— Мы сейчас расширяемся. Реклама — дело нужное. Но я не хочу все отдавать на откуп сторонним спецам — и дорого, а результат тот же…

— Это как?

— Ну свои купят в стоке фоточку улыбающегося красавчика на фоне моря и криво прилепят к ней какой-нибудь дурацкий слоган. А чужие сначала сдерут с тебя денег, будут долго разрабатывать концепцию, изучать рынок, сверяться с последними тенденциями, консультироваться с дизайнерами, а потом…

— …купят в стоке фоточку улыбающегося красавчика на фоне моря и прилепят к ней какой-нибудь дурацкий слоган, — догадалась я.

— Совершенно верно! — радостно воскликнул Павел Александрович. — И да, скорее всего, прилепят тоже криво.

Похоже, мы понимаем друг друга с полуслова.

— Вы хотите, чтобы я возглавила рекламный отдел? — выглядело как-то уж слишком неправдоподобно.

— Ну не то, чтобы сразу возглавили… Начальник рекламного отдела у нас есть. А вот поработать в штате вы вполне можете. Я даже могу предложить вам зарплату, — он набросал на листике несколько цифр, так, будто неведомые конкуренты могли нас услышать.

Я посмотрела на сумму — не впечатлила. В последнее время стараниями любимого заказчика у себя на фирме я получала значительно больше. Видимо, разочарование слишком явно отразилось на моем лице.

— А что вы хотели, Лина? — с улыбкой сказал этот змей. — Это в продажах вы гуру, а в рекламе пока начинающий специалист. К тому же у меня есть подозрение, что вы очень хотите получить эту работу.

Вот ведь змей! Подозрения у него… Вот и дружи с такими.

— Придумаете что-то вроде этого, — он кивнул на монитор, — зарплату повышу.

Повысит! Зарплату. То есть он это серьезно!

На самом деле, когда я шла сюда, размахивая пиццей и лелея в душе мечту о новом направлении деятельности, я даже не предполагала, что все так получится.

Я была уверена, что он глянет на эти художества строго и скажет: «В принципе неплохо. Попробуйте разослать резюме в рекламные агентства» или «Лина, вы извините, но, кажется, у этого нет никаких перспектив. У вас ведь хорошая работа. Забудьте эти глупости».

Но уж точно я не ожидала, что он мне предложит работу. Вот так вот сразу.

— А я могу подумать? — я действительно была не готова.

— Конечно, — быстро согласился Павел Александрович. — Более того, как ваш друг, я настоятельно рекомендую вам подумать.

Компьютер издал призывный звук.

— Та-ак, кажется, у меня финал.

Оставаться у меня не было ни малейшей причины, но почему-то хотелось остаться.

— А можно я досмотрю? Честное слово, я не буду лезть под руку, подсказывать и доставать вас своими советами.

— Да лезьте, сколько угодно, — милостиво позволил Павел Александрович, — все равно я вас не слушаю.

Вот приблизительно так я и представляла себе настоящую дружбу.

25

Я думала, взвешивала «за» и «против».

И выходило, что «за» было все, а «против» — вообще ничего.

У меня работа, которую я не люблю, и босс, которого я не хочу видеть. Никогда больше!

И у меня есть альтернатива — работа, которую я обязательно полюблю, и босс, которого я в принципе могу видеть. Могу даже есть с ним пиццу и бросаться к нему обниматься, когда он таки занимает второе место в турнире по покеру. И после того, как мы обнимаемся, он только морщится, потому что кое-кто не слишком грациозный задел его больную ногу. И никаких поцелуев. И никакой тоски и сожалений.

Честное слово, я даже проверила — когда уходила, еще раз обняла его на прощание. И опять ничего. Ни страстных поцелуев, ни нервничающих таксистов.

В общем, казалось бы, выбор очевиден.

Только я его не делаю.

Нет, ну в самом деле, не могу же я уйти до субботы! В субботу — тот самый художественный тренинг, после которого, боюсь, из компании Никиты Владимировича сбегут вообще все. В общем, уволиться до этого момента с моей стороны будет очень и очень некрасиво.

А сегодня еще только среда, и у меня есть время подумать. Хотя, казалось бы, что там думать! Если «за» — всё. А «против» — ничего. А я вот думаю. Думала весь день на работе, теперь вот весь вечер дома….

Мои размышления прервала трель телефона.

Это еще кто?

Странно.

Алена, сестра Антона. Та самая Алена, которая хоть и хорошо ко мне относится, но звонит очень редко, почти никогда. Даже на свадьбу не сама приглашала.

Что-то мне кажется, вряд ли я хочу услышать то, что она скажет. Точно не хочу.

Я вздохнула и сказала:

— Алле.

— Линочка, ты только не расстраивайся. Все они козлы!

Я похолодела. Ну как минимум один общий знакомый — козел у нас точно есть. Но, кажется, Алена сейчас говорит не о своем брате.

— Ты у нас девочка красивая, умненькая. Ты себе нормального найдешь. Хотя от Никиты я, конечно, такого не ожидала.

— Чего не ожидала? — я почувствовала, как ноги становятся ватными и подкашиваются.

— Хочешь, я сейчас приеду?

Ого! Кажется, дело серьезное.

— Нет, прости, я не дома, — чистое вранье, я дома. Но дружеских посиделок точно не хочу. И вообще. — Ну что все-таки случилось? Не томи!

И Алена начала рассказывать.

Случилось страшное. Если помните, Никита Владимирович от барских щедрот подарил молодым на свадьбу сертификат в мебельную торговую сеть «Антураж». И вот сегодня молодые, держась за руки и умильно глядя друг на друга, пришли этим сертификатом воспользоваться. А теперь угадайте, что же они там увидели?

Правильно, угадали.

— Представляешь, твой Никитка с какой-то дранной кошкой. Стоят, главное, кокетничают. Она его так по ручке гладит. Тьфу, мерзость!

Вот тут не могу не согласиться. Красивая успешная женщина гладит по ручке своего не менее красивого и успешного кавалера. Что может быть гаже?

— И? — я на всякий случай села.

— Что «и»? Я ему все высказала. Что ты прекрасный человек. Что ты удивительная. А он, козел, не успел отойти, и уже со всякими дешевками обжимается.

— Ясно, — сказала я, чтобы просто что-нибудь сказать.

Эта картина так явно стояла у меня перед глазами, будто я сама там была. И видела как недоуменно ползут вверх брови Ольги. Как обреченно смотрит на крушение своей личной жизни мой шеф.

— И Леха мой тоже не смолчал, — продолжала добивать меня подробностями Алена. — Ну, говорит, Никитос, от тебя я точно такого не ожидал.

Леха? Кто вообще такой Леха? Наверное, муж. Ну, конечно, они же вместе пошли выбирать мебель.

— И что потом? — собственно, было не важно, что потом. Того, что я услышала, уже хватило. Но я с мазохистским упорством решила досмотреть это кино до конца.

— Ничего. Бросили ему его сертификат в лицо и ушли. Нам подарков от козлов не надо!

— И что? Леха тоже так считает?

Тут Алена запнулась.

— Нет, Леха считает, что с сертификатом я погорячилась. Считал, вернее. Теперь он полностью со мной согласен.

Могу себе представить, что нужно было сделать с бедным Лехой, чтобы он согласился с потерей такой суммы.

Ну и как реагировать на эти новости? Я едва сдерживала нервный хохот. Но сдерживала — не хотела пугать Алену.

— Лин, ты только не плачь, — сказала она.

И вот тут я разревелась.

* * *

Ну вот как здорово само все решилось! И субботы ждать не надо. И думать теперь не о чем.

Утром четверга я пришла на работу рано, нашла в интернете форму заявления об уходе, извела кучу бумаги, чтобы переписать эти несчастные несколько предложений. А что? Бумага тут казенная, ее тут полно. В результате мое заявление выглядело так, что учительница русского языка, которая вечно пеняла мне на то, что я пишу, как курица лапой (вот почему — не как кошечка лапкой? — те же каракули, а слышать гораздо приятнее), поставила бы мне четверку от души.

А теперь — на эшафот. Вернее, к начальству.

Как ни странно, мимо секретаря я прошла совершенно спокойно. Я думала, она попытается меня перехватить и принести в жертву. Уверена, где-нибудь в подсобке у нее выстроен специальный алтарь. Но мы обошлись невероятным минимумом. «Здравствуйте. У себя?» — «У себя» — «Один?» — «Один» — «Я пройду?» Она пожала плечами. Правильно, откуда ей знать, пройду я или нет. Надо пробовать.

— Лисова, — обреченно вздохнул Никита Владимирович, когда я появилась на пороге.

Я кивнула. Никуда не денешься, Лисова и есть.

Шеф был хмур, и, в общем-то, я его понимала. Да я и сама не то чтобы лучилась весельем.

— Простите, что так получилось. Это же не нарочно. Я не думала, что они…

Он махнул рукой.

— Наоборот, это было очень трогательно. Они так меня пристыдили. Не поверите, действительно почувствовал себя негодяем.

Негодяй и есть. Играть чужими чувствами, чтобы выиграть нелепое состязание древних школьных лет! Даже не жалко его совсем!

Я протянула листок заявления.

— Что это?

— Об уходе.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, в котором читалась самая искренняя обида. Будто бы только что я на его глазах утопила котенка, а потом поймала и собственноручно освежевала зайчика.

— Сами порвете и выбросите или помочь?

26

— Я вас не уволю.

— Это еще почему?

Такой вариант меня совсем не устраивал. Я хотела увольняться и как можно скорее.

— Потому что вы — ценный сотрудник.

Я не смогла сдержать ехидной улыбки. Одно дело выставлять меня ценным сотрудником перед ни о чем не подозревающим коллективом. И совершенно другое — убеждать в этом меня саму.

— Я не ценный сотрудник. От меня одни неприятности. И вообще, я терпеть не могу эту работу, заказчиков этих, офисные перегородки. Коллег ненавижу. А еще я хочу заниматься любимым делом.