что, полнолуние, блять?!

Илья рыкнул в жёсткую подушку и перевернулся на другой бок. Ему в лицо дышал перегаром Жека. На соседнем диване, напротив камина, видел десятый сон Демьян. Охуенно. Один он, как ёбаный ишак, переворачивается с одного бока на другой. Как только закрывает глаза: она. Смотрит на него своими глазющами – бездонными и грустными.

Злость снова забирается под кожу. Она, как паразит, что не даёт спокойно жить. Каждый раз заставляет его выходить из себя.

Парень отбросил одеяло и поднялся на ноги. Прошлёпал на кухню и налил себе стакан воды. Залпом опрокинул в себя и вслух чертыхнулся.

Какого хера это было? Там на крыльце? Она что, снова попыталась залезть к нему в душу?! Дрянь. И он тоже хорош. Повёлся, как идиот на этот спектакль. Мотнул головой, прогоняя назойливую мысль о том, что это он… он сам всё это затеял.