Валентина Шигина - Я считаю до пяти

— Яшина, — едко обратилась ко мне Бобриха. — С твоей стороны неразумно портить отношения с новым преподавателем.

— Боброва, — в тон ответила я. — С твой стороны тоже неразумно выходить из дома с такой-то рожей, но ты же выходишь. Люди начинают пугаться и заикаться, но тебя это не останавливает.

— Ты только об одном думаешь!

— С моей внешностью это простительно! А вот тебе не одна пластическая операция не поможет.

— Только это не поможет сдать тебе экзамен по вышке.

— Если я захочу, то новый преподаватель по экзамену мне вместо пятерки шестерку поставит! — победно ответила я, пытаясь, хоть как-то заткнуть эту зубрилку.

Бобриха заткнулась и ушла из аудитории. Собрав тетрадки, мы с Лисичкиной тоже вышли. Пары по высшей математике закончились, а это значит, что день налаживается.

Остальные две пары прошли относительно быстро. Экономика мне дается намного лучше, чем математика, поэтому на пары ходила с большим удовольствием. Может, я не такая уж и блондинка? Да и не дура я совсем, ведь ненавижу только один предмет.

— Роман Михайлович, просто душка! — вздыхали наши отногруппницы, собираясь домой.

— Вот же тупые курицы! — бесилась я. — Он сегодня мне весь мозг вынес, дятел проклятый!

— Почему ты на него так злишься? Все должно быть наоборот — ты же его уела.

— Уесть-то уела, но все-таки.

Домой мы добирались на такси. Лисичкина сжалилась надо мной и вызвала машину. После моего очень эмоционального рассказа подруга напрочь отказалась садиться в автобус. Домой ко мне идти Лариска тоже отказалась — папочку моего боится, что в принципе не удивительно. Если уж его родная дочь боится, что говорить о других?

Распрощавшись со мной около моего дома, Ларка быстренько, словно козочка, поскакала к себе. Прижав сумку крепче к груди (ибо там мое спасение, то есть тетрадь по вышке, где стоит четверка за выполнение домашней работы), я забежала в подъезд. Вечером покажу отцу свою оценку, и он за это отдаст мне ключи от машины и кредитки. И завтра мне не придется обтираться в автобусе и уступать каждому второму место.

Заметив мой счастливый вид, мама сразу же решила разузнать причину моего отличного настроения. Говорить, что я рада болезни Ирины Борисовны не стала — мама слишком жалостливый человек. Жалеет все подряд, кроме единственной дочери, над которой издевается отец-тиран.

Единственная четверка по математике обрадовала не только меня, но и родительницу. Она даже решила приготовить праздничный ужин. А что? Положительная отметка поэтому ненужному предмету — всегда праздник. Так же я думала, что вкусная еда задобрит папочку еще больше. Только… почему мне так не везет?

Ожидая отца с работы, я пританцовывала в прихожей. Хотелось, прямо с порога ткнуть ему в нос тетрадку. Чем раньше я получу долгожданную свободу и ключики, тем лучше. Да и прохладный металл быстро успокоит нервы после знакомства с новым преподавателем. Ведь мне с ним нужно как-то договориться. Может, шантажом его заставить мне хорошие отметки. Я ведь на пятерки не рассчитываю. Тройки и четверки мне подойдут.

Ровно в одиннадцать в дверном замке заворочался ключ. Строгий и деспотичный родитель вернулся с работы. Сейчас ему придется расщедриться! Мама косо на меня посмотрела. Она предупреждала, чтобы я с порога отцу ничего не говорила — она его хочет сначала едой задобрить.

— Что ты светишься, как лампочка Ильича, Прасковья? — поинтересовался папочка. Обязательно было обращаться ко мне этим идиотским именем? Умеет же настроение испоганить!

— У меня есть повод для радости! — гордо выдала я, сжимая в руках толстую тетрадь. — Сегодня я исправила оценку по математики!

— Да? — удивился отец и чуть не подавился. Новость, конечно, неожиданная, но зачем так реагировать? Видимо, не только одногруппники считают меня клинической дурой. Спасибо, папа!

Стараясь скрыть обиду, протянула отцу тетрадь, открытую на сегодняшней оценке. Сейчас бывший военный Андрей Петрович пустит скупую мужскую слезу, погладит любимую дочь по светлой голове и вернет все, что так несправедливо забрал у нее на днях. Я даже руки протянула.

— Думаешь, одной четверки хватит, чтобы покрыть все твои двойки? — Мой отец — Фома неверующий!

— Надо же с чего-то начинать. Сегодня одна четверка, завтра, послезавтра… Так потихоньку все двойки и прикрою.

— Вот когда прикроешь, тогда поговорим и о снятии наказания, — заявил отец и спокойненько принялся поедать ужин.

— Но папа! — обиженно воскликнула я.

— Никаких но! — Ударил пудовым кулаком по столу родитель. — Почему ты начала спорить со мной, Прасковья? С дурной компанией связалась?

Ага, связалась! Я главарь этой компании. А отец продолжал.

— Это все из-за общения с твоей подружкой. Не нравится мне она, плохо на тебя влияет. Не общайся с ней!

— Она моя единственная подруга! Как я могу с ней не общаться, ведь мы со школы знакомы.

— Не спорь с отцом! — заорал отец и покраснел от злости.

— А то что? Лишать меня больше нечего!

— Прасковья, еще одно слово и ты лишишься телефона! — разъярился отец окончательно.

Я притихла, пытаясь сдержать злость в себе. Будет он еще решать, с кем мне общаться, а с кем нет. Правильно Лисичкина ко мне не пошла. Нарвалась бы на отца, он ей многое бы поведал.

Остатки ужина проходили в тишине. Мама никогда не была многословна, а мы с отцом оказались слишком злы, чтобы продолжать общение. Да, я вообще из последних сил держусь, чтобы не разораться и не расплакаться! Мало того, что лишил средства передвижения, финансов, так еще и с лучшей подругой общаться не разрешает. Интересно, а если я его задушу со злости — на меня повесят убийство в состоянии аффекта?

С утра встала вся разбитая, словно всю ночь пила. Хотя после вчерашнего стоило бы напиться. На учебу не хотелось совершенно! А если учесть, что мне опять придется ехать на автобусе… И Лариске позвонить не могла — отец наблюдал за каждым моим движением. После того, как ему сообщили, что я была в клубе, он стал слишком подозрительным. Неужели я совсем не заслуживаю доверия?

Как я ехала в железной развалюхе даже вспоминать не хочу! Помяли мне всю одежду, я теперь блузку никогда в жизни не отглажу и не выведу противный запах общественного транспорта.

Ларка и Кирилл, ожидавшие меня около университета сначала не поверили своим глазам, ведь оба они считали, что папочка вернет ключи от машины. Четверка по математике для меня это и так много!

— Что случилось? Почему на автобусе? Неужели машина сломалась? Или ключи не вернули? — засыпала меня вопросами подруга.

Отвечать совершенно не хотелось — мне до сих пор было обидно, что отец решает за меня мою судьбу. Кто давал родителям выбирать за нас? Почему они так уверены, что лучше знают, что для нас хорошо, а что плохо?

— Лиса, не спрашивай меня об этом! — Я взмахнула рукой, звеня металлическими браслетами на руках. — Отец сказал, что одной четверки не хватит закрыть все мои двойки. И пока я не исправлю все — тачку не получу.

Мы направились в университет. Кирилл пристроился рядом со мной, заставляя Лисичкину поникнуть от расстройства. Оттолкнув от себя парня, я взяла свою рыжеволосую подругу под руку и, громко цокая каблуками, вошла в холл. Все наши одногруппники и третьекурсника толпились около доски с расписанием. Из-за болезни Ирины Борисовны расписание пришлось немного переделать.

— Яшина, мы слышали, что ты и с новым преподавателем не смогла найти общего языка? — поинтересовалась крашенная стерва с третьего курса. Они там все себя королевами считают. Наивные! — Я думаю, что это все потому, что ты тупа.

— Твое мнение меня не волнует.

— Почему же?

— Кошки мнением крыс не интересуются. И если я захочу, то найду общий язык с любым человеком. Кроме вас. Вы же курицы, а не люди, — оскалилась я, показывая беленькие зубки.

— Прасковья, девушка не дальновидная, — влезла Бобриха со своим длинным носом. — Думает, что Роман Михайлович ей будет хорошие оценки за красивые глазки ставить.

— У тебя красивых глазок нет. Есть только кривые.

— Неужели ты собралась соблазнять преподавателя? — удивилась крыса с третьего курса. — Не получится!

— Получится! — загорелась я. — Я могу соблазнить любого мужчину. Даже глухого и слепого!

— Спорим? — загорелись ребята.

— Да, без проблем. Какие условия?

— Получишь за экзамен пятерку, то мы выполним любое твое желание, — не мог остаться в стороне Большаков. — Если же нет…

— Отлично! Я согласна! Бойтесь ребятки, ведь пятерка уже в моей зачетке!

Я стояла около большого зеркала и разглядывала свое отражение. Красивая молодая девушка со светлыми волосами, спускающимися ниже плеч, красивой фигурой. Одета со вкусом в черные обтягивающие брючки, белую рубашку с корсетом и черные сапожки в сеточку. На пухлых губках красовался блеск, превращая их в спелую малинку. Длинные ресницы и дымчатые тени создавали загадочный взгляд. Не девушка просто, а конфетка!

Сегодня я собиралась привести свой план в действие, в надежде получить желаемое. Никогда Яшина не проигрывала! И сейчас не проиграю! Я утру этим остолопам носы, чего бы мне это не стоило. Только у меня была уверенность, что и делать ничего не придется — преподаватель сам свалится к моим стройным ножкам, стоит мне только поманить его пальчиком.

Продолжая ждать Лисичкину, отправившуюся в разведку, я продолжала разглядывать себя в зеркало. Ну и кто сможет устоять перед такой красоткой? Правильно, никто!