– Ну и не добрал баллов... Уже пришел забирать документы, и вдруг кто-то из членов приемной комиссии случайно перелистал их и обнаружил, что Сережа – ликвидатор... Его тут же приняли. Между прочим, на моей памяти это единственный случай, когда Сережка воспользовался положенной ему льготой. Славка тоже не помнит другого подобного...

– Да, я знаю, Сережа даже отказался получать пенсию, – подтвердила Наташа. – Он считает ниже своего достоинства просить, а не добиваться самому.

– А вот Инессочка так не считала, – продолжала Лиза. – Сначала она, естественно, испугалась за Сережу – все эти сообщения... Потом принялась пилить его: как он мог так рисковать собой, не думая о ней? Думаю, уже в тот момент можно было разглядеть, что Инеска ему не пара. Но Сережка относился к ней более чем снисходительно... А потом он уехал учиться.

– Ты сказала, что тогда-то все и случилось, – напомнила погрузившейся в воспоминания и оттого замолчавшей Лизе Наташа.

– Ну да, ну да, – встрепенулась та. – Когда Сережа приехал, он сразу пришел в гости к Славке. Одно время даже жил у нас... А когда переселился в общежитие, хранил у нас кое-какие свои вещи. Ну вот, целый год он писал этой Инессе письма, а ответы не получал. Только с Новым годом она его поздравила... Сережа испереживался. Думал, с ней случилось что-то, но потом сестра ему написала, что с Инессочкой все нормально. И вдруг весной пришла телеграмма, что Инесса приезжает! Сережа прямо засветился от счастья!

– Тем не менее они расстались, – сухо заметила Наташа. Поразительно, но сейчас в ее душе шевелилась чуть ли не ревность к женщине, которая давно исчезла из жизни Сергея!

– Да, только сначала она позволила Сережке провести себя по самым лучшим ресторанам, сводить в Эрмитаж, накупить ей подарков в Гостином Дворе. Он залез в долги, чтобы не ударить лицом в грязь перед своей красавицей! А она, как оказалось, снимала напоследок пенки. Накануне ее отъезда Сережка прямо спросил ее: сколько еще они будут жить в разлуке? И предложил стать его женой.

– И что же?

– А то, – жестко ответила Лиза, – что эта гадина ответила ему: она, дескать, рада бы... Но должна подумать о детях. «Ясно же, – говорит, – что от тебя родятся уроды, мутанты». Вот.

– Боже, какой кошмар! – задохнулась Наташа. Попадись ей сейчас эта неведомая Инесса, та пожалела бы, что родилась на свет! – Какая душевная низость...

– И какая расчетливость, заметь, – добавила Лиза. – Сперва поживилась чем могла... Когда Славка наконец выяснил, что произошло, он хотел кинуться в гостиницу и разобраться с этой Инесской так, как она того заслуживала! Но Сережа не позволил ему... Прямо мушкетер какой-то!.. Из-за этой истории Сережка много лет старался не заводить никаких романов, – закончила Лиза. – Ты не поверишь, как мы все были поражены, когда он сообщил, что встретил девушку, которая сразу стала для него дороже всех на свете! Это какой же силы должно быть чувство, чтобы сразу вот так смыть все, что накипело в душе!

Глава 14

Наташа не заводила больше разговоров о льготной очереди, несмотря на то что в доме теперь действительно стало невыносимо тесно. И раньше в то время, как Анечка спала, взрослым приходилось говорить шепотом, а теперь даже Анечку то и дело одергивали – Коле требовалась тишина. Зато, проснувшись, малыш вовсю требовал пищи, сухих пеленок и внимания, так что жаловаться на скуку не приходилось. У стен старого дома оказалась отличная акустика. Измотанный десятичасовым рабочим днем, Сергей, отпахав еще несколько часов на извозе, возвращался, еле держась на ногах от усталости. Он ни единым словом не давал понять, что крик ребенка не дает ему выспаться как следует, однако Наташа с тревогой смотрела на его осунувшееся лицо, подмечая появление кругов под глазами, складки около рта... Первые месяцы, прошедшие после появления малыша, дались семье нелегко. Наконец Коленька достаточно окреп, чтобы его можно было оставлять с бабушкой, и Наташа, не просидев дома обещанного полугода, вернулась на работу. Через две недели, принеся домой аванс, она с торжеством продемонстрировала мужу содержимое конверта:

– Знаешь, что это?

– Наталочка, еще бы! Это твой новый брючный костюм, и не спорь! Если вздумаешь потратить деньги на скучный стиральный порошок или картошку, я обижусь.

– Вот и нет! – усмехнулась Наташа. – Это красная карточка для твоей подработки. Больше ты не «бомбишь», ясно?

– Наталочка, а как же... Помнишь, мы хотели копить деньги?.. – пробормотал Сергей.

– Ты больше не «бомбишь», – повторила Наташа. Это звучало не как просьба и даже не как приказ, скорее как констатация уже свершившегося факта. – Не обманывай себя, Сереженька. От трудов праведных не наживают палат каменных. Даже на комнату в коммуналке нам придется копить полжизни.

– А Ворсинкины накопили, – Сергей говорил о соседях, недавно выехавших в новую, больше прежней, квартиру.

– Они приватизировали и продали старую жилплощадь, – объяснила Наташа. – А у нас, не забывай, служебная. Ворсинкиным оставалось только добавить, а мы должны будем копить с нуля. Оставим это, Сережа. Никакие деньги не возместят того ужаса, с которым я каждый вечер жду тебя домой. Сколько всего пишут в газетах о нападениях на водителей... И вообще, тебе давно пора отдохнуть.

– Вот в конце лета поедем к моим и отдохнем как следует, – улыбнулся Сергей. – В прошлом году не получилось, а жаль. Ты тоже измотана, Наталочка. Погреешься на солнышке, вволю наешься фруктов... А что касается квартиры... Знаешь, я понял, что был не прав. Есть вещи и более важные, чем самолюбие, – например, долг перед женой и детьми.

– Сережа, но я ни в коей мере не хочу указывать тебе, – Наташа сердцем почувствовала, как тяжело дались мужу эти слова. – Никакие льготы не стоят принципов... – с наивностью очень молодой женщины добавила она.

– Да не в этом дело, Наталочка, – ласково усмехнулся Сергей. – Просто не верю я в успех подобной авантюры. Что-то подсказывает мне: унижение будет напрасным. Ну да ладно, попытка не пытка...

Сергей не хотел затягивать с выполнением принятого решения – «нырять с разбега лучше, чем шлепать по мелководью», образно выразился он. Уже через несколько дней он отправился в мэрию. Провожая мужа, Наташа постаралась ободрить его добрыми напутствиями, однако вернулся Сергей мрачнее тучи.

– Что у вас произошло? – испуганно спросила дочь Анна Александровна. Она не была посвящена в затею и вообразила, что молодые поссорились.

– Все абсолютно нормально, – заверила маму Наташа. Ей ужасно хотелось поскорее выспросить у Сергея подробности визита в жилотдел, но сделать это следовало наедине, и молодая женщина мучилась неизвестностью. Впрочем, по расстроенному виду Сергея нетрудно было понять, что ничего обнадеживающего он ей не сообщит.

– Сережа, я пожарила оладушки, – не добившись толку от дочери, Анна Александровна попробовала разговорить зятя. – Положить тебе?

– Угу.

– Ну как, вкусно?

– Ага.

– Ты уж будь с Наташей поласковей! Такая молоденькая и так устает... нужно быть снисходительней к ней.

Молчание.

– Или, может, это ты ее первый огорчил? – не унималась Анна Александровна.

– Да нет, все в норме, – пробормотал Сергей и, словно для того, чтобы не проболтаться, набил рот оладьями с вареньем.

– Что вы оба заладили: норма да норма! – в сердцах воскликнула Анна Александровна. – Всего ничего живете вместе, а уже ссоритесь. Не дело это!

– Мамуль, да мы вовсе не поссорились, – обняла ее Наташа. – Просто... есть одно обстоятельство.

– Какое? Ничего не пойму.

– Мы потом тебе скажем, правда, Сереж?

– Тайны мадридского двора, – обиженно вздохнула Анна Александровна. – Ладно, ешьте, а я пойду, посмотрю, как там Анечка. Не поверите, утром вздумала ездить на Атоске, как на лошади! Он выскочил из-под нее, конечно, и удрал. Как только ребенок голову себе не разбил, ума не приложу.

– Ну что, Сереж? – жадно спросила Наташа, как только они остались в кухне одни.

– Отказали, что ж еще, – глядя в окно, буркнул муж.

– Как отказали? На каком основании?

– Сказали: жилищный фонд в городе не резиновый.

– И все?!

– Нет, конечно. Тетка, у которой я был, узнала, что я прописан у вас, и ехидно так заметила: «Тебе мало того, что ты питерскую прописку за здорово живешь получил? Еще и жить шикарно возмечтал?»

– Какое хамство! – Наташу затрясло от обиды.

– Собственно, это было все, что я услышал. Другим хоть велели оставить заявления, чтобы рассмотреть потом, а мое даже в руки брать не пожелали, – вздохнул Сергей.

– Дрянь какая! – продолжала расстраиваться Наташа. – Ну ничего, свет клином на этой хамке не сошелся. Надо будет записаться на прием к другому чиновнику, и...

– Наталочка, а она там одна. Все заявления идут через эту... даму, – с иронией закончил Сергей. – Знаешь, как в сказке: лежит в степи камень, и куда не поедешь, обязательно на него наткнешься.

– Камень преткновения! – Наташины щеки пылали. – Тогда мы вот что сделаем... Я все-таки не зря училась на юриста. Надо написать заявление и послать его на самый верх. Ты после ужина дай мне свои документы и справки, я составлю...

– Получим еще один щелчок по носу, и все, – вздохнул Сергей, однако не стал больше охлаждать энтузиазм жены и покорно отдал ей тонкую пачку бумажек. Некоторые из них были написаны на украинском языке, и Наташе пришлось отнести их в бюро переводов, чтобы приложить к своему письму заверенные нотариусом русские копии.

Все это были чисто деловые бумаги, и все же из них ясно вырисовывался нравственный облик Сергея – благородного, не слишком практичного, меньше всего склонного думать о себе. Как юрист, Наташа сразу поняла, что нескольких выписок и справок не хватает – видимо, Сергей посчитал это настолько второстепенным делом, что просто забыл потребовать бумаги. Это обстоятельство несколько затруднило составление заявления, но недаром Наташу считали ценным специалистом – препятствие было обойдено, и, просидев несколько вечеров над бумагами, она отправила заявление заказным письмом.