Линдси Келк - Я люблю Лондон

– Вот как? – удивился он.

– Я не знаю, – ответила я. Я правда не знала. – А что ты думаешь?

Он оперся локтями о барную стойку за спиной – к большому раздражению моего приятеля бармена – и посмотрел на меня.

– Я думаю, может получиться восхитительно. Словно мы сбежали наоборот.

Я изучала барную стойку, водя ногтем по узорам дерева, и старалась сдержать эмоции, пока Алекс не договорит:

– Ты знаешь, я сделаю все, что ты захочешь. Но это не значит, что я буду молчать в тряпочку и плясать под чужую дудку. Церемония может получиться очень красивой, если все сделать правильно. Если мы сделаем это для себя. Я не позволю тебе согласиться, лишь бы мамочка заткнулась. Но если ты сама этого хочешь, давай так и сделаем.

– Я не считаю ее предложение чудовищным, – повторила я. – Мне даже начинает нравиться. Может, если бы я не волновалась так о презентации… Это плохая идея, скажи?

– Если тебе не нравится, мы откажемся, – успокоил Алекс.

– Мне вроде нравится, – сказала я шепотом на случай, если мать под прилавком записывает мои слова на диктофон. – Я с ума сошла?

– Может, чуть-чуть.

– Я идиотка. – Я пыталась осмыслить происходящее. Здесь куда труднее с текилой, и я была почти уверена, что «Ред лайон» не имеет своего покровителя в лице бармена. – Влезаю черт знает во что.

– Сам бы я такого не предложил, – признался Алекс. – Но я просто хочу жениться на тебе. Мне все равно, случится это в саду твоей матери, на крыше Эмпайр-стейт-билдинг, в Вегасе или на Луне. Я хочу, чтобы ты стала миссис Рейд. Черт, если это случится раньше, а не позже, я жаловаться не буду.

– Я не стану менять фамилию, – напомнила я ему.

– Моя жена – феминистка, – огорчился Алекс, притянул меня поближе и положил руку на голую спину. – У тебя очень красивое платье!

Я проглотила комплимент, словно мисс Пакман[15], ощущая, как горит кожа под его ладонью.

– Ну что, тогда я пойду за стол и откажусь подчиниться чему бы то ни было, пока не задам массу вопросов и не съем обед, – медленно сказала я. – Но возможно, свадьбе все-таки быть.

– Возможно. – Сонные зеленые глаза Алекса сверкнули. – Я поддержу тебя, что бы ты ни решила.

– Что бы мы ни решили, – поправила я. – Это должно быть нашим общим решением.

– Хорошо, мы, – согласился он. – Я участвую.

Он участвует. Во что бы мы ни влезали, по крайней мере мы будем там вместе.

Когда мы погрузились в машину, чтобы ехать домой, живот у меня трещал от ростбифа и йоркширских пудингов, а голова – от свадьбы. После разговора с Алексом я запретила матери поднимать эту тему за столом, сказав, что подумаю. Я видела, что она сгорает от нетерпения выложить остальные аргументы, но родительница сочла за благо покориться. Она знала, когда не стоит давить, однако я не сомневалась – мать уже решила, что все будет так, как она хочет. Как и ее дочь, она всегда приходила в хорошее расположение духа, стоило ей настоять на своем. Поэтому вместо платьев, сувениров для гостей и первого танца мы говорили о выходе журнала, гастрольных планах Алекса, папином сарае и стервозных коллегах матери в библиотеке. Можно подумать, она работает в МИ-5, такие страсти у них разгораются. Политики на «часе вопросов» в парламенте – и те ведут себя спокойнее!

Алекс всю дорогу дремал на заднем сиденье – его железный организм подвергся проверке на прочность воскресным мясным блюдом в пабе, а я пыталась представить, на что может быть похожа свадьба в саду за домом. Сад у нас довольно большой, а папин выход на пенсию положительно сказался на состоянии лужайки. Либо он купил акции «Миракл-гро», либо каждую свободную минуту вкладывает в траву. Возможно, где-то втихаря выращивает и травку, я еще не спрашивала. Если я соглашусь на эту авантюру, обязательно приведу тренированную на трюфели свинью пошарить в дальнем углу теплицы. Итак, вопрос «где?» отпал, обещанное матерью море пионов приводило меня в тихий восторг, и вдобавок профессиональное обслуживание банкета! Что ж, возможно, это действительно самый удобный способ избежать ночных кошмаров, в которых я буду видеть подготовку к свадьбе.

И Алекс, оказывается, не против, хотя, на мой взгляд, странно, что его родители не приедут, пусть даже он с ними и не ладит. И Дженни права – большинство наших подруг могут позволить себе срочно вылететь в Лондон; а вот друзья Алекса вряд ли. У них нет собственных пиар-компаний, они не родились в богатых семьях Верхнего Ист-Сайда. Они баристы и бармены, живущие вшестером в лофте в Бушвике. Подозреваю, что не все из них даже имеют паспорта. И дезодорант. Может, устроим для них вечеринку в Нью-Йорке? Будет еще одна возможность надеть мое несуществующее платье. Все равно придется дойти до муниципалитета, чтобы все было легально, а я получу две свадьбы без всяких хлопот.

Я посмотрела на Алекса. Он счастливо улыбался во сне. Годы поездок в гастрольном автобусе научили его засыпать где и когда угодно. Поскольку у меня был аналогичный талант, я обоснованно беспокоилась за наших будущих детей. Хотя, возможно, все ограничится тем, что они будут просто крепко спать по ночам.

Успокойся, Энджел, сказала я себе. Будем решать проблемы по мере их возникновения. Со свадьбой на тебя, конечно, давят, но хотя бы младенец сюда пока не затесался. Слава Богу. Но свадьба, настоящая свадьба через шесть дней… Сейчас, в машине, при взгляде на спящего любимого мужчину это не казалось плохой идеей. Всякий раз, как я без помех глазела на бойфренда, черт на левом плече начинал бубнить «окрути его, окрути его, окрути его». Я думала, изумрудное кольцо меня успокоит, но – не помогло. Я уже была помолвлена раньше. Не все сверкающие помолвочные кольца приводят к торжественным обручальным.

– Привет! – Дженни уже развернула бурную деятельность. Ковра в гостиной не было видно под открытыми журналами, газетными листами и цветными маркерами. В его центре сидела Дженни с волосами, собранными в хвост, и в очках для чтения, которые, как она уверяла, помогают ей сосредоточиться. По самую талию утопая в своей макулатуре, она не отрывала глаз от экрана ноутбука. За спиной у Дженни висела таблица «Свадебный хронометраж» (тут подруга здорово рисковала; можно было только надеяться, что кнопки не оставят следов на обоях), где были подробно расписаны дни с воскресенья до субботы, которая теперь именовалась «днем свадьбы».

– Вау! – Алекс замер на пороге и попятился, потянув меня за собой. – Я что-то пропустил?

– Я сказала ей по телефону, – жалобно свела я брови. – Но я не говорила, что мы согласны!

– Ну, тогда решай быстрее, – сказал он, взяв меня за плечи. – Как только это увидит твоя мать, процесс станет необратимым. Если хочешь все отменить, медлить нельзя.

– О’кей. – Я положила свои маленькие руки поверх его. – Я не уверена, что хочу все отменить.

Алекс ничего не сказал, лишь едва заметно кивнул.

– Ну, если ты этого хочешь, тогда я тоже хочу. – Я оглянулась через плечо, гадая, сколько пройдет времени, прежде чем я пожалею о своих словах. – Мне вовсе не претит идея выйти за тебя до конца недели.

– Как раз об этом я не беспокоюсь, – ответил он, наклонив голову набок. Длинная челка упала ему на глаза. – Я не хочу, чтобы ты соглашалась под давлением. Ты слишком стараешься угодить людям и не совсем в себе из-за предстоящей презентации.

– Перестань! – засмеялась я, но в его словах была доля правды. У меня действительно есть склонность попадать в неприятности по доброте душевной. Или хотя бы из страха, что Дженни меня поколотит. А что, с нее станется! – Я правда считаю, все может получиться прекрасно. Если ты действительно ничего не имеешь против.

– Я в общем-то думал об этом в машине, – признался Алекс. – Единственное, что удерживает меня от того, чтобы потащить тебя к алтарю и заставить твоего дядю Кевина перевести всю муть в официальное русло, – это отсутствие Грэма и Крейга. Мне кажется, они должны это увидеть.

– Согласна, – выдохнула я. Я немного опасалась, что он скажет – дескать, передумал и решил стать официальным хроникером Джастина Бибера в «Твиттере». Правда, это занятие стояло в плане у меня, а не у Алекса. – Но неужели ты не пригласишь своих родителей?

– Я им сообщу, – ответил он, обняв меня и поставив подбородок мне на макушку. – И брату тоже. Но они вряд ли приедут. И я, признаться, не расстроюсь. У нас не те отношения. Так что не напрягайся по этому поводу.

– То есть мне не рассматривать свадьбу как предлог для тщательного отрепетированного воссоединения с бурей эмоций?

– Не надо. Мама не проявляет эмоций с 1974 года, а отец просто обожает эту ее черту.

Значит, его родители не привыкли проявлять чувства на людях. Внезапно лаконичное отношение Алекса к жизни стало мне гораздо понятнее. Обуреваемая волнением, я высвободилась из объятий, шлепнув его по заду. Мои родители тоже не особо эмоциональны, но в семье, как видите, не без… исключения.

– Слушай, ты в состоянии удержать ей крышу? – Алекс кивнул в сторону гостиной, где у Дженни кипела работа. – Свадьба-то наша, давай не будем забывать об этом!

– Ну что она может сделать за шесть дней, чего не смогла вытворить за полгода? – рассудила я. – Кроме того, здесь Луиза. Она поможет нам не выйти за рамки разумного.

– Хорошо. – Он крепко сжал меня в объятиях. – Чем меньше у нее времени, тем лучше.

– К тому же она в чужой стране, – добавила я. – В самом невыгодном положении.

– Энджел, можешь подойти сюда? – позвала Дженни из своего коврового офиса. – Я тут изучаю вопрос, мне надо, чтобы ты назвала предпочтения, прежде чем я начну делать заказы.

– В невыгодном положении? – хохотнул Алекс, отпуская меня. Я неохотно вошла в центральный свадебный офис. – Никаких голубей, на этом я настаиваю. На остальное согласен.

– Ладно, без голубей, – согласилась я. Это-то как раз нетрудно. Даже Дженни не сможет организовать голубей к субботе. Или сможет?