— Садитесь, — Светлана указала мне на единственный стул за столом. — Пока мы будем разговаривать, рисуйте.

— Что рисовать? — я опешила. — Я вообще-то не умею.

— А это не важно. Рисуйте, что вам хочется. Хоть просто краской ляпайте.

Я несмело взяла в руки кисточку. Зря она это. У меня полно всяких талантов. Но талант художника обошел меня стороной. Хуже, чем рисую, я только пою. Впрочем, изобразить каляки-маляки под силу даже мне, в детстве же как-то справлялась!

Я несмело окунула кисточку в воду и замерла, выбирая краску.

— Так чего вы ожидаете от этого тренинга?

— Я… — почему-то с художницей хотелось быть честной, — Ожидаю… Если после него все останутся живы и здоровы, то больше мне ничего и не надо. А начальство ожидает увеличения продаж, вестимо.

— И как по-вашему, это может увеличить количество продаж?

Хороший вопрос! Я пожала плечами:

— Давайте мы его проведем. Вдруг продажи как-то сами увеличатся… А если и не увеличатся… Перетягивание каната тоже не факт, что помогло, однако начальство не жаловалось.

— Перетягивание каната? — художница удивленно вскинула брови.

Я махнула рукой:

— Не пытайтесь в это вникнуть. Это наше, корпоративное. А давайте так. Пусть все что-нибудь нарисуют, а вы им погадаете по изображению, что с такими коммерческими данными, они могут продавать в восемь раз больше. Вера в себя — великое дело. Глядишь, кто-нибудь и правда на это поведется, да как начнет продавать!

Художница расхохоталась: она всерьез подумала, что я шучу. Эх, если бы!

— Хорошо, что-нибудь придумаем, чтобы стимулировать ваши продажи… Покажите, что вы там нарисовали.

Я подвинула к ней мокрый листик, обезображенный темно-синими пятнами. Вообще-то я рисовала небо. Да-да, а зеленоватое пятнышко — это солнышко, оно какое-то время выглядывало из-за туч, пока краски не смешались.

— Скажите, а вы любите свою работу? — задала мне Светлана совершенно неожиданный вопрос.

Я пожала плечами:

— А какая разница? Там платят, работа не пыльная, что еще от нее может требоваться…

Светлана улыбнулась:

— Чтобы она нравилась, чтобы вы были счастливы, чтобы от результатов труда получали удовольствие и даже ими гордились.

Я вспомнила нашу Кристину и грустно вздохнула. Наверное, человек, который на своем месте, выглядит где-то так.

— Вспомните, с вами когда-нибудь такое случалось?

Мне пришлось крепко задуматься.

А ведь случалось. И как ни странно, в те времена, когда я искренне страдала, работая копирайтером.

Однажды я отхватила совершенно необычный заказ. Ну как — отхватила. Писала короткие текститки заказчику, а тут он и говорит: «Мне нужен слоган для рекламной кампании, придумаете?».

А потом понеслось: слоган хорош, а куда его прикрепить? Потом я искала художника, и мы придумывали что-то вроде комиксов, которые будут репостить в соцсетях и слать друг другу, чтобы повеселиться.

В общем, месяц, который я занималась их рекламной кампанией, вполне можно отнести к счастливым. И уж точно там было вот это самое, когда смотришь на результат своей работы и думаешь: а я, в общем-то, ого-го! Неужели я это все сама сочинила? Ай да Лисова, ай да… молодец!

И такая тоска меня взяла по поводу моего нынешнего бесцельного существования! Если на работу и раньше идти не хотелось, то сейчас перехотелось абсолютно.

— Знаете что, Светлана, — я строго посмотрела на девушку, — то, что вы сейчас со мной проделали, конечно, круто. Но на тренинге вы этим, пожалуйста, не занимайтесь, а то на следующий день у нас вообще не останется сотрудников.

Хотя, нет, Кристина все-таки останется.

Я не спешила в офис, гуляла пешком, смотрела на прохожих и чувствовала себя прогульщиком, как в школьные годы. Где-то вдалеке сейчас происходит все очень важное и очень скучное, и только я вырвалась. И от этого мне хорошо.

В общем, я появилась в офисе далеко за полдень. Настроение там царило самое траурное.

— Что случилось? — шепнула я Леночке через перегородку. — Нас расформировывают? Скопом увольняют? Предварительно сотрут память, чтобы не разгласили страшные корпоративные тайны?

Та хмуро посмотрела на меня и зачем-то протянула свой телефон. Я осторожно взяла его в руки.

Открыт инстаграм, и не чей попало, а акулы Ольги, хозяйки «Антуража».

Интересно… Что так могло всех огорчить?

Фоточки, фоточки, фоточки…

Вот несколько дней назад совместное селфи с Никитой Владимировичем, оба улыбаются и, кажется, счастливы. Ольга придерживает его где-то в районе талии.

Вполне симпатичная пара, надо признать.

И меня это не касается. Их дела.

— Ну и что?

— Дальше смотри, — недовольно буркнула Леночка.

Дальше? Ну и что у нас тут дальше?

Ого! А дальше мадам Крылова в свадебном платье. В одном, другом, третьем… Видимо, выбирает и никак не может выбрать, какое лучше. Впрочем, тут я ее понимала. Они все были лучше. И ей очень к лицу.

— И что? — задала я глупый вопрос.

— И ничего, — глубокомысленно заявила Леночка, — теперь уже точно ничего. И вообще ты же говорила, что они с этим, который из «Соляриса»…

Может, надо наконец раскрыть ей глаза?

— Знаешь, Лена, не хотела тебе рассказывать, но, видимо, придется. Есть такая штука, называется юмор. Один человек говорит глупость, а остальные смеются. Обычно этот так работает.

Леночка посмотрела на меня таким взглядом, что мне стало стыдно. У человека и так трагедия, а тут еще я со своим юмором.

Я еще раз глянула на фото: а ведь из этой Ольги невеста получится ничуть не хуже, чем из Алены. Да какое там не хуже, даже лучше.

Может, поэтому Никита Владимирович так рвался на свадьбу? Вроде как на разведку: посмотреть, к чему готовиться. Или все решилось уже позже, когда он опрометчиво поймал подвязку?

Как-то все очень сложилось одно к одному: и наш разговор со Светланой, и весь этот инстаграм, и вообще все… Может, и правда пора что-то менять?

Когда рабочий день закончился, я позвонила Павлу Александровичу:

— Скажите, вас сегодня вечером кто-нибудь навещает?

— Вроде бы нет. На вечер был запланирован просмотр сериала и онлайн-турнир по покеру.

— Отлично. Значит, вы наверняка будете рады меня видеть.

— Лина, что-то случилось? Что-то ужасное?

— Нет, мне просто нужно ваше экспертное мнение. Но и, конечно, я рвусь навестить заболевшего друга. Как вы считаете, мы с вами друзья?

Павел Александрович задумался. Я бы на его месте тоже задумалась — обзаводиться ли такой подругой. Пока что ему от меня сплошное беспокойство.

— Ну… — протянул он. — Скорее да, чем нет…

— Ну вот. А сериалы и покер я тоже уважаю.

24

— Доставка пиццы, — пропела я в домофон, когда Павел Александрович спросил «Кто там?»

А что, искать пиццу я умею не хуже доставщика. Тем более что пиццерия тут буквально в двух шагах. Но главное — пиццу можно есть руками, и не выглядеть при этом идиоткой. Более того, пиццу можно есть руками, даже не отрываясь от покерного турнира…

* * *

— Две пары… Это несерьезно… — на лице Павла Александровича — сомнения.

— Только не сбрасывайте! У него точно ничего нет! Ну, посмотрите же! По морде видно, что блефует.

— Лина, это не морда, это аватар, он всегда один и тот же.

— Тот, кто поставил себе такой хитрый аватар, вообще постоянно блефует, не сомневайтесь. Удваивайте, идите ва-банк! Под мою ответственность!

Павел Александрович рассмеялся и тиснул на кнопку all-in.

Я замерла. Все-таки «под мою ответственность» — это чересчур смело. Надо было хотя бы выяснить, какие у них там ставки.

Ну же!

Минутная заминка — и соперник сбрасывает карты.

— Говорила же, он блефует, — я облегченно выдохнула.

Нет, пожалуй, больше не буду ему подсказывать, иначе это может плохо закончиться.

— Так, получасовой перерыв. Это перед финалом, — пояснил Павел Александрович.

— Если я правильно понимаю, попасть в финал, — это, скорее хорошо, чем плохо?

— Совершенно верно. Я в любом случае уже выиграл. Вопрос только в том — сколько. Итак, по какому поводу пицца и посещение больного? — поинтересовался он.

— Вот, — я протянула ему флешку. — Тут кое-какие материалы. Что-то вроде рекламного комикса. Посмотрите, пожалуйста, как вам?

Он бросил взгляд на меня, потом на монитор.

— Баян, — пренебрежительно бросил Павел Александрович. — Года три назад крутилась в интернете. Тогда было смешно.

— Как вы считаете, это хорошая реклама или плохая?

— Три года назад — отличная. Сейчас, конечно, уже немножко вчерашний день. А почему вы спрашиваете?

— Три года назад я эту штуку сочинила. Вот теперь думаю, вдруг во мне умер великий пиарщик, криэйтер, специалист по рекламе или кто-нибудь еще?

— Да у вас там, похоже, полно дохлого народа, — качнул головой мой друг.

Он долго рассматривал меня, словно бы у меня вдруг выросли рога. Или хвост. Или… Ладно, хватит уже выращивать себе всякую гадость.

— А вы не задумывались о том, чтобы сменить работу?

Я вздохнула. Если бы не было нашего прошлого разговора, я бы сейчас визжала от восторга и прыгала на месте. Оценили, значит. Обнаружили потенциал и с ходу хотят что-то этакое предложить.

Но вчерашний разговор был. А значит, мне просто протягивают руку помощи. Учитывая сложную личную ситуацию.

— Вот только что задумалась, — сказала я после паузы. — А почему вы спрашиваете?

Если ты тонешь, а тебе бросают спасательный круг, глупо его отталкивать в надежде, что будет еще один. Скорее всего, не будет.