— Место занято. Я не думаю, что Сисси вообще говорила там с кем-нибудь обо мне. Простите меня. Я вела себя глупо.

Окончательно проснувшись и хорошенько рассмотрев ее, я поняла, что Виржини выглядит не лучшим образом и от ее лоска не осталось следа. Она выглядит даже как-то слегка дерьмово: нос и глаза красные, волосы стянуты в нерасчесанный конский хвост, а не картинно взбиты, как обычно; создавалось впечатление, что они даже грязные.

— Место на самом деле занято? — Я выставила стул, который был рядом со мной, и кивком пригласила сесть. Виржини нервно покосилась на меня и провела пальцами по спинке стула. — Господи, садись, я не собираюсь тебя бить, — сказала я, распростирая объятия. — Больше не собираюсь. И мне жаль, что я вообще это сделала.

— Я бы тоже ударила того, кто так со мной обошелся, — сказала она, садясь напротив меня. Я взяла на заметку никогда больше ее не огорчать. — И место занято, если оно вообще было свободно. Ведь может быть, что она сама написала объявление, правда же?

— Еще как, — согласилась я, запрещая себе жалеть ее. — И ты даже ничего не проверила в «Белль», прежде чем подставить меня?

— Девушка, с которой мы были знакомы, работала там ассистентом по красоте, и ее уволили, — объяснила Виржини. — Сисси сказала мне, что она располнела.

— Но человека не увольняют за то, что он просто располнел, — сказала я, наивно веря собственным словам. — Если ее уволили, значит, место вакантно?

— Я не знаю, но в нью-йоркском офисе ходят какие-то разговоры об изменении структуры, идут сплошные сокращения, может быть, ей еще и не нашли замену. — Виржини смахнула слезу с глаз, которые выглядели уставшими. — А за то, что человек располнел, увольняют.

— Черт, — фыркнула я, пожалев о том, что добавила жирное молоко себе в кофе. — Ну спасибо тебе. За сообщение Мэри.

— Это самое меньшее из того, что я могла сделать. — Виржини попыталась улыбнуться, но вышло у нее не очень хорошо. — Я понимаю, что совсем не помогла вам за эту неделю, и знаю, что вам было трудно.

— Ты себе даже не представляешь. — Я потерла размазанные пятна на руках и постаралась не думать о том, что было теперь у меня слипом. — Я вчера видела Солен на шоу, еще до того, как наткнулась на тебя. Она, по всей видимости, решила вернуть Алекса.

— О, какая неприятность. — Она нерешительно протянула руку и сжала мою. — А я надеялась, что мы ошиблись.

— Ну, я сказала, она решила, а не он. — разъяснила я для своей пессимистичной подруги. — Я не знаю, что решил он.

— Вы не поговорили с ним? — спросила Виржини, убирая руку. Очень медленно.

— Он не вернулся в гостиницу, — сказала я. Мне очень не нравится трепаться о таких вещах. — А меня не было там сегодня утром.

— Понятно. — Она сжала губы и стала перекатывать свое серебряное колье между большим и указательным пальцами.

— Да.

— Да.

Некоторое время мы просидели в тишине, не зная, что сказать друг другу. Для Виржини не было смысла разыгрывать из себя подружку-веселушку, я бы ей все равно не поверила, да к тому же у меня не было сил на все эти притворства. Я лишь хотела увидеть Алекса.

— Сколько времени? — спросила я только для того, чтобы развеять тишину.

— Половина седьмого? — Виржини сверилась с часами. — Шесть тридцать пять. Алекс должен скоро выступать. Он здесь?

— Не знаю. — Я поднялась, ища взглядом Грэма и Крейга. Если у Алекса сел телефон, он не мог дать им знать, успевает он или нет, а на память он не помнил ни одного номера, поэтому не мог позвонить из таксофона. — Надо пойти посмотреть.

— А можно, я тоже пойду? — спросила Виржини, вскакивая на ноги. — Я бы хотела помочь, если можно.

— Почему нет? — Я пожала плечами. Я могу занять выжидательную позицию. Не представляю, какой еще вред можно мне нанести.

Охранники у сцены оказались никудышными, поэтому мы с Виржини с моим гостевым пропуском и ее картой пресс-службы прошли за кулисы без особых проблем. Грэм и Крейг стояли со своими инструментами и страшно нервничали.

— Он звонил? — спросил Грэм, протягивая руку за телефоном, который до сих пор оставался у меня и о котором я забыла. Я вытащила его из сумки, соскребла прилипшую обертку от шоколадки и вернула владельцу.

— Звонил, сказал, чтобы я ждала здесь. — Я пыталась защитить его. — Наверное, это значит, что он приедет сюда.

— Лучше бы ему так и сделать, — сказал Грэм, убирая волосы с лица назад, — у него есть еще десять минут, прежде чем эти парни закончат. Мы начинаем в семь.

— А что, если он не успеет? — Я не особенно хотела знать, ведь я и так уже чувствовала себя достаточно виноватой, но спросить было надо — из вежливости.

— Нас оштрафуют, и вряд ли компания-учредитель пригласит нас когда-нибудь еще, — сказал он, свесив голову набок. — Так что ничего хорошего.

— Можно подумать, вы приезжаете в Париж каждый день, — сказала я, протягивая руки. — Ну в самом деле?!

— Это международная компания.

— А…

— Да.

Крейг обошел Грэма, заключил меня в объятия от всей души и только слегка коснулся зада.

— Не трясись, Эндж, — прошептал он мне в волосы. — А что это за девчонка с тобой? Она одна? Можно, я ею займусь?

Я высвободилась из его рук и строго посмотрела на него. За последние двадцать четыре часа Виржини лишилась шанса получить вожделенную работу и получила по лицу; флирт Крейга окончательно добьет ее.

— Значит, нет?

— Значит, нет, Крейг, — подтвердила я, глядя на сцену. Ого, до чего же она огромная. И ого, до чего же тут много зрителей. Наверное, тысячи.

Напротив стояла другая группа, которая тоже наблюдала за выступлением и махала нам. Крейг тоже помахал, но Грэм убрал его руку. Я с подозрением глянула на парней, а потом снова посмотрела на ту сторону кулис, держа ладонь у бровей, чтобы закрыться от яркого вечернего солнца.

Это была Солен.

И махала она мне.

— Энджел, просто не обращай внимания, — засуетился Грэм, видимо, даже по моему затылку заметив, как я закипаю. — Она того не стоит.

— Ты разговаривал об этом с Алексом? — спросила я так тихо, как только возможно, когда стоишь рядом с группой, наяривающей финальную песню ревущей десятитысячной толпе фанатов.

— У нас вчера не было возможности, он исчез сразу после шоу, — прокричал Грэм мне в ухо. — Когда я получил сообщение, то решил, что вы повздорили или что-то типа того.

— Но в гостиницу он не возвращался, — неторопливо проговорила я, чувствуя, как «Перси пигс» просятся назад. — Его не было с вами?

— Э-э, нет. — Он снова посмотрел на другую сторону кулис, где танцевала Солен со своей группой. — Не заводись, Энджи, ты же не знаешь, что он делал. Алекс знает Париж не хуже, чем Нью-Йорк, он мог быть где угодно.

— Где угодно, — повторила я, не в силах отвести взгляда от Солен. Я хотела верить Грэму, но из нас двоих с грязными волосами и без понятия о том, где мой парень провел ночь, была я. Если Алекс сказал ей, чтобы она отвалила, то почему она танцует? Если бы я знала, что теряю его, я бы танцевать не стала. У меня не было бы сил ни танцевать, ни улыбаться, ни смеяться или вылезти из постели в течение месяца, так что я, хоть убейте, не понимаю, чего она так веселится. Только если…

— Вот черт, они закончили раньше! — Крейг хлопнул ладонью по лицу, когда ударник подбросил в воздух палочки, обозначив окончание выступления. — Мне никогда не нравились эти ублюдки.

Группа пошла в нашем направлении, ребята шлепком ладони поздоровались с Крейгом и Грэмом, проходя мимо, и принялись отключать свои инструменты, уступая дорогу «Стиле».

— Что делать, чувак? — спросил Крейгу Грэма в панике. — Ты слова знаешь, петь сможешь?

— Знать слова и уметь петь не одно и то же. — Грэм нахмурился. — Но надо что-то делать. Пойду найду кого-нибудь; посмотрим, может, продержимся. Иди устраивайся, ты ж вечно тянешь время.

Проигнорировав или не заметив оскорбления, Крейг осторожно перешагнул через кабели и пошел на сцену устанавливать свои ударные. Я не могла поверить, что все это происходит на самом деле, и хотя старалась придерживаться своего нового позитивного мышления, тем не менее осознавала, что половина вины за происходящее лежит на мне. Или чуть больше. Или чуть меньше. В зависимости оттого, хочет ли Алекс порвать со мной или сказать, что он козел и любит меня.

— Пойду поищу чего-нибудь выпить, — огласила Виржини, видимо, почуяв неумолимый провал и стараясь не попасть под горячую руку. — Принесу вино.

Что бы она ни сделала раньше, нельзя не признать, что она умная и проницательная личность.

Я ходила туда-сюда по ограниченному пространству возле сцены, желая, чтобы Алекс ворвался в двери вовремя и вихрем рванул на сцену, но часы гикали, а по лестнице никто не желал подниматься — кроме высокой блондинки (прекрасно, только этого не хватало!).

— Энджел, — поприветствовала меня Солен, как обычно, улыбкой. Одетая к выходу на сцену, в черно-белое полосатое мини-платье, которое, я убеждена, лежало в моем багаже до взрыва, черные высокие сапоги выше колена, и с безупречным макияжем девица — совсем не то, что я хотела бы лицезреть в данный момент. — Энджел, ты вообще спала? Что-то ты неважно выглядишь.

— Плевать, — красноречиво выразилась я, глядя мимо нее туда, где Крейг боролся с довольно мудреным малым барабаном. Нет уж, больше я в ее игры не играю. Я не буду слушать ни единого слова из уст этой женщины до того момента, как поговорю с Алексом.

— Я, конечно, тоже не успела выспаться, — пожала плечами она. — Но только я скорее сияю. А где мой Алекс?

Мое сердце практически упало на пол, внутренности и сумка — последовали за ним. Неужели она?.. Неужели он?.. Неужели они?..

— Ладно, — фыркнула я, слишком поздно спохватившись, что мой ноутбук лежал в сумке, которую я только что швырнула на пол. — Можешь не стараться. Можешь смеяться, но до тех пор, пока не поговорю с Алексом, я не желаю видеть твою физиономию.