— Дейзи возвращается, Сьюзи, — я снова и снова говорю ей, взахлеб рыдая в ее шелковистый мех.

* * *

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем Дейзи возвращается домой. Наше воссоединение семьи странное. Мать и я выплакали уже море слез, а наша маленькая Дейзи утешает нас, словно это нас похители. Мы сидим на крыльце, разглядывая ее. Она совершенно спокойно смотрит на нас, одной рукой рассеянно поглаживая голову Сьюзи.

— Значит, ты не видела, кто вас похитил?

— Нет. Как я уже сказала, мы возвращались из ресторана небольшого отеля, когда остановился пыльный белый фургон, из него вышли двое мужчин, схватили нас и запихнули внутрь. Вообще-то их было четверо, но на них были одеты маски из Диснеевских мультиков. Они сразу же завязали нам глаза и заткнули рты, связав.

— Ты и Мари не пытались бороться?

— Нет. Один из мужчин держал пистолет, направив его на голову Мари. Мы были настолько потрясены, поскольку они казались очень профессиональными. За все время они ни разу не произнесли и слова. Нас привезли в дом, в котором общались с нами фактически по минимуму. Мы поняли, что в доме есть еще девушки в других комнатах, так как слышали по ночам их плач. Однажды мы попытались поговорить с ними, но мужчины с такой силой стукнули по стене, что мы заткнулись, мы же девчонки.

— Разве они не пытались… причинить тебе боль? — осторожно интересуется моя мама.

Дейзи отрицательно качает головой, причем так энергично, что ее каштановые кудри подпрыгивают, как в рекламе шампуня. — Нет, ни разу. На самом деле, они относились к нам вполне прилично, учитывая обстоятельства. У нас была еда, вода в бутылках, которую мы могли пить, и когда стало слишком жарко, они принесли какой-то вентилятор, который дул через решетку в верхней части стены.

— А как вас спасли? — спрашиваю я.

— Ну, в один прекрасный день мужчины вдруг начали суетиться и переговариваться шепотом. Потом они повезли нас с завязанными глазами, связав руки к маленькому городку местных жителей, высадили на обочине дороги и быстро уехали. Мы видели город, простирающийся под нами внизу, к которому и пошли пешком.

— Ты очень испугалась? — спрашиваю я.

Она весело улыбается.

— На самом деле, нет.

Это окончательно сбивает меня с толку. Я смотрю на ее лицо без макияжа, поблескивающее от самодельного домашнего лосьена ароматерапии, который она распылила.

— Почему нет? Я была бы в ужасе, — отвечаю я ей.

Она смотрит совершенно спокойно на меня.

— Это называется универсальный закон действия и противодействия. Когда ты живешь, используя принцип — никогда не навреди другому человеку, никто не сможет навредить и тебе.

Мама сжимает руку Дейзи, и говорит, насколько она смелая, а я просто сижу в кресле и удивленно покачиваю головой, глядя на свою сестру. Мы не находили себе места от беспокойства, были напуганы до смерти из-за того, что с ней случилось, ее похитили в этот момент и держали в заложниках торговцы людьми и беззаботно готовы были переправить в «сказочную страну».

На мгновение я задаюсь вопросом, что бы случилось, если бы Зейн не вмешался так быстро, и гоню от себя прочь омерзительные мысли. Моя сестра всегда будет оставаться такой невинной и пребывать в блаженном неведении о тех ужасных вещах, которые могли бы произойти, и которые происходят с миллионами ни в чем не повинных людей каждый день. Ее действия и вера во всеобщий универсальный закон на самом деле полная чушь, но сейчас ей не стоит знать об этом.

Я улыбаюсь.

— Фея сидит у тебя на плече, Дейзи.

Она улыбается в ответ.

— Фея действительно была и зовут ее Далия. Мама сказала, что ты попросила своего друга помочь. Именно его они испугались и отпустили нас, не так ли?

Я медленно киваю. Да, закон действия и противодействия по-настоящему сработал. Если бы она только знала, насколько он реально работает в этом большом несовершенном мире.

— Как его зовут?

— Его зовут Александр Маленков.

— Поблагодари его за меня, — говорит она, улыбаясь своей самой большой, милой восхитительной улыбкой.

* * *

Этим поздним вечером приходит по почте письмо от адвокатов Александра Маленкова — двенадцать страниц Соглашения о Неразглашении Конфиденциальной Информации. Я подписываю не читая, на следующий день приезжает курьер, чтобы забрать его. Этим же днем я направляюсь в клинику, чтобы сдать необходимые анализы, а так как у меня месячные начались раньше положенного срока, спасибо стрессу, я также выписываю таблетки.

Результаты тестов готовы на неделе, я отсылаю их Зейну. На следующий день я со слезами на глазах прощаюсь с мамой и Дейзи, и лечу обратно в Англию.

Стелла рада меня снова увидеть. Она сидит на кровати и дает мне наставления, пока я рассказываю ей все новости, упаковывая маленький чемодан с собой к Зейну.

— Нет, это не бери. В этом твои ноги выглядят как сосиски. Тебе следует взять красное платье. В этом твоя грудь второго размера, а не такая как на самом деле. О Боже, только не это. В этом ты похожа, будто украла скатерть из французского бистро и подпоясалась ремнем. Надеюсь, ты оставишь это мне, хорошо, возьми и черные ботинки по щиколотку, чтобы выйти с ним… — и т. д. и т. д..’

Когда наступает время мне уходить, она целует меня в обе щеки.

— Я не могу поверить, что ты оставляешь меня, и идешь жить к парню, — вопит она детским голоском, и ее взгляд на самом деле жалкий.

— Один месяц пролетит в мгновение ока, — отвечаю я ей.

— Это для тебя, но не для меня, — отвечает она.


Да уж, безрассудное поведение…

10

Далия Фьюри

Не Ной, а Юрий открывает мне входную дверь.

— Я отнесу твой чемодан в твою комнату, — говорит он, с выражением директора, возглавляющего похоронное бюро.

— Спасибо, — я передаю ему свой маленький чемодан.

— Босс на нижнем этаже, минус 3. Ты можешь спуститься по лестнице, — он кивает в сторону лестницы, или на лифте вниз, который находится в коридоре. Он кивает в сторону кабинета, в котором в последний раз я встречалась с Зейном.

— Я спущусь по лестнице, — отвечаю.

— Это последний этаж внизу.

— Хорошо, спасибо.

Крупных размеров женщина, с лицом в красных прожилках, в черной юбке и белой блузке проходит мимо нас, направляясь в кухню. Она вежливо улыбается мне, и я улыбаюсь ей в ответ.

Я спускаюсь по ступенькам вниз на два лестничных пролета, сюда я приходила в массажный кабинет, и двигаюсь дальше. Передо мной открывается пространство, выложенное черно-белой плиткой, уложенной в шахматном порядке, с антикварными безголовыми и безрукими статуями, и большой композицией белых цветов, стоящих под ними. Вдали виднеются грандиозные бело-черные двери. Я берусь за замысловатую резную металлическую ручку и толкаю ее вперед, и ахаю от удивления.

Весь этаж — это сказочное открытое большое пространство, с деревянными столбами, выложенное мозайкой, наполненное паром купальня. Пар, поднимается от большого бассейна, который похож на что-то сказочное, словно перенесен из другого времени. Времени, когда могущественные правители великих империй возлежали в подобных купальнях и полураздетые девушки-рабыни приходили омывать их. Я вдыхаю аромат, который исходит от воды. Жасмин. Восхитительно по-восточному и экзотически.

Я захожу внутрь, и останавливаюсь примерно в двадцати шагов от него. Внутри мраморного бассейна, способного вместить не менее десяти человек, лицом ко мне лежит Зейн. Его мощные руки покаяться на бортике, кожа поблескивает от влаги, как отполированный металл.

Он внимательно смотрит на меня, его поза совершенно расслабленная, но его глаза настолько пугающие. Я вспоминаю, когда впервые взглянула в них и увидела холод и безжалостную действительность. Я опускаю свой взор подальше от этой бесплодной пустоты.

Я не должна его бояться, он сделал для меня, огромное одолжение. Я хочу показать свою признательность, глубокую благодарность. Из полу опушенных ресниц разглядываю его тело, почему-то оно кажется мне еще красивее. Я хочу постоять здесь подольше и полюбоваться декадентским видом этого непостижимого мужчины в таком роскошном бассейне.

— Не желаешь присоединиться ко мне? — его голос шелковистый и ласковый, но слова явно похожи не на приглашение, а скорее приказ.

Прислонившись к столбу, я снимаю туфли, а также часы, кладу их рядом с туфлями. Босыми ногами чувствую гладкий влажный мрамор. Я стою у края бассейна, кровь становится разгоряченной и жаждущей его.

— Ожидаешь, что сексуальная рабыня вымоет своего хозяина? — тихо спрашиваю я.

Он по-прежнему очень тихо отвечает.

— Раздевайся.

Мое сердце начинает биться быстрее. Я расстегиваю платье, оно скользит вниз к ногам, снимаю лифчик, и хотя выражение его лица не меняется, глаза сверкают, как только он видит мою грудь. Я выпускаю из рук лифчик, зацепившись пальцами за резинку трусиков, тяну их вниз. Он ничего не говорит, просто бесстрастно наблюдает за мной, словно я художественный экспонат, и он до конца не уверен, нравится ли он ему на самом деле или же нет. Я выпрямляюсь, оставшись полностью голой, и чувствуя влагу на своей коже от пара.

— Спасибо, что нашел мою сестру, — говорю я сипло.

Его глаза поблескивают сквозь поднимающийся пар, черные зрачки сфокусированы на мне.

— Хорошо. Покажи мне, насколько ты благодарна, — отвечает он.

У края бассейна стоит блестящий черный контейнер, заполненный мочалками, губками, тряпочными рукавица и кусками мыла. Я направляюсь к нему, выбираю рукавичку и мыло, и иду к Зейну. Встаю на колени, беру его руку, повернув ладонью вверх, и начинаю тщательно намыливать его пальцы. По одному. Они длинные и изящные, подушечки твердые и выпирающие, ногти с прекрасным маникюром. Руки пианиста, полные скрытой силы, словно скакун.