Мария Беседина - Я не сплю по ночам

– Нельзя, нельзя... Надо! И ты не вздумай болтать: Наталочка откажется от поездки, и как тогда я сдержу слово перед Анечкой и Колей?

– Да ты заговариваешься! – Лиза, не посвященная в историю со справками, была ошеломлена; еще никогда милый, обаятельный Сергей не говорил с ней так грубо.

– Прости, сорвался, – выдавил Сергей и, протиснувшись мимо Лизы, не вышел, а вывалился в коридор.

Лиза в задумчивости присела на ящик для белья, еще согретый теплом его тела. Она не обиделась, понимая, какое жуткое напряжение должен испытывать Сергей. Возможно, кому-то ситуация показалась бы нелепой, но, сидя в чужой ванной комнате на пластиковом ящике, Лиза горячо молилась Богу о том, чтобы со старым другом ее мужа все обошлось благополучно, и о том, чтобы эта горькая чаша миновала ее обожаемого Славика.

Анечка была в восторге. Она обожала кататься на машине и всегда огорчалась, когда поездка заканчивалась, а тут они все едут и едут, какое счастье! За рулем сидел папа, и, когда движение на дороге не слишком сильное, он показывал им разные достопримечательности, мимо которых они проезжали. Анечка только не очень понимала, почему, указав на те странные железные штуки, окружившие стоявшую на холме пушку, папа сказал: «Ежи». Где же ежики? Наверное, спрятались под железками! Вот бы остановиться и поискать хорошенько. Но просить об этом папу бесполезно, надо спешить, а то они весь отпуск проведут в дороге. А ведь их ждут бабушка и дедушка! Так сказала Анечке мама.

Мама сидит рядом с ней. Конечно, было бы неплохо забраться к ней на колени, но мама держит на ручках Колю. Ничего, Анечка понимала, что она старшая, и готова была потерпеть. Анечка отвела взгляд от проносящихся за окном домов неизвестного ей городка и принялась разглядывать свою мамочку. Какая она была красивая! Гораздо красивее Барби. А уж Кирюшкина мама, тетя Марина, и в подметки ей не годилась! Так и папа сказал, а уж он-то знает.

У мамы были большие глаза, длинные-предлинные ресницы. А волосы такие блестящие, шелковистые и кудрявые! И какая она была стройная, точно сказочная принцесса! На миг Анечке сделалось страшно. А вдруг какой-нибудь король увезет маму от них?

– Папа, а пап!

– Что, доня?

– А если король прикажет тебе отдать маму, ты послушаешься?

– Какой еще король?

– Дроздобород. Я сказку читала.

– Ах, вот что! Нет, ни за что не отдам.

Мама засмеялась. И Коля засмеялся, он замахал ручонками и сложил губки так, будто тоже хотел высказать свое мнение. Но с этим у него пока обстояло неважно.

– Ням! Мама, ням! – вот и все, что вышло у Коли.

– Погодите, мои мышата, скоро остановимся у кафе и перекусим, – ласково сказала мама.

Да, это было чудесное путешествие, они ночевали в гостиницах, ели в кафе, а несколько раз покупали у стоявших на обочине шоссе старушек позднюю клубнику и ранние яблоки. Чем дальше они ехали на юг, тем разительнее менялся пейзаж за окнами «Жигулей» – из края холодных утренников и голубоватых от росы трав они прибыли в пышную, цветущую страну, точно позолоченную щедрым южным солнцем. На берегах Балтийского моря лето близилось к концу, а здесь оно было в самом разгаре. Анечка восторженно смотрела на разнотравье лугов, там и сям украшенных купами кряжистых деревьев. На каждой остановке Сергей покупал и приносил своим дамам букеты садовых цветов – пышных, тяжелых георгин, которые здесь назывались мелодичным словом «жоржины», и, конечно, роз. Наташу восхищало их поэтичное название на украинском языке – «троянды».

– Я чувствую себя Прекрасной Еленой, которой подарили целую Трою, – как-то сказала она мужу.

– Но-но! – с притворной строгостью нахмурился он. – Не вздумай раздуть в нашем селе Троянскую войну. С твоей красотой это нетрудно.

Наташа с нежностью поглядела на Сергея. Его петербургская бледность скрылась под легким румянцем, глаза ожили, исчезли круги под ними. Сергею явно пошли на пользу свежие фрукты, в изобилии продававшиеся на крохотных живописных базарчиках в придорожных селах, своеобразный йогурт – варенец, стоивший здесь сущие копейки. Сергей с удовольствием поглощал его целыми кружками. «Он ест с аппетитом, значит, все в порядке», – удовлетворенно думала Наташа.

Они уже проехали Ровно. Заехать на черноморское побережье предполагалось на обратном пути. Прямое, как стрела, шоссе, обсаженное пирамидальными тополями, вело их к синеющим на горизонте далеким холмам. В стороне темнел лес, по его опушке разбежались крытые коричневой и красной черепицей белые домики, окруженные фруктовыми садами. Забивая витавший над дорогой запах газолина и разогретого солнцем асфальта, от них долетал сладкий запах цветов, а иногда – горьковатый аромат дымка. Недалеко от дороги паслось стадо овец, потешно семенивших тоненькими ножками. Наташа повернулась посмотреть, какое впечатление они производят на Анечку, но девочка, уже пресыщенная видом домашних животных, не реагировала на это зрелище так оживленно, как в первые дни. Наташа вспомнила, сколько эмоций вызвала у Анечки первая, еще недалеко от Питера, встреча с коровой. «Но призовое место, конечно, должна занять та лошадь, запряженная в телегу», – на миг Наташе представилось серое небо над Гатчиной и радостный вопль дочери: «Мама, лошадь настоящая, как на карусели!» В это самое время рекорд был побит: с грунтовки на шоссе свернула телега, запряженная парой волов.

– Смотрите, какие большие коровы! – потрясенно воскликнула Анечка. Волы неспешно затрюхали по обочине, и Сергей обогнал их. Движение на дороге было бойким, но после улиц большого города шоссе воспринималось как почти пустынное. Пара-тройка деловитых грузовичков, колесный трактор да юркие легковушки – лишь изредка проедет контейнеровоз.

Для офицера автоинспекции ситуация на дороге вовсе не казалась такой уж простой. Главную опасность представляли собой трактора и грузовики, особенно с прицепами, – с развалом колхозов технику перестали обихаживать в МТС, и неожиданные поломки транспорта стали обычным делом. Следовало присматривать и за владельцами частного транспорта – только сегодня по рации передали сообщение о пьяном лихаче, врезавшемся в автобус. Но пока все было тихо, и офицер позволил себе расслабиться.

– Читал ты сегодняшнюю газету? – по-украински спросил он у своего напарника, ожесточенно теревшего тряпкой их и без того чистый мотоцикл.

– Эге ж...

– А какой там фельетон! Очень смешной.

– До фельетона я не дочитал.

– Его написал знаменитый юморист Ковинька! – с энтузиазмом продолжал страж порядка. Услышав популярную фамилию, напарник оживился.

– Ах, этот!.. Да, должно быть смешно. Жалко, что я не взял газету с собой на пост. О чем там, расскажи?

– Ну, например, как один алкоголик закричал: «Классики, вы были правы, черти есть! Вот они, прыгают по моему галстуку!»

– Ха-ха-ха!.. О, черт! Накаркал со своим Ковинькой!

«Жигули» стального цвета, резво катившиеся по шоссе, внезапно вильнули и понеслись через дорогу. Неспешно ехавший по обочине на велосипеде сельчанин еле успел вывернуться из-под колес. Совершив несколько немыслимых пируэтов, машина застыла; подоспевшие милиционеры услышали доносившийся из машины испуганный детский плач.

– Номера питерские, – заметил любитель фельетонов.

– Отдыхающие, чтоб им! Нажрутся и лезут за руль!

Ничто не предвещало беды, но Наташа подсознательно была готова к тому, что произошло. Только что весело напевавший Сергей вдруг скривился, и Наташа увидела в зеркало заднего вида, как побледнел муж. В следующую секунду Сергей безвольно повалился на руль. Машину понесло в никуда.

Словно пантера, перемахнув на переднее сиденье, Наташа вцепилась в руль и успела вывернуть его за секунду до того, как машина врезалась в росший на обочине дороги столетний дуб. Краем сознания она улавливала крики перепуганных детей, но не позволяла себе отвлекаться: нащупав педаль тормоза, она изо всех сил вдавила ее в пол. Визг рвущейся об асфальт резины показался Наташе райской музыкой.

Как только непосредственная опасность миновала, Наташа, бормоча детям: «Все в порядке, сейчас я к вам подойду. Не бойтесь, храбрые мои мышки»... – приподняла мужа и принялась вытаскивать его из машины. В ту же минуту к «Жигулям» подбежали блюстители порядка.

– Эге, нарушаемо! – с сильным акцентом начал один из них. – Надо же до того напытыся!

– Напиться, – старательно поправил его коллега; по опыту он знал, что приезжие редко понимают украинский язык, хоть он и родствен русскому.

– Моему мужу плохо! – крикнула Наташа. – У вас есть аптечка? И... надо вызвать «скорую»!

– Аптечка у вас должна быть, – заметил знаток русского языка. – Предъявите ее!

Но все вещи в машине свалились со своих мест, и отыскать аптечку можно было, только наведя порядок.

Несколько мгновений Наташа с отчаянием смотрела на невозмутимых милиционеров, а затем, вспомнив, вытащила из бардачка мобильник и принялась судорожно набирать номер.

– Раз на такую дорогую цацку грошики есть, найдутся и на штраф! – подмигнул ей автоинспектор.

– Вы что, не видите, человеку плохо! – яростно крикнула Наташа, не прекращая своих попыток привести Сергея в чувство.

– Эге ж, если пить по такой жаре...

– Мой муж – ликвидатор чернобыльской аварии, он болен! – Наташа ощутила душную волну злости. – Он едет к родителям... может быть, в последний раз! А вы...

Насмешливое выражение с лиц милиционеров будто стерли тряпкой.

– То правда? – требовательно спросил знающий русский язык. – Такими вещами шутить нельзя!

– А что, это похоже на шутку?!

– Прощения просимо... Но разве ж мы знали... Я вызову доктора, не тратьте гроши со счета!

Другой сбегал к посту – ярко раскрашенной будке – и принес бутылку с водой. Наташа смочила Сергею виски, обтерла лицо. Он глухо застонал, не приходя в сознание. Вскоре подъехала «скорая помощь».

– Не можно ехать в таком состоянии... Мы отвезем его в госпиталь... – предложила молоденькая врач.