Михаил прищурившись, с неким удивлением, все же не ожидал он от серой напуганной мышки этих слов.

Герман со злостью, потому что ему совершенно не хотелось трогать сейчас Влада, а он в таком состоянии может и выгнать глупую девчонку за ворота, что в его планы совершенно не входило.

А Влад же посмотрел на нее с недоумением, и постепенным пониманием, того, что он и правда был настолько зол, что даже не подумал о том, что Маша может быть голодной.

Лине в этот момент даже голову было страшно поднять и посмотреть на кого-нибудь из них, но с другой стороны, она ведь права. Ну, так же не честно, они тут все сидят, ужинают, шутят между собой, а Маша, с ее-то здоровьем должна голодать? Такое чувство, что в этом доме забыли о том, что существует обыкновенная человечность. И всем постоянно надо об этом напоминать.

- Герман, распорядись, чтобы ужин для Марии принесли в мою комнату, - нейтральным голосом произнес вдруг Лисовский, а Лина в этот момент мысленно выдохнула.

Она-то уж думала, что ее сейчас тоже выгонят голодной, прямо за ворота, и придется ей до дома добираться неизвестно как, а она и так еле на ногах держится. Почему-то на Германа она совершенно в этот момент не надеялась, судя по их отношениям с Лисовским, Лина была на сто процентов уверена, что этот мужчина выполнит любой приказ своего босса и хозяина, лишь бы его не огорчить.

После ужина непривычно молчаливый Герман взял ее за руку и повел в свою комнату. Пока они шли по коридорам дома, Лина все гадала, какой же настоящий Герман? И почему он все время меняет свои личины. Зачем устроил весь этот цирк? Или это не цирк, а он действительно так думает? А может ей просто надо выспаться, как следует, иначе у нее скоро крыша поедет от всех этих событий, что с ней произошли, за такое короткое время?

Как только они очутились в спальне, Герман, вытащив какой-то прибор из кармана начал ходить по комнате и водить этим пробором над всеми стенами и предметами.

Лина поняла, что не стоит сейчас что-либо говорить, и вообще, лучше постоять немного у входа, пока Герман не найдет то, что ищет.

Спустя долгие пятнадцать минут, мужчина все же нашел то, что искал. И даже не в единственном экземпляре. Лина не знала, как выглядят прослушки, но догадалась, по раздраженному взгляду Германа, что это именно они.

Герман о чем-то задумался, медитируя над последней своей находкой, а Лине уже надоело стоять, и, плюнув на мужчину, который похоже вообще забыл о ее существовании, подошла к кровати и легла прямо поверх покрывала в одежде.

Герман мысленно несколько раз сматерился, когда нашел прослушки – аж четыре штуки, он уже и камеры видеонаблюдения не исключал. Но искать их не было смысла, как и убирать прослушки. Проклятый «ГБ-шник» и так дал ему понять, что он уже об очень многом знает и догадывается. Не зря же он про Лину ему намекнул. Хотя этот хитрозадый лис, мог и провокацию ему устроить, с него станется. Вот только Герман не мог пока понять, знает ли он о том, кем он является.

«Если бы знал, - подумал Герман, - то давно бы уже прикопал где-нибудь по тихому. К чему им еще один наследник? Да еще и прямой? Влад управляет империей и все довольны».

Скорее всего, просто дал понять, что присматривает, но знать, все-таки не знает. Да и откуда? Те письма, Герман нашел только лишь после смерти матери, она ведь даже и отдавать-то их ему не хотела, и если бы не умерла, он бы так никогда и не узнал, о том, кто его отец.

Герман даже удивился, что судьба свела его с молодым Лисовским совершенно случайно. Ведь когда его друг и сослуживец рекомендовал его на нефтяную вышку начальником охраны, тогда он еще понятия не имел, что Влад его племянник. Да и о том, что Лисовский наследник всей империи, он тоже не знал, кто бы мог подумать, что дед может сослать его из Москвы, за какие-то там косяки. Это уже позже, когда они проработали вместе целый год, до него дошло, кто такой Влад. Наверное, они могли бы стать друзьями, если бы Герман не узнал истину.

Хмыкнув над метаморфозами своих размышлений, Герман наконец-то обратил внимание на свою гостью, кажется, она уже уснула. Он подошел ближе и осторожно сел на пол, разглядывая ее лицо. Лина действительно спала, слегка приоткрыв свои пухлые губки и подложив ладошки под голову.

Герман мысленно хмыкнул, в который раз удивляясь поведению девушки. Все женщины, которых он приводил к себе, обычно вели семя очень шумно, и всячески привлекали его внимание, если он о чем-то всерьез пытался задуматься. Но Лина, как всегда рушила все его стереотипы. Она не стала задавать глупых вопросов, когда он искал прослушку, а терпеливо стояла и ждала. В итоге, вообще, просто легла и уснула, не отвлекая его от собственных мыслей.

- Домашняя кошечка, - прошептал он и, наклонившись, провел пальцем по ее нижней пухлой губе, девушка даже не проснулась, лишь высунув язык, облизнулась, как настоящая кошка и, перевернувшись на другой бок, продолжила спать, свернувшись клубочком.

Чувствуя возбуждения от этой умилительной картины, Герман мысленно опять сматерился. Ему еще работать, скоро участковый появится, чтобы весь этот сброд у ворот разогнать, а он не хочет уходить из комнаты. Хочется раздеть эту сонную кошечку, вставить в нее член, и медленно трахать, пока она спит.

Скрипнув зубами, Герман встал, поправил возбужденный член, и, укрыв одеялом Лину, вышел из комнаты.

Через пару часов, он вернется и наверстает упущенное… По крайней мере, он так думал. Но, когда вернулся, то понял, что тоже устал за день, как собака, и единственное его желание – это принять душ, и уснуть рядом со своей нежной кошечкой. То, что Лина уже принадлежит ему, в этом Герман не сомневался.

Поужинав, Маша долгое время металась по комнате, в ожидании Влада. В итоге не выдержав приняла душ и пошла в постель. Думать о том, что этот извращенец и психопат еще сделает, совершенно не хотелось. И вообще не хотелось его видеть. Но Маша прекрасно понимала, что уйти и отказать не имеет права, ведь он пообещал, что Сергея завтра выпустят из тюрьмы.

«А что если он передумает из-за всех этих людей, что кричали там, у забора?» - с ужасом подумала она.

И что это за люди вообще? Кто они такие? И почему она опять во всем виновата?

Маше сильно хотелось побиться головой о стену, но она понимала, что все равно этим ничего не сможет решить.

- Хорошо, что хоть голодной не оставил, - хмыкнула она, в очередной раз перевернувшись на другой бок.

Влад же, разобравшись наконец-то с полицейскими и отправив Германа отдыхать, не спешил идти к себе в комнату.

На столе перед ним лежала флэшка с видео, а рядом стопка документов, заверенных нотариусом, в которых Влад полностью отказывается от каких либо претензий к Сергею Мирову. А так же документы на их квартиру, но только на имя Маши; документы на полностью погашенные кредиты, и дебетовая банковская карточка, с балансом в двести пятьдесят тысяч долларов. Те самые деньги, которые неудачник Миров, заработал, продав информацию о его фирме.

- Не передумал? – прервал его мысли дядя Миша, проходя в кабинет и присаживаясь в мягкое кресло напротив.

- Нет, - ответил Влад, и в его взгляде мелькнула мрачная уверенность. – Я должен узнать истину, а это единственный шанс. Выпьешь?

Влад взглядом указал дяде на графин с виски.

- Не, спасибо! Я свое уже выпил, - усмехнулся Михаил, и пристально посмотрел на племянника. - Смотри, можно все отменить. Иногда некоторые тайны, не обязательно разгадывать. К тому же проблему с обманутыми вкладчиками, я так понимаю, ты уже почти решил?

- Решил, - ответил Влад, и, взяв графин, налил себе в стакан немного виски.

Они еще какое-то время посидели в тишине, каждый думая о своем. Влад о том, что сейчас в его комнате дожидается рыжая ведьма, и возможно он видит ее в последний раз, а дядя Миша о том, что Влад в очередной раз совершает самую ужасную ошибку в своей жизни, но отговорить он его опять не в силах. Что когда-то в детстве, что сейчас. История опять повторяется.

- Что ж… пойду я спать, завтра тяжелый день, - только и смог он сказать племяннику.

Влад рассеяно кивнул головой и немного погодя, тоже пошел спать.

Комната встретила его темнотой и маленькой фигуркой сидящей на подоконнике, уткнувшейся лбом в стекло.

Лежать и ждать в постели Маша не могла, поэтому залезла на широкий подоконник и, разглядывая необычно яркие созвездия, уснула.

Влад подошел ближе и понял, что Маша спит. Он осторожно взял ее на руки и перенес на кровать. Лег рядом, и, прижав к своей груди ее холодную спину и попку, крепко обнял. Ему не хотелось выпускать ее из своих рук никогда. Но он не собирался больше заниматься сублимацией. Это не его маленькая Маша. Эту женщину он обязан отпустить, как бы сильно не хотелось ему, чтобы она была рядом. Мало того, что она, возможно, замешена в том, что случилось, так он еще и начал чувствовать к ней, нечто необъяснимое. Не к той мертвой девочке, которую он когда-то любил, а именно к этой женщине. Он ведь не просто так на нее сегодня сорвался. Он почувствовал обиду. Будто она его предала. А она ведь не могла его предать. Они же и знакомы то толком не были… Какие могут быть обиды? Это же такая чушь…

Влад сильнее прижал к себе уже проснувшуюся и притворяющуюся спящей девушку, понимая, что не может иначе. Он должен выяснить правду, и тогда ему наверняка станет легче…

Маша проснулась в тот момент, когда Влад начал снимать ее с подоконника, но решила притвориться спящей, чтобы лишний раз его не провоцировать. И сейчас затаив дыхание прислушивалась к его сердцебиению. Влад был горячий, как печка. И это было так хорошо, потому что она умудрилась окоченеть, уснув на подоконнике, одетая всего лишь в белую майку с зайчиками, и шорты. И сейчас, когда она так крепко прижимал ее к своему горячему телу, не пытаясь приставать, она чувствовала, что медленно успокаивается.

Как же она устала, все время его бояться…