Зато Света навещала Нику часто. Нике с ней было легко и просто, как в свое время в Лиелупе с Виктором. Неудивительно, что когда-то они были мужем и женой. Странно, но никакой ревности к Свете Ника не чувствовала. Хотя с чего бы ей ревновать? Даже если между Светой и Виктором сохранились какие-то чувства, то Ники это не касается. Но в том-то и дело, что Ника твердо знала: ничего даже похожего на любовь между ними нет. Если бы спросили, откуда она это знает, Ника бы ответить не смогла. И Нике казалось, что чувственного волнения там никогда и не было. Как ни была она неопытна в таких делах — женский инстинкт подсказывал, что искренне хороших отношений между бывшими мужем и женой не бывает. Можно быть вежливыми и сохранять лояльность, но радушно принимать в доме приведенную бывшим мужем девушку, нет, такого ни одна женщина не потерпит! Женщина относится к мужу, даже к бывшему, как к своей собственности. Ника убедилась сама, увидев в Лиелупе Кирилла рядом с Мариной. Даже когда стало ясно, что Кирилл ей не нужен, Марину все равно хотелось растерзать.

А Света и Виктор — это что-то другое. Там явно нет ни тени ревности, ни следа страстей. Но если они никогда друг друга не любили, то непонятно, почему тогда женились? На брак по расчету не похоже… Какой здесь расчет? Тем более что Света как-то обмолвилась, что отец Ленки, ее дочки, не Виктор.

Эта загадочная история Нику страшно интересовала, но расспрашивать напрямую она не решалась. Но однажды случилось так, что Света сама ей все рассказала.

В одну из суббот в начале декабря они сидели у Ники и заболтались до полуночи. Ехать домой было поздно, и Света позвонила дочке, чтобы та ее не ждала. Все остались довольны: Ленку свободные ночи тоже радовали, поскольку утром она могла валяться в постели хоть до двенадцати.

Света отдала дочке последние наставления и положила трубку.

— Все равно не послушает, — вздохнула она и повернулась к Нике. — До часу будет телевизор смотреть, потом видик включит. И в кого она такая? Я, например, телевизор терпеть не могу.

— В отца, наверное, — шутливо предположила Ника.

Света покачала головой:

— Слава Богу, ничего отцовского в ней пока не наблюдается. Очень надеюсь, что и в будущем Ленкин папочка никак не проявится.

— Почему? — невольно вырвалось у Ники.

Света пожала плечами:

— Подлец он, каких мало, вот почему.

— Ой, извини, — Ника смутилась. — Я не хотела тебя ни о чем спрашивать. Не хочешь — не объясняй.

— Да ладно, — Света улыбнулась. — Все равно когда-нибудь рассказать придется, отчего же не сейчас? Тем более что история эта давно отболела и затянулась.

Почему «все равно придется»? Но Ника не переспросила, наоборот, постаралась скрыть вспыхнувшее любопытство. Неловко любопытствовать по поводу чужих неприятностей. Но у Светы, видно, эта история действительно отболела. Она уселась с ногами на диван, устроилась поудобнее и сказала:

— Помнишь, ты говорила, что я не знаю, как бывает плохо, когда обманывают? Так вот, отлично знаю. Когда мне было восемнадцать лет, со мной обошлись не лучше, чем с тобой сейчас. В принципе совершенно банальная история: познакомилась в автобусе с молодым человеком. Спортсмен, высокий, красивый, глаза голубые, как небо, — много ли девчонке надо, чтобы влюбиться? К тому же студент, в МИФИ учился, а я только школу заканчивала. К тому же джинсы на нем были настоящие американские — ты не представляешь себе, как трудно тогда было достать джинсы! У меня вот не было. Одним словом, влюбилась по уши. Провстречались мы с ним июнь, июль. Я экзамены вступительные в институт завалила из-за этой любви.

— Твои родители, наверное, очень сердились? — спросила Ника.

— Родители? — усмехнулась Света. — Да они не знали ничего. То есть знали, что я с кем-то встречаюсь, но Алик знакомиться с ними категорически отказался и в дом к нам не приходил. Мне бы, дурочке, тогда и сообразить, что дело нечисто. Я, кстати, и Ленке всегда говорю — води в дом. Если в дом не идет, присмотрись хорошенько, а лучше брось.

— Уж сразу и «брось»! — улыбнулась Ника. — Может быть, Ленкины мальчики просто тебя стесняются!

— Я же не всегда дома бываю, — резонно возразила Света. — И потом, отчего меня стесняться? Я же не мать-настоятельница!

Ника рассмеялась. Вот уж точно, на игуменью Света совсем не была похожа.

— А Алик, — продолжила Света, — вообще никогда ко мне не заходил, даже когда родители жили на даче. Сначала мы с ним все на улице да по кино, а потом, когда дело дальше зашло, он стал брать ключи от чужих квартир. Летом всегда кто-нибудь уезжает, а друзей у него было много, он вообще был такой миляга — душа нараспашку.

И вот как-то уже в конце августа повел он меня в гости к друзьям. В первый раз. Я, конечно, жутко волновалась. Решила, что он хочет представить им меня как свою невесту.

Света помолчала, словно вспоминая тот день.

— И что? — осторожно спросила Ника.

— Пришли. Как сейчас помню, дом на Коптевской улице, от метро ехали трамваем. Народу — тьма. В основном жены с мужьями. На меня смотрят как-то странно, а я не пойму, в чем дело. Посидели за столом, поели, потом потанцевали, а потом мужчины пошли на кухню курить, а женщины-девушки заговорили о хозяйстве. Как выяснилось, почти у всех оказались дети, хотя они были ненамного меня старше, ну, лет на пять от силы.

— А ты что?

— А я молчу. Что я могла сказать? А они словно нарочно меня избегают.

— Почему?

— Да была у них причина. Уж не помню, кто-то специально намекнул или я из разговора поняла, но Алик, оказывается, недавно женился, и сыну у него меньше месяца!

— Как?

— А вот так! И жена его — дочь крупного чиновника из министерства, это Алику весьма кстати: пятый курс, распределение на носу.

— Подожди-подожди, — не поняла Ника. — А как же он с тобой встречался, если сыну меньше месяца?

— До сих пор не знаю, что он врал дома, — пожала плечами Света, — но встречались мы почти каждый день.

— А потом, — спросила Ника, — что ты сделала, когда узнала?

Света грустно улыбнулась:

— Расплакалась. Что я могла сделать? Хорошо еще, девчонки неплохие оказались. Как только поняли, что я не соблазнительница, а маленькая дурочка, сразу стали меня жалеть.

— А ты?

— А мне было так тошно, что я не стала дожидаться, пока Алик покурит и из кухни вернется. Я ушла.

— И больше ты его не видела?

— Как же, — горько сказала Света. — Видела. Как ты, наверное, уже догадалась, очень скоро я узнала, что у меня будет ребенок. Я ужасно испугалась. Родители ничего не знали, да я и не могла им ничего сказать.

— И ты сказала Алику?

Света покачала головой:

— Понимаешь, ни адреса Алика, ни его номера телефона я не знала.

— Как же так? — не поняла Ника. — Вы же встречались целое лето?

— А он мне сам звонил. Каждый день, утром и вечером.

— И что ты сделала?

— Очередную глупость. Поехала снова в тот дом, куда Алик водил меня в гости. Приезжаю. Дверь открывает парень, по виду — мой ровесник. Я его в первый раз вижу, в компании его точно не было. «Вы к кому?» — говорит. — «К Игорю или к Ане». — «Их нет». И стоим, смотрим друг на друга. Он ждет, пока я уйду, а я не знаю, что дальше делать. И вдруг мне делается дурно. Я вообще беременность плохо переносила, а тут еще перенервничала — и упала в обморок прямо ему на руки.

Света опять замолчала.

— А дальше? — уже без стеснения поторопила ее Ника.

— Дальше я пришла в себя уже в комнате на диване. Парень рядом сидит, и глаза у него испуганные. Я пытаюсь встать, он мне не дает. Сейчас «скорая», говорит, приедет. Я кричу: «Какая «скорая»! Не надо мне никакой «скорой»! А он меня укладывает и объясняет, что просто так в обморок не падают. Ну, тут я ему от растерянности все и выложила. Догадываешься, кто был этот парень?

Ника покраснела:

— А «скорая» действительно приехала? — невпопад сказала она.

— Как приехала, так и уехала. А мы с Витькой потом до ночи гуляли, он меня успокаивал.

— А что он делал в этой квартире? — спросила Ника.

— Жил он там. Аня оказалась его старшей сестрой. Кстати, сейчас они с Игорем живут в Америке, Ленку зовут к себе в гости. Может, летом и съездит.

Ника не позволила Свете уклониться от темы:

— А дальше что было? Он рассказал сестре, что ты приходила?

— Рассказал. Они втроем развернули бешеную деятельность. Устроили мне свидание с Аликом. Только напрасно. Мне до сих пор стыдно вспоминать, что Алик тогда говорил, а уж повторять я тем более не буду. Одним словом, ничего между нами не было, и ребенок не его.

— Да уж, — в сердцах сказала Ника, — действительно, подлец.

— Ну а дальше — совсем просто. Аборт делать было поздно. Родители у меня — люди старого воспитания и строгих правил. Роди я ребенка, будучи не замужем… Ну, из дома, может быть, и не выгнали бы, но такую жизнь бы устроили! В общем, Витька женился на мне и признал Ленку своей. Хотя любви между нами никакой не было.

Ника недоверчиво покачала головой:

— Как это «не было», если он на тебе женился!

— Ника, милая, — грустно усмехнулась Света, — если бы он этого не сделал, я бы вскрыла себе вены или утопилась в Москве-реке. Я этого ему не говорила, он сам понял. Он вообще все понимает, ты замечала?

— Да, — Ника опять залилась краской.

— И Ленку он на себя записал. Когда мы развелись, я, конечно, от алиментов категорически отказалась, но он все равно на Ленку деньги дает. И до сих пор.

Ника опять не удержалась от вопроса:

— А почему вы развелись?

Света вздохнула:

— Мы вместе никогда и не жили, брак был для родителей, на бумажке. Расписались, родители сняли нам квартиру, но жили мы там с Ленкой вдвоем. Правда, Витька заходил почти каждый день, помогал. Я сама предложила развестись, как только Ленке год исполнился. Раньше правило было, что пары с ребенком до года не разводили. Витька отмахнулся, ему, дескать, все равно; семью заводить он не собирается, его невеста еще в детский сад ходит. А потом — я уже в институте училась — у меня случился роман с однокурсником, даже замуж собралась. Тогда мы с Витькой и развелись.