Но вы посмотрите: она положила записку в конверт и не заклеила его. Хотя откуда я это знаю? Как бы то ни было, но конверт уже у меня в руках.

Дорогой мистер Льюис!

Позвольте выразить благодарность за вашу преданность отелю «Пенинсьюла». Мне как помощнику управляющего было приятно познакомиться с вами вчера на коктейле. Извините, если я причинила вам какие-то неудобства. Я понимаю, что вы собираетесь жениться, и желаю вам всего наилучшего.

Желаю приятно провести время в нашем отеле. С уважением,

Дженнифер Скотт.

Убираю записку в конверт. Значит, мой любимый устоял перед ее чарами, и, извиняясь за свои притязания, она принесла ему бутылку вина. Полная победа! Возможно, в проигрыше лишь Дженнифер, которая останется без работы, если будет и дальше вешаться на постояльцев. И все же я благодарна Брэдфорду за то, что, несмотря на разлуку, он держался стойко. И я буду абсолютно честна с ним. Сейчас и в будущем.

Я отправляю в рот горсть орехов и возвращаюсь в постель.

— Дорогой, сладкий, любовь моя, — шепчу я в ухо Брэдфорду.

Прикасаюсь губами к его губам, и он начинает просыпаться.

— М-м, какая ты вкусная, — бормочет он, слизывая с моих губ соль от орехов.

— Послушай, ты не будешь сердиться? Я недавно выяснила, что мы с Джеймсом так и не разведены. Но я займусь этим, как только мы вернемся домой.

— Хорошо, — сонно мычит Брэдфорд.

— Ты все еще хочешь жениться на мне?

— Жениться, — эхом повторяет он и засыпает.

Если у Брэдфорда и были какие-то планы на утро, он успел отменить их до того, как я проснулась. И почти до полудня мы остаемся в шикарном номере и заново узнаем друг друга.

— Я не выпущу тебя из постели, — говорит Брэдфорд, в очередной раз придавливая меня своим телом.

— Как это? — Я извиваюсь под ним. — Я же никогда не была в Гонконге! Неужели я его не увижу? Я хочу его узнать.

— А я — тебя, — говорит Брэдфорд и начинает медленно и страстно целовать мои пальцы. Каждый в отдельности. Дойдя до мизинца, он останавливается. — Например, я думал, что знаю о тебе все. Но вот этот заусенец вижу впервые.

Я смеюсь:

— Тогда отведи меня к маникюрше.

— Я сделаю для тебя все, что захочешь, — говорит он, рисуя пальцем круги на моей ладони.

На секунду замолкает и, кажется, задумывается о чем-то. Потом добавляет: — Между прочим, ты ничего не сказала о подарке, который я послал тебе.

— Гм… мне понравилось.

Чуть отстранившись, Брэдфорд смотрит на меня изучающе:

— Понравилось?

— Ну да… — бодро говорю я. Получив подарок, я тогда сказала себе, что всегда мечтала именно об этом — получить вок из Гонконга в упаковке «Федерал экспресс». — Очень мило с твоей стороны. Я даже рассказала о нем Кейт. Думаю использовать его в своем телешоу. Как только придумаю десерт, который можно в нем приготовить.

Лицо Брэдфорда расплывается в улыбке.

— Если я правильно понял, ты им еще не пользовалась, верно?

— Еще нет, — признаюсь я. — Но собираюсь в ближайшее время. Может быть, приготовлю в нем индейку на День благодарения.

— Но в таком случае, — продолжает Брэдфорд, проигнорировав мои планы относительно праздника, — ты не открывала крышку? И не заглядывала внутрь?

— В общем… нет, — медленно говорю я, недоумевая.

Брэдфорд ухмыляется, а потом его разбирает смех. Он хохочет — так сильно, что скатывается с меня и ложится рядом, опираясь на локоть.

— Значит, ты пролетела восемь тысяч миль, чтобы найти меня в Гонконге, думая, что я прислал тебе всего лишь вок?

— Я приехала вовсе не из-за подарка…

— Немногие женщины способны на такое, — говорит Брэдфорд и снова начинает смеяться.

— Да, совсем не из-за подарка! — повторяю я. — А потому, что люблю тебя. Я уже говорила тебе ночью. Как бы мы ни вели себя в прошлом, сейчас настало время поступать правильно.

— Я все знаю, хорошая моя, — говорит Брэдфорд, целуя меня, — и поэтому люблю тебя. Но когда мы вернемся домой, ты поймешь, что я не так плохо умею делать покупки, как ты думаешь.

Я не успеваю разобраться в том, что же я все-таки упустила. Брэдфорд придвигается ближе, и я вся отдаюсь наслаждению. На двадцать минут ничего другого для меня не существует.

Позже, когда мы лежим рядом, вспотевшие, уставшие и довольные, Брэдфорд все-таки соглашается, что было бы нелишним немного перекусить и проехаться по городу.

— Обещай, что ты никуда не исчезнешь, если я на пять минут отлучусь в душ? — берет он с меня слово, вставая и потягиваясь.

— Я буду здесь, — обещаю я, провожая взглядом стройную и крепкую фигуру моего возлюбленного.

Услышав шум воды, я перекатываюсь на другую сторону кровати и хватаю телефон.

— Сделай мне одолжение, — прошу я Берни, выяснив, что у Дилана все отлично, и заверив ее, что у нас с Брэдфордом тоже все в полном порядке. Я объясняю ей, что нужно сделать.

— Я должна отправиться к тебе домой, заглянуть под крышку вока и перезвонить тебе? — изумленно уточняет Берни. — Неужели тебе больше нечем заняться в Гонконге?

— В течение ближайших пяти минут? Нечем, — отвечаю я, — так что поторапливайся!

Брэдфорд уже закончил свое омовение и бреется перед зеркалом. Звонит телефон. Я мгновенно снимаю трубку, пока он не услышал звонок.

— Жемчуг из Южного моря, — с придыханием сообщает Берни. — Две нити! Шикарная бриллиантовая застежка! Огромная! Никогда не видела такой красоты! Стоит, думаю, около тридцати двух тысяч долларов.

— Да ты что? Это было в воке? — поражаюсь я. И изумляюсь тому, как быстро Берни удалось оценить жемчуг.

— Прямо там, в красивой коробочке из синего бархата. Рядом с инструкцией к воку, у которого, между прочим, гарантия на целый год.

— Значит, он купил не самый худший, — удается пошутить мне.

— Ты даже не представляешь, какой хороший! Я попробовала жемчужины на зуб — хотела удостовериться, что они натуральные. Есть такой способ. Искусственный жемчуг гладкий, а в натуральном чувствуются твердые участки. Так же, как у мужчин. Лучшие — совсем не обязательно безупречные. У них должно быть что-то внутри.

— Ты мудрая женщина, — смеюсь я. — Теперь я понимаю, почему вы с Эйденом так долго вместе. И меня не возмущает, что ты брала в рот мой новый жемчуг. Только не давай его близнецам.

— Не волнуйся, они еще не едят твердую пищу, — успокаивает меня Берни.

Дверь в ванную закрыта неплотно, и, увидев, что Брэдфорд положил бритву, я спешу закончить разговор.

— Может быть, ты возьмешь ожерелье к себе, чтобы оно не пропало? — прошу я Берни, внезапно начиная беспокоиться о драгоценностях, хотя совсем недавно даже не подозревала об их существовании.

— Ты шутишь? — спрашивает подруга. — Лучше я принесу все свои украшения к тебе и положу их в вок. Ни один вор в здравом уме не полезет туда.

Я быстро вешаю трубку, потому что в спальню входит Брэдфорд — свежевыбритый и благоухающий. Я выпрыгиваю из постели и обнимаю его.

— Мои тайные агенты только что проверили, вок, — говорю я, качая головой, но скрыть восторг мне не удается. — Жемчуг из Южного моря с бриллиантовой застежкой невероятной красоты. Это такой дорогой подарок! О чем ты только думал?

Брэдфорд широко улыбается и берет меня за руки.

— Я думал о том, как сильно я по тебе скучаю. И о том, что хочу быть с тобой всю жизнь.

— Это точно подарок на всю жизнь. Он обнимает меня.

— Значит ли это, что я могу не волноваться, чем порадовать тебя на Рождество?

— Именно так. Ты освобождаешься от подарков на Рождество, День святого Валентина и День святого Патрика до две тысячи четырнадцатого года. Я хочу от тебя только одно…

Продолжая обнимать Брэдфорда, я отступаю к кровати и падаю, потянув его за собой. Похоже, он не возражает. Хотя ему опять придется идти в душ.

Наконец мы все же выходим на залитую солнцем улицу и решаем прогуляться вдоль гавани.

— Здесь две основных достопримечательности, — как профессиональный гид, сообщает мне Брэдфорд. — Паром «Стар Ферри». И трамвай, который поднимается на пик Виктория.

— Такое впечатление, что ты там уже был.

— А вот и нет. Работы не в проворот.

— Но я здесь, значит, пришло время развлечься, — говорю я и беру его за руку.

Мы садимся в трамвай и проводим на горе целый час, упиваясь открывшимися сверху красотами и разглядывая дорогущие особняки на вершине.

— Потрясающе, — говорит Брэдфорд, не успевая крутить головой. — Посмотри, что я теряю, когда тебя нет со мной.

— Теперь этому конец, — заверяю я его.

Мы спускаемся вниз, и у меня возникает ощущение, что пик Виктория — единственное спокойное место во всем Гонконге. Улицы переполнены, весь город в непрерывном движении. Мы идем мимо магазинов, где продаются джинсы «Левис», кроссовки «Найк» и всевозможные электрические приборы. Я рассматриваю сумки под Гуччи и решаю, что эти подделки гораздо лучше тех, что продаются на улицах Нью-Йорка, но все равно ничего не покупаю. В северной части города мы попадаем на открытый рынок, где торговцы продают травы, китайские фонарики, тапочки с вышивкой и даже золотых рыбок и певчих птиц. Я выбираю розовый стеганый жилет, отделанный белым искусственным мехом, и предлагаю Брэдфорду купить его для Скайлы.

— Ты думаешь, она будет его носить? — с сомнением спрашивает он.

— Еще как! Я уже достаточно хорошо ее знаю. Мы много времени проводим вместе.

Брэдфорд удивленно смотрит на меня.

— Здорово! — Он явно рад.

Подойдя к прилавку, на котором выставлены последние модели игрушечных мотоциклов, Брэдфорд быстро покупает одну, потом еще одну.

— Что это? — интересуюсь я.