Эльвира Осетина - Я ненавижу тебя! Книга первая

Маша грустно улыбнулась, вспоминая о том, как тяжело им было в самом начале. Два студента, оба приезжие. Если бы не Виолетта Юрьевна, выступившая поручителем в банке, не видать бы им этой квартиры и ютились бы они всю жизнь по коммуналкам….

Хорошая была женщина, и строгая и мудрая. Маше казалось, что она всегда будет, как кремень, вот только три года назад, она умерла прямо во сне, от сердечного приступа.

— Она бы наверняка, нашла выход из этой отвратительной ситуации, — прошептала Маша.

А потом одернула себя. И даже разозлилась:

— Взрослая женщина называется, чуть что, сразу лапки к верху задираю, и в обморок падаю! — сама себе гневно прошептала она.

— Хватит ныть!

Маша встала, включила свет и подошла к пакету. Вытащила из него две копии трудового контракта, пробежалась по обоим глазами. И найдя в сумке ручку, поставила свою подпись.

Затем вытащила упаковку с одеждой горничной. И расправив платье на гладильной доске, прошлась по нему утюгом.

К платью прилагался белый ажурный чепец и такой же белый ажурный фартук, а так же черные чулки, и даже туфли на высоком каблуке. Причем размер был четко по ее ноге.

Маша не стала задумываться об этих мелочах, она оделась и подошла к зеркалу.

— Да уж… — только и смогла вымолвить она.

Платье было очень коротким, еле прикрывающим ее попу, с белой ажурной нижней юбкой, но стоит ей наклониться, или поднять руки вверх, как нижние девяносто сразу оголялись. Еще и тугой корсет, подчеркивающий ее узкую талию и выпячивающий ее грудь напоказ. Белый ажурный фартук в теории призванный вроде, как прикрывать ее, но он наоборот умудрялся ее еще больше подчеркивать.

Плечи были голые. А на шее висела черная бархотка. Чулки в крупную сетку с черными бантиками спереди.

В сочетании с ее распущенными ярко-рыжими волосами, смотрелось жутко вульгарно… но в то же время безумно сексуально.

Маша покрутилась перед зеркалом, ощущая себя самой настоящей проституткой.

Она встала в развязной позе, как это делали проститутки в кино. Одну ногу отставила вперед, руки оперла в бока, грудь выпятила, а подбородок подняла вверх. Маша с вызовом посмотрела на себя в зеркало.

— Ладно Лисовский, мы еще посмотрим кто кого! — сказала она своему отражению, шепотом, чтобы не дай бог не разбудить мать, и пошла раздеваться.

Завтра будет очень сложный день, а ей нужно очень много сил, значит надо, как следует выспаться.

Где-то в глубине души, та самая влюбленная во Влада глупая девчушка, захлопала в ладоши, от невероятной радости, что она теперь такая красавица, и Влад в нее сто процентов влюбиться.

Но Маша опять отмахнулась от этой дуры, вновь мысленно отделяя себя от нее. И с удовольствием поняла, что непонятно откуда взявшаяся глупая радость и надежда исчезли.

А в сердце стынет холодный лёд.

Через себя преступая…

Одежда новый образ несёт.

В эмоциях взрыв.

Подъём и падение -

Крылья, раскрыв,

Свободною птицей,

Над собой воспарив.

Рука в руке,

И затемненье,

В голове.

Нет тормозов,

И нет преград,

Такой судьбе,

Уже не рад.

И спрятав боль за каменной стеной,

Прими себя такой, прости и отпусти,

И руку протяни другому,

Кто остался за стеной.

Герман смотрел на монитор в комнате охраны, наблюдая за не шевелящейся девушкой, вот уже больше пяти минут.

— Давно она там? — обратился он к подчиненным, продолжая смотреть на Мирову.

— Со вчерашнего дня, уже двенадцать часов, почти.

— Хм….

Герман прищурился и внимательно обвел взглядом всех мужчин.

— И кто ее вчера обыскивал?

— Мы все.

Герман приподнял брови вверх.

— Углубленный досмотр?

— Да, — ответил кто-то из мужчин.

— Хм…

Герман потер подбородок, и продолжил пристально смотреть в камеру.

— А Владислав Викторович, присутствовал?

— Да.

Это был очень важный вопрос, и Герман не зря его задал. Влад никогда не присутствовал на подобных обысках. Потому что всегда был шанс, что человек не виноват, а Лисовский с ним потом испортит отношения. Влад всегда действовал очень осторожно и хитро. Когда ему же выдвигали претензии, то он делал честные глаза и всю вину спихивал на своего начальника СБ. И Герман уже привык, что вся ненависть достается ему, а Влад постоянно ходит чистенький. Но в этот раз, Лисовский повел себя по-другому. А это значит, что либо он был уверен на все сто процентов, что девушка виновна, либо….

— И кто же напомнил Владиславу Викторовичу о том, что его гостей нужно обыскивать? — как бы между делом спросил он, прекрасно помня о том, что Влад наверняка будет искать «виноватых» уже после.

Лисовский ведь никогда не ошибается…. А хорошими кадрами начальник СБ не любит разбрасываться.

«А девушка, так и не пошевелилась», — мысленно отметил он.

— Я-а, — несмело ответил Дмитрий, уже предчувствуя проблемы.

Герман еле сдержался, чтобы не хмыкнуть.

— Возьми ка Дима отпуск на пару недель, и надейся, что Владиславу Викторовичу просто будет не до тебя, и он забудет о том, что это ты его надоумил устроить личный досмотр.

— Но ведь я все делал по инструкции, — опешил парень.

— А тебя никто не в чем и не обвиняет, Дима, — ухмыльнулся Герман удивленному парню. — Это я тебе просто совет даю, как хорошему и исполнительному работнику, но ты, конечно, можешь им и не воспользоваться, дело-то твое, — и начальник СБ, тут же вновь переключил свой взгляд на экран, забыв о парне. Если мозг есть, поймет, а нет, значит и хрен с ним, слишком глупые люди ему в штате не нужны. — Давно она спит?

— Сразу же уснула после обыска, вроде и не просыпалась, — ответил уже другой охранник, сидящий за пультом возле экранов, рядом с Германом.

— Какие-нибудь приказы насчет нее Владислав Викторович отдавал?

— Нет, сказал ждать результатов от экспертов.

— Хм…. а стандартная процедура осмотра улик экспертами длиться примерно тридцать шесть часов, и это с учетом того, что Влад наверняка их «поторопил», — сам себе пробормотал Герман.

У Лисовских не было собственной лаборатории для экспертизы, они пользовались услугами лаборатории ФСБ. Те брали дорого, но надо отдать им должное, делали все очень качественно.

— Герман Львович, а что будет, когда от экспертов придет положительный ответ? В расход ее? — спросил все тот же Дима, который пока еще мялся у дверей не решаясь уйти домой.

Герман обернулся и все же не удержался, но хмыкнул.

— А ты так уверен, что результат будет положительным?

— А разве нет?

— Нет, — ответил Герман и повернулся, вновь уставившись в экран, на совершенно неподвижно лежащую девушку.

Герман всю подноготную о ней уже выяснил. И был на сто процентов уверен, что она чиста, как стеклышко.

Единственное чего он так и не смог выяснить, кто стер все ее следы и следы ее родителей до 1997 года. Какие только связи он не поднимал, но встречался лишь с пустотой. Целая семья, состоящая из отца матери и четырнадцатилетней девочки появилась в городе Новосибирске, словно из воздуха с поддельными документами. Причем документы были не такими уж и поддельными, а вполне настоящими.

Дипломы у обоих взрослых о высшем образовании, свидетельства о рождении, школьные аттестаты, паспорта, трудовые книжки, столько всего, что Герман даже поразился. Вот только, не учились эти люди там, откуда у них аттестаты, причем государственного образца. Ни в школах, ни в институтах, и даже не работали, на тех местах, что указаны в их трудовых книжках.

Кто мог такое провернуть? Кандидатов было не так уж и много… таких людей можно по пальцам посчитать…. Но какой мотив? Зачем?

Что если допустить, что все это сделал сам «старик» — Лисовский Геннадий Петрович? Ему вполне по силам была вся эта операция…

Вот только, опять же… зачем? Зачем он прятал эту семью так тщательно? Обычно Лисовский просто уничтожал ненужных людей, да так чисто, что даже костей найти не удавалось, уж кому-кому, а Герману это было известно и не понаслышке.

Но здесь же, старик, зачем-то их спрятал. А если прятал, значит, они ему были нужны, он их для чего-то берег. Герман тщательно проверил родителей Мировой. Оба уже давно были на пенсии и не работали. Отец Николай Андреевич Астанский, проработал обычным инженером на Новосибирском ГЭСе, начиная с 1997 года и до самой пенсии. Мать работала учительницей в одной из Новосибирских школ. Тоже до самой пенсии. Вот и все…. Ни одного штрафа или привода. Интеллигенция. Добропорядочные граждане. Как впрочем, и их дочь.

Выучилась в Новосибирской школе, приехала в Москву, поступила в университет. На первом курсе познакомилась с Мировым, вышла за него замуж. Спустя год родила дочь, продолжила учиться. Отличница, умница. Нареканий нет. После учебы устроилась в компьютерную фирму специалистом по графике и вебдизайну. По сей день в ней и работает.

У Германа уже голова заболела от всех этих странных загадок.

Он потер лицо ладонями и вновь взглянул в монитор. А девушка так и лежала в одной позе — на боку, лицом к стене.

— Включи мне запись с того места, как она легла спать и прокрути.

Герман наблюдал за картинкой и думал… думал…. думал и еще раз думал. Мирова, ни единого разу не повернулась. Человек не может в одной позе столько лежать, это и дураку понятно. Значит ответ один — она потеряла сознание. Хотя учитывая ее диагноз, странно, что приступ не начался еще во время обыска.