Он поворачивается в мою сторону и внимательно смотрит на меня, но я не поднимаю глаз. Я наклоняю голову и поднимаю его руку. От него исходит какой-то дикий запах, возможно ливня в душную ночь. С бесконечной нежностью я целую внутреннюю сторону его запястья, прямо в кончик хвоста татуировки кобры. Он замирает. У меня сердце ухает вниз, я моментально поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом.

Мы оба вздрагиваем, я от внезапной его реакции, совершенно новой для меня. Тень мелькает у него во взгляде. На какую-то шокирующую микросекунду он напоминает мне раненого зверя, так смотрела Сьюзи на маму и меня, когда мы пришли забирать ее из приюта для животных. Страх, боль, недоверие, надежда и глубокая тоска по любви. Но, тень моментально уходит, по-прежнему скрывая все страшные тайны. Я вспоминаю слово, которое давно выучила и сейчас оно ему подходит больше всего: жажда кровопролития. Он вырывает свою руку из моих пальцев, вдруг схватив меня за запястье стальной хваткой.

— Ноги кверху, — слова, как выстрел, которые эхом отражаются от стен пространства, проходясь у меня по позвоночнику, вызываю даже зубную боль.

Я смотрю на него в ужасе, даже не в состоянии вздохнуть. Он хочет заставить меня принять самое унизительное положение! Я в попыхах втягиваю густой, влажный воздух, который со свистом выходит через стиснутые зубы.

— Нет, — я облизываю губы. — Пожалуйста.

Он не отводит взгляда от моего языка.

— Я не привык повторять, — отстраненно говорит он.

У меня скручивает живот от страха, но я заставляю себя не реагировать на это. Я не доставлю ему такого удовольствия. Это тяжелое испытание, но я одержу победу. Я знаю, что он делает — он показывает условия нашего соглашения. Никакой нежности, доброты… даже не какого-то простого жеста внимания, всего лишь секс. Именно такой обезличенный секс у мужчин с проститутками. Сделка между двумя не знающими друг друга людьми. Тогда он принял меня за проститутку, и именно тогда и определил наши отношения, с тех пор он относиться ко мне, как будто я и есть проститутка.

— Пошел ты, — шепчу я, хотя чувствую выступивший пот на спине.

Его глаза сверкают, как лед в морозное утро.

Я смотрю в его холодные, немигающие глаза и странное ощущение непобедимости появляется во мне. Я чувствую себя Клеопатрой или Далилой. Искусительницей, полной ярости и похоти. Тогда тоже мужчины думали, что они единственные обладают властью, но они не знали всего. Я покажу ему. Я покажу ему, что могу быть обнаженной, но гордой и свирепой, даже в такой влажной жаре. Воздух между нами становится густым, наполненный конденсатом. Последние минуты перед битвой.

Я усаживаюсь поудобнее, поднимаю ноги, прижимая их к животу, широко разведя в стороны и оголив перед ним свою промежность. Он отпускает мое запястье, проводит пальцами по моим складкам, и смотрит на меня содрогающуюся от ярости. Я заставляю себя не отводить глаз от его издевающегося взгляда, хотя с трудом замечаю, поскольку краснею от похоти.

Все еще продолжая вызывающе смотреть на меня, он раздвигает влажные складки и размазывает стекающие соки. Специально, как бы нехотя он вставляет в меня свой длинный палец. Черт возьми, он чувствуется как расплавленный жар. Я хочу закричать. Мои мышцы беспомощно сжимаются вокруг него. Я не могу ему сопротивляться, не в силах, только принимать его. Принять его палец, его член… Принять его господство.

— Повеселимся, Далия? — издевается он.

— Радуешься, Зейн? — вторю я ему, но голос звучит приглушенно и неуверенно.

Он посмеивается.

— Я получу удовольствие дрессируя тебя, маленькая злючка, — говорит он, двигая взад-вперед пальцем во мне.

С большими усилиями, я выплевываю слова:

— Ты подлый.

— Знаю, — этот сукин сын нагло соглашается, обхватив и разведя мои бедра руками. С злорадной ухмылкой на губах он наклоняет голову вперед и начинает лизать мою набухшую киску. При каждом движении его языка, я с трудом подавливаю желание заскулить и захныкать от удовольствия.

Я на грани, но это должно быть так чертовски далеко. Отодвинувшись, Зейн вдруг погружает свой язык в меня, и я уже не могу сдерживаться. Я не в состоянии делать вид, что гордая и злюсь. Хватаю его за плечи и кричу самозабвенно в экстазе.

Его руки впиваются в мою плоть, удерживая меня на месте, пока поток удовольствия превращает мой мир в сексуально белый. Мышцы сводит судорогой, я выгибаю спину, совершенно бесконтрольно волны оргазма сотрясают все тело. Я лишь смутно осознаю, что кричу. Оргазм — длительный и сильный, мне кажется, что я потеряла счет времени.

Он отпускает меня, я медленно наклоняюсь, ложусь на бок, свернувшись калачиком, тяжело дыша, совершенно опустошенная. Мышцы так напряжены, словно я пробежала гонку на длинную дистанцию. Я поворачиваюсь в его сторону, его глаза светятся темным хищным блеском. Он жаждет меня! В ту же секунду мое тело реагирует на голод в его глазах, настоятельной болью между ног.

Он опирается ладонями о край бассейна, поднимаясь из воды. Он встает надо мной. Как и в первый раз, когда я увидела его движения у меня определенно сложилось впечатление, что он прошел подготовку тайных боевых искусств. Вода потоком льется с его сильного мускулистого, нагого тела. Краем глаза я рассматриваю его холеное тело — член, красный, толстый и большой, под ним тяжелые яйца с фиолетовыми и зелеными прожилками. Я наблюдаю за ним почти с восторгом.

Он действительно великолепен.

Он делает шаг ко мне, подхватывает под шею и колени, поднимает на руки. Я хныкаю, раньше я за собой такого не замечала, способности издавать подобные звуки, но когда я с ним, я сама себя не узнаю. Обхватываю его за шею.

Он проносит меня мимо колонн к большому круглому зеленому дивану, заваленному многочисленными подушками, и бросает на него, словно я какая-то тряпичная кукла. Он стоит надо мной, наблюдая за моей колышущейся грудью от падения. Я в упор смотрю на него, он опускается вниз, нависнув над моим бесчувственным телом. Приподняв мои ноги, он жестко входит так внезапно, просто протаранив, что у меня даже нет времени привыкнуть к его неимоверному размеру. От шока у меня вырывается длинный всхлип.

И ему вторит его грохочущий животный рык.

Каждая часть моего тела словно в огне. Бедра с усилием двигаются вверх, руки хватают его за крепкие ягодицы, пока он вбивается в меня по самые яйца, наши тела с грохотом ударяются друг о друга. Я впиваюсь ногтями и царапаю ему спину, как дикая кошка, и обхватываю сильнее ногами за талию, притягивая к себе, чтобы мы стали единым целым. Я точно знаю, чего хочу. Я хочу его до каждого последнего дюйма внутри себя. Мне необходимо его почувствовать в самой глубине живота.

— Заставь себя кончить, — приказывает он.

Звучит его голос напротив моего уха. Я смотрю на него со злостью, но чувствую, как член набухает и дергается внутри меня.

— Давай, делай, — рычит он.

Я выгибаю спину, прижимаясь к нему, и начинаю тереться о него до тех пор, пока не чувствую, как что-то завязывается узлом у меня внизу живота. В этот момент он подсовывает под мою задницу руки, приподнимая ее вверх для получения большего наслаждения и начинает врезаться еще сильнее. Он трахается, как дикий зверь, даже вены вздулись у него на шеи. Огонь внутри меня превращается в бушующее пламя.

— Зейн, — с вожделением всхлипываю я, мое тело начинает сотрясаться.

Я цепляюсь за подушки, его кожу. Такое чувство, будто я распадаюсь на миллион маленьких осколков. Я молочу его кулаками. Я плачу. Я кричу. Его горячее семя извергается глубоко внутри меня.

Я вижу, как искажается и преображается его лицо, глаза становятся почти черными. Впервые, с тех пор как я узнала его, он открылся. Он ловит мой взгляд и опять натягивает холодную, нечитаемую маску, человека, способного полностью контролировать себя в любой ситуации причем без усилий.

Тяжело дыша я смотрю на него снизу-вверх, он по-прежнему внутри меня. За его глазами существует свой собственный целый застывший мир. Другая женщина, возможно, решит, что сможет оживить этот мир и жить в нем, но не я.

— Приходи ко мне в кабинет через час. Ты потребуешься мне снова, — говорит он и вытаскивает свой член из меня.

У меня обрывается сердце. Я вижу, как он слезает с меня, его член все еще наполовину находится в стоячем состоянии, поблескивает нашей совместной смазкой. Он отворачивается и уходит, остановившись у низкого стула, чтобы взять халат. Накинув его на плечи, он покидает купальню, не оглядываясь.

11

Далия Фьюри

Я слышу, как дверная ручка щелкает, и опираясь на локти, смотрю на пар, поднимающийся от бассейна. Он манит меня к себе. Я никогда не была в таком бассейне. Из меня вытекает его сперма, мои бедра в моих же соках, я слезаю с дивана и направляюсь к воде.

Я залезаю в воду в том же месте, где восседал Зейн, ложусь, и мои конечности расслабленно покачиваются на воде.

Эх…

Он объявил войну.

Я ныряю. Даже на дне бассейна полное великолепие. Голый Адонис, типа герой, с фиговым листом борется с мифическими змееподобными монстрами, и это выложено из тысячи маленьких кусочков мозаики.

Я выплываю через несколько секунд, убираю волосы с лица. Плыву обратно на свое место и замечаю, что видно первоначально очень нервничала, поэтому совершенно не заметила ведерко со льдом с закрытой бутылкой шампанского, два бокала, и две серебряные чаши, одна поменьше прикрыта сверху круглой крышкой, а другая гораздо больших размеров наполнена клубникой. Я приподнимаю крышку и вижу горку блестящей черной икры.

Я беру бутылку за горлышко, вытаскиваю из ведерка и изучаю этикетку. У меня от удивления приподнимаются брови. Ну, конечно же, Dom Perignon. Такого я никогда не пила. Я вытаскиваю пробку и наполняю себе бокал, пузырьки шипят, про себя говорю тост: «За себя в этом доме» и делаю глоток.