— Вроде нормально, — отстраненно пробормотала мама в ответ, с удивлением глядя на накрытый стол.

Я отодвинула для нее стул и жестом руки пригласила сесть. Глухо поблагодарив меня, она опустилась на него. Я тут же пододвинула ей тарелку со спагетти, и мама с едва уловимым изумлением скривила порозовевшие губы в ухмылке.

— Ты приготовила это? — спросила она.

— Конечно. Кто же еще?

— Ну… — мама так и не ответила.

— Пробуй, — я кивнула на тарелку перед ее носом.

Сама плюхнулась на соседний стул и потянулась к закуске из авокадо, попутно захватив миску с кукурузными чипсами. Решила не занимать место в желудке вторым блюдом и сразу приступила к самому вкусному. Мама не разделяла моей страсти к «Гуакамоле». В общем-то, закуску я приготовила для себя, а мама обожала спагетти. Я надеялась, что сумела приготовить в точности, как она.

— Вкусно, — мой слух поймал похвалу, и я энергично выпрямила спину.

— Я рада, что ты довольна.

Мама замерла, накрутив на вилку спагетти, и уставилась на меня.

— Ты какая-то странная, — сказала она.

Пожала плечами, как бы говоря, что не понимаю, о чем она. Вздохнув, мама не стала настаивать и продолжила вяло ковыряться в тарелке. Бросая на нее взволнованно-напряженные взгляды, я старалась как можно тише прожевывать чипсы, но, казалось бы, тихое хрумканье отдавалось даже в самых отдаленных уголках дома.

— А где Патрик? — ненавязчивый вопрос, слетевший с уст мамы, погрузил кухню в натянутое, щемящее молчание, так как я перестала жевать.

Хрумк.

— Без понятия, — как можно внятнее, насколько это было возможно с набитым ртом, ответила я.

— Странно, — бормотание мамы навело на меня смертельную обиду. Какого черта она думает об этом эгоисте, пропавшем без вести, когда рядом сидит дочь и из кожи вон лезет, пытаясь хоть как-то поднять ей настроение?! — Нужно будет позвонить ему…

Я одновременно хрумкнула и фыркнула. Размякшие комочки прожеванных чипсов оказались на столе. Прокашлявшись, я взглянула на маму.

— Какой смысл его пребывания здесь, если он позволяет себе отсутствовать столько времени? Причем постоянно, — не удержалась я от колкого замечания.

Мама моментально пригвоздила взор к поверхности стола, медленно сжав в ладони столовый прибор.

— Пожалуйста, не начинай, — легкая, но ощущаемая рябь в ее голосе незамедлительно подействовала на меня.

— Ладно, — буркнула недовольно, но все-таки остановила в своей голове зарождающийся рой мыслей, рвущихся слететь с кончика языка в виде нелестных высказываний в адрес отца.

— Как бы там ни было, я волнуюсь за него, — продолжила мама, чем расстроила меня сильнее.

Сколько можно?

Я отвернулась, чтобы мама не видела, как мои глаза закатились к потолку.

— Лучше бы о себе так беспокоилась, — до меня не сразу дошло, что я произнесла свои очередные мысли вслух. Замерев одновременно с мамой, я шумно выдохнула и повернулась к ней.

Ну правда.

Он не заслуживал и сотой доли тех переживаний, которые она испытывала по отношению к нему.

Ее щеки вдруг окрасил нежный бледно-розовый румянец, и это невольно рассосало комок моей злости, застрявший где-то в горле. Уставшие глаза цвета растопленного шоколада устремились куда-то вдаль, будто перенеслись в неизвестную, далекую реальность, и в них промелькнуло нечто похожее на счастье. Так же я заметила, как вторая рука мамы, до этого покоившаяся на столе, легла на живот.

— Ты рада этому? — вопрос оказался озвучен прежде, чем я успела подумать об этом.

Уголки ее губ трогательно поползли вверх. Рука крепче обвила живот.

— Как же иначе? — прошептала она, по-прежнему оставляя свой взор в той невиданной реальности, столь недосягаемой моему пониманию. — Конечно же, я счастлива, Наоми. Это… не знаю, как объяснить, но словно сам Господь благословил меня и дал еще одну возможность испытать истинное чудо. Я очень счастлива, — повторила она, и на последнем слоге ее голос предательски дрогнул, растворившись в бешеном биении моего сердца. — Невозможно выразить словами, насколько. Не думала, что когда-нибудь вновь сумею испытать нечто подобное, — только сейчас я заметила, как на ее щеке в успокаивающем свете сверкнула крошечная, кристальная капля. — Признаюсь, когда я узнала о том, что беременна, то испугалась, ведь мне далеко не двадцать, — она послала в мою сторону тоскливую улыбку. — Но потом поняла, что все это глупости. Я полюбила мысль о том, что внутри меня зарождается жизнь, как только услышала от доктора о беременности.

Небрежно смахнув с лица слезы, мама кивнула, опустив глаза к своему плоскому животу.

— Мы справимся, малыш, — сказала она. — Вот увидишь. Все будет хорошо.

Склонив голову вбок, я чувствовала, как необъятная, теплая легкость заполняет мою грудную клетку, постепенно распространяясь в другие части тела, и облако сладкого, нежного, бледно-алого клубящегося дыма, чарующего и дурманящего мысли ласковыми грезами о светлом, солнечном будущем, пускает свои корни глубоко в мое сознание, намертво основываясь там.

А ведь это действительно чудо — ребенок. И поистине благословение бога — шанс вырастить замечательного человека, дать ему жизнь и возможность изменить этот мир, привнести в него свои краски.

Однажды и я почувствую все прелести беременности. Ну и недостатки, конечно же. Токсикоз и все дела…

Я улыбнулась, представив себя с большим животом, и, зардевшись, отвела взгляд.

Но еще рано думать об этом.

Всему свое время.

Этот вечер на удивление быстро подошел к концу. Поужинав, я отправила маму обратно в спальню. Она не очень-то и сопротивлялась. Вновь, как только приняла горизонтальное положение, сразу же уснула. Пожелав ей спокойной ночи, я вышла из спальни и спустилась вниз.

Наведя на кухне порядок, я наконец-то могла отправиться отдыхать. Но только оказавшись в своей комнате, услышала знакомую мелодию. Звонила Джесс. Удобно устроившись на кровати, я проболтала с ней около часа.

Ночь заключила в крепкие объятия огромный город. Застыв у окна, я с малознакомым упоением наблюдала за переливающимися огоньками, собравшимися в кучку в центральной части Индианаполиса. Но то были не звезды. На бескрайнем, иссиня-черном небесном полотне их не наблюдалось.

Сегодня все было спокойно.

Собираясь зевнуть, я сомкнула губы, когда почувствовала в руке вибрацию.

Снова Джесс?

Взглянув на экран телефона, увидела имя, вызвавшее в моей душе буйство ярких красок.

— Привет, — прислонив нагретый от недавнего и длинного разговора с подругой смартфон к уху, произнесла в полголоса.

— Ты хоть представляешь себе, как я переполошился, когда не застал тебя на работе, — быстро проговорил в ответ грудной голос.

— Извини, — измученно улыбнувшись, отвернулась от окна и поплелась к кровати. — Совсем вылетело из головы… Я хотела предупредить тебя, что сегодня не появлюсь в кафе.

Пришлось отстранить телефон от лица, когда Зак издал громкий вздох.

— Я переживал.

— Прости, — забралась под одеяло, пытаясь сделать свой голос милым.

— Не находил себе места.

— Пожа-алуйста, — протянула сладким голоском и прикусила нижнюю губу, торжествующе вслушиваясь в сбивчивое дыхание Зака.

— Что произошло? Я могу приехать к тебе? — не дождавшись ответа, он добавил. — Я чертовски хочу тебя увидеть. Поэтому скажи, чтобы я приехал к тебе.

— Я… это долго объяснять, — ссутулившись, я озадаченно потерла лоб. — Но не думаю, что стоит приезжать. Ты смотрел на время?

— Хрен с ним. Я соскучился.

Боже.

Мгновение — и мое лицо запылало с яростной силой.

— Ты обещала, что мы увидимся сегодня, — нетерпеливость в его голосе пробуждало жар и в нижней части живота.

Я тоже скучала, только поняла это сейчас, когда моя голова освободилась от тревожных мыслей, связанных с ночным происшествием.

— Я ужасно выгляжу, Зак, — вяло усмехнувшись, попыталась найти причину, чтобы успокоить его.

Сейчас действительно было не самое лучшее время для встречи, как бы сильно я ни желала увидеть этого светловолосого парня.

— Дурочка, — вздохнул он. — Я хочу видеть тебя в любом виде.

Мое сознание самопроизвольно выстроило ряд образов, в которых я примеряла на себе роли различных монстров, и Зак с сердечками в глазах разбрасывался броскими речами о том, что будет любить меня, какой бы я ни была внешне.

Ну вот… Кажется, у меня поехала крыша.

Я определенно перенапрягла свой мозг за прошедший день.

— Правда, Зак. Тебе не стоит приезжать. Тем более, я уже одной ногой в объятиях Морфея, и вот-вот свалюсь замертво… — будто в подтверждение моим словам я сладко зевнула.

— Дерьмо… — вдруг хрипло простонал он.

— Ты чего? — удивилась я.

— Просто представил тебя в сексуальной пижамке.

Я прыснула со смеха, оглядев свою ночную одежду.

— Грязные тренировочные бриджи и серая футболка на несколько размеров больше выглядят достаточно сексуально?

— Ты убийца моего воображения.

— Прости, — я откинулась назад, встретившись затылком с мягкой, прохладной подушкой. — Но мой мозг слишком устал для того, чтобы флиртовать с тобой.

— Жаль, — помрачнел Зак, и я стиснула зубы, сдерживая улыбку.

— Ага.

— Мы сможем увидеться завтра?

— Конечно. Если я не приду на работу, Макс точно меня уволит.

— Хорошо. Тогда поговорим завтра?

— Ага, — я придержала очередной зевок кулаком, который прижала к губам.