Медсестра пискнула и попыталась побежать за охраной, но я ее остановила.


-Не надо никого вызывать. Муж разберется с этим ублюдком, но ничего ему не сделает. Не переживайте. У нас тут свои разборки.


-Не положено…


-А мне срать, что у вас положено, а что нет! Положено было сюда пускать человека, который мне никто?! Положено его слушать было, что меня пора того, убирать?! – вызверилась я, как-то моментально превратившись в грозную султаншу, отчитывающую провинившуюся рабыню.


И девчонка это почувствовала…. Кинувшись извиняться. Я тряхнула головой и на минуту испугалась сама себя. Обернувшись же, я увидела Антона, кучкой валяющегося на полу, и брезгливо разглядывающего его Сулеймана.


-Он обмочился, - обличающе ткнул пальцем Падишах всего мира в компрометирующую лужицу, расплывающуюся под тушкой моего бывшего. Я хихикнула и, подойдя к Сулейману, от души его поцеловала в щеку. Как он зарделся-я…



И тут в палате появился доктор.



Глава 37, в которой Сулейман привыкает к современной Москве

Из больницы мы выписались с боем через пару дней. Сулейман никак не мог найти себе места — ему постоянно было неуютно в нашем времени. Впрочем, я отлично его понимала — сама через это прошла. Как ни странно, но такой — потерянный и откровенно несчастный, — султан нравился мне все больше и больше.


О Мехмеде я просто запретила себе думать — сердце начинала рвать непонятная мне самой тоска. Вроде бы я дома, на месте, наконец-то вернулась к привычной мне жизни — что не так?


Ответа на этот вопрос у меня не было.



-Этот мир странный, Хюррем, — задумчиво глядя в окно автомобиля, сказал Сулейман. Вид Москвы и многочисленных новостроек пугал его. — Где вы молитесь?


-У нас есть мечети. Если хочешь, завтра сходим туда.


-А как же намаз?!


Ох ты ж е. Не видать мне покоя с этим товарищем — Хранителем веры. А я так надеялась хоть чуть-чуть отдохнуть от нудной обязанности вставать на молельный коврик по пять раз на дню. Видимо, не судьба.


Вспомнив, что коврика-то у меня дома и нет, я содрогнулась. Плакала моя мечта спокойно поваляться дома, после приготовления ужина, в пенной ванне. Придется искать мечеть и закупаться товарами для мусульман. Чтоб его.



-На намаз можно и дома вставать, — сжав зубки, фальшиво заулыбалась я. — Аллаху все равно, ему важно, чтобы ты молился вовремя, ведь так?!


Скрепя сердце, Сулейман со мной согласился. И снова уставился в окно, жадно впитывая непривычные пейзажи.


-А где живет ваш король?


-У нас не король, а Президент. Где именно он живет, я точно не знаю — это секретная информация. Но у нас есть Кремль, вроде там какие-то важные заседания проходят. Когда-то Кремль и был таким дворцом для царей.


-Куремль…- по слогам выговорил непривычное слово Сулейман. –Занятно.


-Еще бы. И туда съездим.


Султан промолчал. Но судя по его грустному виду — было ему совсем не до Кремля и московских достопримечательностей. Он просто отчаянно хотел домой.



Моя квартира располагалась в районе Фили-Давыдково, недалеко от метро «Славянский бульвар». Припарковавшись на свободном пятачке у подъезда, я поманила за собой Сулеймана, недоверчиво рассматривающего обычный московский двор.


-Это что, сад? — брезгливо ткнув пальцем в детскую площадку и пару облезлых клумб, спросил он. Я пожала плечами и подтвердила его догадку. — Это не сад.


-Какой есть.


-Тебе нужно сменить садовника, Хюррем, а лучше — казнить его!


Меня просто распирало от смеха, но приходилось держать лицо. Хихикать над султаном Османов, пусть даже сейчас он обычный мужик по имени Сулейман, в открытую не стоило. Это было очень неумной идеей.


-Пойдем в дом.


-Это твой дворец? — поджав губки и оглядев девятиэтажный дом, процедил муженек. — Богато живешь…


Ох, как же мне хотелось рассмеяться!


-А где слуги?


Уже не хочется.


-Почему не встречают?


-Сулейма-ан! — слегка покрывшись румянцем от злости, рыкнула я. Султан тут же прижал ушки и испуганно посмотрел на свою Хасеки. –Все вопросы — когда будем дома, ладно?


-Но…


-Никаких «но»! — цапнув этого барана за рукав купленной наспех рубашки, я потащила его в лифт, мысленно представляя себе реакцию этого музейного экспоната на последние чудеса техники.



Описывать, как я заталкивала его в этот самый лифт, я не стану. Эту сцену достойно мог быть описать только автор, специализирующийся на самой низкопробной чернухе, я же себя к таковым не отношусь. Скажу только, что спустя десять минут, чудом миновав встречу с любопытными соседками, я втолкнула Сулеймана в свою квартиру.



В доме был ужасный бардак и повсюду валялись пустые бутылки. Эта тварь, Антоша, явно развлекался на моей площади в мое же отсутствие. Ну погоди, пообщаемся мы с тобой в суде, дружочек! Не дай Аллах, у меня хоть что-то из вещей пропало — за каждую в десять раз заплатишь! Можете считать меня жадной корыстной стервой, но уж какая есть!



-Это твои покои? — оглядываясь, слегка испуганно поинтересовался султан. Я молча показала ему на гостиную. — А мои где?


-Так, дай-ка я вдохну и выдохну, муж любезный, а потом все тебе объясню. Хорошо? — я уже рычала. Потом увидела глаза Сулеймана, несчастные как у побитой собаки, и мгновенно пришла в себя. Хватит пользоваться тем, что роли поменялись, Саша. Да, раньше ты зависела от него во всем. Теперь он от тебя. И что, это повод отыгрываться на человеке?


Мой злобный внутренний голосок ехидно заметил, что еще какой повод — он-то на мне срывался, когда только душа желала! Но я быстро подавила в себе эти настроения, решив, что буду добра и всепрощающа.


Святая Александра, етить ее мать.



Растолковав печальному Сулейману, как мы живем в современном мире, и что вот эти «скромные» пятикомнатные апартаменты считаются престижной площадью, а на дворец я себе пока не заработала, я отправила его отдыхать, а сама пошла к телефону — вызывать домработницу. Смотреть на устроенный Антошенькой срач не было никаких сил. А убрать все это в одиночку просто нереально.



Посмотрев в холодильник, я с грустью поняла, что придется ехать в ближайший «Перекресток». Домработница клятвенно обещала появиться через полчаса, так что после этого я смогу отсюда вырваться. Вот только как с Сулейманом быть?



Сулейман тихо сидел там, куда я его послала — то бишь в гостиной на моем любимом диванчике. Даже руки на коленках как примерный школьник сложил. При виде меня слегка оживился:


-Хюррем!


-Я вызвала служанку, скоро она придет, после этого нужно отправиться за покупками, — устало сообщила я, присев рядом. –Поедешь со мной, или поспишь пока?


-Лучше с тобой. А почему слуги не могут принести еду с базара?


-Потому что у нас так не принято. В принципе, могут, но я привыкла сама покупать себе продукты. Ужин я тоже буду готовить сама.


Глаза султана медленно ползли на лоб.


-Хюррем, ты же Хасеки! Тебе не пристало возиться на кухне, как обычной крестьянке!


-Мы уже не в 16 веке, — улыбнулась я. –И потом, разве тебе не хочется узнать, как готовит твоя жена?


Пару минут поразмышляв, Сулейман согласился, что очень даже хочется. На том и порешили.



Дождавшись прихода Раисы, которая сперва попыталась завалить меня вопросами, куда же это я так надолго пропала, но увидевшей мужика и притихшей, мы направились за покупками.



На переднее пассажирское сидение султан садился уже с гордой уверенностью, что это место ему принадлежит по праву. А я втихаря надеялась, что авось привыкнет и освоится. Потом на работу его к себе пристрою, как только русский выучит…


Но пока это были мечты, а мечтать, как известно, не вредно.



На дворе стояла поздняя, но удивительно теплая осень. Я приоткрыла окно и с наслаждением вдохнула такой привычный и родной… смог. Закашлялась, опешила и поспешила закрыть окно обратно. Да, это тебе не прогулки в Эдирне совершать!


Перед глазами встали смеющийся Мустафа, мой сынок на руках у Гюльнихаль-хатун и округлившаяся в талии Махидевран.


И как там валидэ, что с ней?


Тряхнув головой, я отогнала навязчивые мысли. Я не знаю, как вернуться обратно! Да и не получится это, скорее всего. Поэтому — не думай об этом, Саша, не трави себе душу.


-Ты печальна, моя Роза, — проницательный ты мой. Помолчать не мог?! — Что тебя гнетет?


-Я скучаю, Сулейман… — вздохнув, созналась я. По кому — уточнять не требовалось.


-Я тоже. Но раз волей Аллаха я попал в твое время, значит, для чего-то это нужно, так?