Странно, ничего ужасного мне там не показали. Может быть, чуть-чуть припухшие глаза, но вообще никаких особых следов вчерашнего гуляния на лице не осталось. Более того сейчас без косметики я выглядела, как та самая школьница. Вот и славно! Насколько я понимаю, это самый не любимый Павлом Александровичем типаж, судя по его рассказам, от школьниц у него до сих пор начинает дергаться глаз.

Я несмело вышла из ванной. Несмотря на вполне приличную обстановку, назвать квартиру Павла Александровича хороминой, было трудно. Три комнаты. Да, неплохой ремонт, да, уютненькая обстановка, но кухню найти можно без посторонней помощи и без компаса.

На завтрак был чай, поджаренные в тостере ломтики хлеба, масло, джем, сыр, оливки — в общем, ничего такого, что нужно готовить. И все-таки это не было похоже на холостяцкий завтрак. Обычно такие вещи загружаются в нутро холодильника женской рукой.

— Садитесь за стол. В общем, откушайте, чем Бог послал. Обычно у меня есть настоящая еда, но приятная женщина, которая здесь все готовит и убирает, приболела и попросила отпуск.

Ну это она с ним еще гуманно поступила. Могла бы вместо себя прислать племянницу. Помнится, один мой знакомый менеджер по уборке именно так и сделал.

— У вас симпатично.

Павел Александрович рассеянно огляделся по сторонам:

— Пожалуй, да.

— Кстати, вы задолжали мне историю.

Наверное, было верхом наглости с моей стороны говорить, что Павел Александрович мне еще что-то задолжал. Но кое-кто утверждает, что наглость — второе счастье, а за неимением первого вполне сойдет.

— Насколько мне помнится, историю я обещал только в том случае, если вы не будете пить.

— Шампанское, — уточнила я, — и я свою часть сделки выполнила.

16

Я была права, но мне это никак не помогло. Павел Александрович оставил меня без обещанной истории. А то, что оправдывался: мол, обязательно расскажу потом, просто сейчас на это нет времени… Я намеки понимаю. Попросила телефон — вызвать такси — и была такова. Не стоит злоупотреблять гостеприимством, особенно если ты им уже достаточно злоупотребил.

Я подъезжала к дому на такси, когда увидела еще одного участника этой истории. К счастью, второстепенного. Но, поверьте, он еще сыграет свою роль.

Если честно, я бы предпочла, чтобы в этой истории его не было. И вообще ни в одной из моих историй. Но, увы. Из песни слова не выкинешь, так что он здесь будет. Мой бывший.

А чему вы так удивляетесь? Мало кто умеет дожить до двадцати шести лет и не обзавестись хотя бы одним, хотя бы плохоньким да бывшим. Я не сумела.

Вот он сидит — надежда и будущее отечественной юриспруденции. Ну, ладно, не надежда и не будущее, а так… крутится где-то неподалеку, урывая от путаницы в законах и неспособности граждан в них разобраться свою маленькую выгоду. Но это выгода у него маленькая, а гордость очень большая. А что? Серьезный человек с солидной профессией, не то что я… Ладно, об этом мы не будем.

Я выскочила из такси и постаралась сделать вид, что этого мужчину на скамейке вижу впервые. Вернее не так, вообще не вижу. Я целеустремленно иду домой и не пялюсь по сторонам. Да. Вообще. Совсем не пялюсь.

— Лина!

Я секунду помедлила. Может, притвориться глухой? И эта проигранная секунда дорого мне стоила.

Антон (я вам его еще не представила? Так вот его зовут Антон) уже стоял рядом.

— Я тебе звонил вчера весь вечер, ты не отвечала. А утром вообще телефон был отключен…

Ну и что ему скажешь? Что если бы вчера весь вечер телефон не вибрировал у меня в сумке, к утру бы он не сел? Но в такие подробности личной жизни своего телефона я его посвящать не собиралась.

— Зачем ты звонил?

— Я хотел сказать, что я был не прав.

Ну этого мог бы и не говорить. То, что он был не прав, для меня совершенно очевидно. Так что не ясно, почему он решил опять это обсудить.

— И вообще, я полный идиот.

И снова я вынуждена с ним согласиться. Человек, который дает ключ от квартиры своей девушке, а потом приводит в эту квартиру другую девушку, — стопроцентный идиот. И никакое юридическое образование ему не поможет.

— В общем, прости меня.

Парень, тебе же преподавали логику! Я это точно знаю. Но вот каким образом из первых двух вытекает третье? С какого такого перепугу я должна тебя прощать?

Только начинать рассказывать все это ему — значит затягивать наш разговор до бесконечности.

Напиток, которым напоил меня Павел Александрович, конечно, волшебный, но, боюсь, скоро его действие закончится. Так что, чем быстрее я окажусь дома, приму ванну, заварю себе огромную чашку чая с лимоном и вытянусь горизонтально, тем лучше.

Поэтому дискутировать на тему умственных способностей своего бывшего я не стала, ограничившись простеньким:

— Извини, но прощать уже поздно. Я встречаюсь с мужчиной. И на звонки не отвечала, потому что вчера мы были вместе. И ночевала я у него. В общем, желаю тебе счастья в личной жизни, потому что я свое нашла.

— Ты врешь. Просто мне назло. А ночевала наверняка у этого монстра — своей тетки — и она тебе не разрешала на звонки отвечать. А потом, наверное, и телефон отключить заставила.

Хорошего же он обо мне мнения! Нет, конечно, Раиса Пална, может даже премьер-министра заставить отключить телефон прямой связи с президентом, тут даже вопросов нет. И к бывшему моему относится соответствующим образом. Когда я рассказала ей, почему «этот приятный молодой человек перестал у нас бывать», она мигом подобрала удачную рифму к его имени, и больше мы к этому вопросу не возвращались.

— То есть ты это серьезно? — вот сейчас я была по-настоящему зла. — Ты действительно считаешь, что, кроме тебя одного-единственного, на меня никто уже и не посмотрит?

На это Антон ничего не ответил, но по его лицу хорошо читалось, что именно так он и думает.

— Ну, так вот я тебе скажу. Парень у меня есть. И не чета тебе. Бизнесмен, между прочим. С меня пылинки сдувает. Каждый день цветы присылает в офис. И я сегодня действительно была у него.

У Антона на лбу было написано: я тебе не верю. Если честно, на его месте я и сама бы не поверила. И правильно бы сделала. Павел Александрович, конечно, цветы мне присылает, по клубам выгуливает, по утрам гадость импортную в постель приносит, но он мне точно не парень. И все-таки формально все, что я сейчас сказала, — чистая правда!

— Ну, раз так, значит, тебе будет нужно два приглашения, — скривил Антон губы в недоброй усмешке.

— Какие еще приглашения?

— У Алены свадьба в следующие выходные. Я сказал, что мы расстались, но она говорит: что там у вас — мне все равно. А Лина на моей свадьбе должна быть. Ну, а раз ты у нас при кавалере, то и приходите вдвоем. Посмотрим на твоего бизнесмена…

— Ну, и придем! — выпалила я.

Вот серьезно, если я подумала хотя бы чуть-чуть, я бы такого не сказала.

Впрочем, кто знает, может, и сказала бы. Не прийти на Аленкину свадьбу будет ужасно некрасиво. В конце концов, она же не виновата, что ее брат такой… Антон. А с ней мы всегда неплохо ладили.

А прийти туда одной — ну уж нет! Такого унижения я просто не переживу. Тем более под насмешливым взглядом бывшего. Да ладно взглядом! У него хватит ума припереться с транспарантом «Я же говорил!».

В общем, кажется, мой неоплатный долг перед Павлом Александрович в ближайшее время станет еще неоплатнее. Но в данном случае оно того стоит.

— Может, позовешь на чашку кофе? — Антон масляно улыбнулся.

Ну да. Если твоя бывшая говорит, что нашла приличного мужика, самое время проситься на чашку кофе. Нет, все-таки что-то с его преподавателем логики было не так.

— Как-нибудь в другой раз, сегодня я не выспалась…

Весь остаток дня я провела за ленивым серфингом интернета. Делать ничего не хотелось, думать ни о чем тоже. А уж вспоминать не хотелось вдвойне.

Бизнесмена Савойского интернет показал быстро. Я даже зачиталась. Очень серьезный мужчина. Такой серьезный, что нашего Никиту Владимировича я невольно зауважала. Все мы ссорились с родителями, подвига в этом никакого нет. Но поссориться с таким папой — это, я вам скажу, нужно иметь смелость. Или глупость. Или и того и другого, и можно без хлеба.


В этот вечер я уже засыпала, как вдруг меня неожиданно накрыло еще одним воспоминанием.

Мы в прихожей у Павла Александровича, я по-прежнему прекрасна и сексуальна, мои руки, словно лианы, обвивают его шею. Правда, ноги стоят на ковре очень неустойчиво. И все время хочется спать. И я слышу, как заботливый голос со вздохом произносит:

— Ремня! Однозначно ремня.

17

Рабочее утро встретило меня Кристиной. Черт, кажется, скоро можно будет вводить новую народную примету. Кристина станет чем-то вроде черной кошки или бабы с пустыми ведрами. Если куда-то придешь и сразу столкнешься с ней, однозначно все пойдет наперекосяк.

Как ни странно, она была дружелюбна. Во всяком случае старалась. У нее это плохо получалось, но посыл был именно такой.

— А у тебя с твоим этим «Солярисом» все серьезно, похоже?

Я пожала плечами. На самом деле у меня с моим «Солярисом» все вообще никак. Но ей об этом знать не обязательно.

— И что такие мужики в таких серых мышах находят? — вздохнула она вроде как про себя.

Помните, я что-то бормотала про дружелюбие? Вычеркиваем!

— Много ты знаешь! — про серую мышь было очень обидно. — Может, я в постели огонь.

Она посмотрела на меня с нескрываемой жалостью.

— Это он тебе сказал? Знаешь, ты береги его!

И Кристина ушла за свою перегородку.

А мне за своей резко захотелось удавиться. Может быть, где-то в параллельной вселенной или в каких-нибудь сказках про золушек Павлы Александровичи и находят что-то в серых мышах, но в реальности они заключают с мышами вполне себе деловые договоры. К счастью, меня, как отдельно взятую серую мышь, отсутствие ко мне чувств со стороны Павла Александровича ничуть не огорчает.