— Да, — ответила я, потирая висок.

— У вас голова болит? Вам надо выпить воды.

— И принять таблетки.

— Но вам нельзя спать.

Моя бутылка с водой и коробка таблеток была немедленно пододвинута ко мне через стол. Я элегантно взяла их, незаметно бросив взгляд на часы. Боже, еще целых полтора часа этого ада!

— Как же так вышло, что вы едете в Лондон, вместо того чтобы идти на концерт вашего друга? — Таня подождала, пока я заглочу таблетки, прежде чем продолжить заваливать меня вопросами, что, учитывая наше пятнадцатиминутное знакомство, наверное, было довольно сложно. — Мы хотели достать билеты, но они уже оказались давно распроданы. Мы покупаем их альбомы, потому что он твой парень.

— Тане не понравилось, — добавила Саша.

— Заткнись. — Сестра толкнула ее в плечо.

— Я, э-э, не знаю, — сказала я с запинкой. Две шестнадцатилетние девочки с, видимо, неограниченным доходом и мамой, которая повезла их в Париж как нечего делать, только усугубляли мое состояние. — Я просто еду проведать подругу.

— А как нам завести собственный блог? — спросила Саша, откидывая свои идеально гладкие волосы со своего идеально гладкого лица. — Потому что мы хотим быть как вы, иметь парня в Нью-Йорке и все такое.

— Ну, сначала надо окончить школу. — Я попыталась напялить строгий взрослый вид, но он мне никогда особенно не шел. Было трудно давать советы двум суперкрутым подросткам, когда сама чувствуешь себя на тринадцать лет. — А потом поступить в университет и изучать журналистику или английский, наверное. Я изучала английский.

— А нельзя просто завести блог и публиковать его в «Вог» или там в «Лук»? — Таня склонила голову набок. — Мы уже столько всего знаем о моде и все такое. А мой парень играет в группе.

— Они дерьмово играют. — А Саша не деликатничала.

— Нуда, — согласилась Таня.

— И он не такой клевый.

— Не такой клевый, как Алекс.

— И ведет себя как шишка.

— Зато играет в группе.

— Ага…

— То, что он играет в группе, не означает, что ты должна встречаться с ним, — прервала я их. — Поверьте мне, с парнями из группы мороки больше, чем они заслуживают.

— А-а-а… вы порвали с Алексом? — Таня хлопнула руками по столу. — Вы поэтому возвращаетесь домой?

— А почему вы так дерьмово выглядите? — с сочувствием спросила Таня.

Честно говоря, не припомню, когда мне в последний раз так хотелось плакать.

— Мы вроде как разбежались, — сказала я тихо и неторопливо, стараясь говорить без надрыва.

— У-у-у, — протянули обе девушки. — А что он сделал?

— Встречался со своей бывшей, — ляпнула я не подумав. — Наверное. То есть я не знаю. Может, и нет. Просто, по-моему, сейчас нам нужны разные вещи.

«Например, мне нужен он, а ему нужна Солен. Это же разные вещи».

— Он переспал с ней? — взвизгнула Саша, привлекая внимание всего вагона, за исключением ее мамаши.

— А она красивая? — Таня наклонила голову на другой бок.

— Какая разница, красивая она или нет, — негодовала Саша, — так не годится. Вам надо вернуться, сесть на другой поезд и надрать ей задницу. А потом ему. А потом еще раз ей, чтобы точно дошло. Отделать конкретно.

— Я думаю, ей надо вернуться домой, — сказала Саша. — Разберитесь с мыслями, ешьте по тонне мороженого вдень, а потом похудейте и скажите типа: «Да пошли вы все». И больше не встречайтесь с ним. Или типа переспите с его приятелем или типа того.

— Точно, можно переспать с его приятелем, — согласилась Таня. — Может, одолжить вам косметики?

— Нет, я в порядке, — вежливо отказалась я, не обращая внимания на их взгляды, которые выдавали их сомнение в правдивости моих слов, как и на их совет. Несмотря на то что они высказали то, до чего я сама бы не додумалась, это не выход. Я все равно была не во вкусе Грэма, без пениса и все такое.

— А что вам советовала ваша соседка по комнате? — спросила Саша, предлагая мне «Харибо»[70]. Странно, что они могли лежать в сумочке от Шанель, но вот поди ж ты. Вот что бывает, когда дизайнерские вещи попадают в руки к подросткам. К подросткам и ко мне. Сколько миллионов «Саур пэтч кидс»[71] затерялись в подкладке моей публично осужденной сумки от Марка Джейкобса… — Ее Дженни зовут, да?

— Да, но она мне больше не соседка. — При упоминании ее имени у меня сжалось сердце — даже сильнее, чем в те моменты, когда я говорила об Алексе. Надо же. — Она живет в Лос-Анджелесе.

— Она потрясающая, — вмешалась Таня, набивая рот конфетами. — Когда мы приедем в Нью-Йорк, я буду как Дженни, а Саша — как ты.

Впервые с того времени, как я уехала из гостиницы, на моем лице появилась улыбка.

— Ты будешь работать портье, а Сашу время от времени будут «прокатывать» всякие говнюки?

— Нет, ну мы как бы будем не совсем как вы. — Таня пожала плечами.

Я засмеялась. Звучало чудно. И оптимистично.

— Она сначала хотела быть Кэрри, — Саша закатила глаза, — и Рашель. И Сереной. А мне приходилось быть типа Шарлоттой, Моникой и Блэр.

— Блэр[72] классная, — уверила я Сашу. Чем дальше, тем сюрреалистичнее. — Я была бы Блэр.

— Вот я же тебе говорила, — с триумфом заявила Саша.

— Ну и ладно. — Таня казалась слегка раздраженной. Да, вылитая Дженни. — Ну так что сказала ваша соседка?

— Да мы и не разговаривали толком на этой неделе. — Я не могла говорить на эту тему без слез, поэтому избегала ее, насколько было возможно. — У меня сломался телефон, а между странами разница девять часов или около того.

— Ну, еще только восемь; это сколько в Лос-Анджелесе — одиннадцать? — Таня протянула свой телефон: — Звоните ей прямо сейчас.

Я взяла телефон и посмотрела на него.

— Нет, это стоит целое состояние, не глупи.

Девочки расхохотались.

— Все нормально, — прыснула Таня. — Звоните. А нам можно с ней поговорить?

Я задержала дыхание Конечно, я знала номер наизусть. И конечно, она еще не спит в одиннадцать часов в субботний вечер. И конечно, она не захочет со мной разговаривать. Но я очень-очень хотела услышать ее голос.

Я набрала номер Дженни, дважды набрав неверный международный код, прежде чем услышала наконец отделенные гудки. Девочки сидели напротив и очень внимательно смотрели.

— Ничего, если я одна поговорю с ней минутку? — спросила я, вставая и не дожидаясь их ответа.

— Но вы вернетесь, чтобы потом мы могли с ней поговорить? — закричала через весь вагон Таня, игнорируя все бормотания, шипения и вздыхания вокруг нее. — Я должна спросить у нее про сапоги. Уже скоро надо надевать сапоги.

Не зная, куда деться, я зашла в туалет и стала ждать, пока она ответит. Или не ответит. Или ответит.

— Дженни Лопес.

Я не сразу узнала ее профессиональный тон. Совсем не похоже на обычное приветствие: «Здорово, коза» или «Энджи, какого хрена?», к которому я привыкла.

— Дженни, это Энджел. — Я сделала паузу, предоставляя ей возможность повесить трубку или по крайней мере снова начать нудить. Но в трубке была тишина.

— Дженни? Ты меня слышишь?

— Да, — решительно ответила она.

— Ладно, слушай, прости меня, — затараторила я, стараясь выложить все одним махом, — я понимаю, что по полной облажалась с одеждой, но уверена, что в «Белль» все компенсируют, в любом случае я что-нибудь придумаю, просто мне действительно жаль, очень жаль, и мне очень плохо из-за того, что мы не разговариваем. Эти последние несколько дней были просто кошмарными, прости меня…

— Погоди — ты что, извиняешься передо мной? — прервала меня Дженни.

Если верить Энджел, смотревшей на меня из зеркала, я была в замешательстве.

— Нуда.

— Черт, Энджи, — выдохнула Дженни, — это я должна извиняться перед тобой. Причем по-крупному. По охренительно крупному. Я пыталась дозвониться тебе весь уик-энд, но не могла добраться ни до сотового, ни до блэкберри, а эта стерва из твоего офиса отказывалась говорить мне, где ты остановилась.

— Серьезно? — Энджел из зеркала была в замешательстве и в изумлении. И нуждалась в косметике. — Но та одежда, которая из-за меня…

— Заткнись. Прости, Энджи, — перебила меня Дженни. — Я не злюсь насчет одежды. Это, конечно, гемор, но ты же тут ни при чем. Кроме того, ты же знаешь — всем обычно плевать, никто никогда не требует одежду назад. Почти все, что я тебе присылала, вышло из моды еще пару сезонов назад. Я сначала взбесилась, а потом взорвалась из-за того, что не могла до тебя дозвониться и сказать тебе кое-что, а не могла, и, ну да, я слишком бурно отреагировала.

— У меня телефон не работал, да еще и случилось такое… — Я помахала рукой в воздухе, а потом вспомнила, что она меня не видит. И хорошо, учитывая мое состояние. — А о чем ты хотела поговорить?

— Давай сначала ты, реально у тебя были нелады с Алексом? — спросила Дженни своим уверенным и таким родным голосом. До чего же было здорово вот так вот болтать с ней снова. Совсем как когда мы с Луизой обнимались у подножия Эйфелевой башни.

— Ну да, но об этом потом, — твердо сказала я. — Что у тебя?

— Надо съезжать от Дафны, — сказала Дженни тише. — Она снова на панели.

— Ты серьезно? — спросила я, и мой голос был на пределе, только в отличие от Дженни на пределе высоты.

— Причем устроила бордель на дому, — пояснила Дженни. — Она растеряла почти всех клиентов по визажу — знаешь, они все просто разбегаются, — ну и вспомнила старое: легкие деньги, все дела.

— Боже, Дженни, тебе надо выбираться оттуда, — простонала я. — Возвращайся домой.

— Не могу, у меня все на мази. Наверное, она поэтому и делает то, что делает. У меня тут полно работы, а ее почти никто не берет. Мне как-то хреново.

— Это не оправдание, но тебе не в чем себя винить. — Я до умопомрачения хотела вызволить Дженни из того дома — мне ее нынешняя соседка по комнате никогда не нравилась. — Может, поживешь в «Голливуде»[73] какое-то время?