Валидэ побледнела до синевы. Она тоже прекрасно понимала, что все это значит, и чем грозит.


-Что ты собираешься делать, сын?


-Просить Вашего совета… - не благословения. Пока просто совета.


Хафса задумалась и положила в рот кусочек лукума. Дать в такой ситуации правильный совет нелегко. Насильно удерживать в гареме мусульманку – а если кто узнает?! Такой удар репутация молодого султана не переживет, слишком недавно он на троне! А то, что ребенка с ней во грехе прижил – тем более удар.


Но никях…


-Султаны не женятся, сынок, - вздохнув, изрекла валидэ прописную истину. – Давно уже.


-Но это просто традиция, валидэ.


-Не все традиции стоит менять. Народ этого не оценит.


-Народ оценит, если поймет мотивы.


-Посоветуйся с шейхом уль-ислам, - наконец, решилась валидэ. –Он точнее меня решит, как будет правильно. Если скажет, что нужен никях … ну что ж, значит, будем ломать традиции!


Султан пораженно воззрился на мать. Та пожала плечами:


-Твой отец тоже хотел взять меня наложницей, а я – крымская принцесса. Раз она татарка, то позорить девушку я не дам! И не смей к ней приближаться, пока не решишь эту проблему. И так она уже опозорена, ребенка твоего носит… Ай, Аллах-Аллах, ну почему она сразу не сказала?!


-Я и так едва из нее это выбил,- признался султан. – Она не знает… Что нарушены ее права.


-Тогда – тем более, - еще горше вздохнула Хафса. –Бедная девочка. Ты уже придумал, как накажешь Махидевран?


-Хюррем попросила судить ее сама, так как считает нужным объявить ей джихад, - признался Сулейман. Глаза валидэ полезли на лоб.


-Истинная татарка! – с неожиданным уважением признала она. – Я не против… такой невестки. Позови ее ко мне, Сулейман. А насчет шейха… Просто узнай подходящую дату для никяха. И реши остальные связанные с этим вопросы. А теперь иди, я хочу отдохнуть.


Сын поцеловал руку матери и покинул ее покои в состоянии глубокого недоумения.



-Вы и правда позволите ему жениться, Госпожа?- неслышной тенью возникла за спиной Хафсы Дайе-хатун. –Это же немыслимо.


-Я не зря думала, что она умна не по годам. Наша кровь, гордая татарская кровь в ней говорит! Это и ум, и отвага, и беспощадность к врагам! Посмотрю я, как она с Махидевран поступит, уже даже самой интересно. Такая жена и нужна моему сыну, Дайе! К тому же, никях укрепит его положение в глазах народа. Стоит им заметить, что султан блюдет не только законы предков, но и соблюдает заветы Всевышнего – как уважение к Сулейману повысится в разы. Да и потом… татарские женщины плодовиты. Она принесет много здоровых детей своему мужу и господину, а сейчас это важно. Наложницы не рожают, хотя и ходят на хальвет. Почему так – я просто не понимаю. Семя Сулеймана дает всходы отнюдь не в любой почве… Я говорила с лекарем, и он сказал, что это бывает, как-то связано с кровью, но мне от этого не легче. Должно быть много здоровых шехзаде и луноликих Принцесс!


-То есть Хюррем будет даровано почетное право продлить османский род? –растерянно уточнила Дайе. –Аллах благоволит этой девчонке…


-На то воля Аллаха. Раз благоволит он – то не оттолкну и я. Кто я такая, чтобы спорить со Всевышним? –улыбнулась Хафса. В дверь постучали – пришла будущая невестка. – Войдите!






Глава 26, в которой Хюррем становится матерью и султаншей

Приказ валидэ немедленно явиться к ней меня слегка насторожил. Неужели Сулейман настучал, что я сама хочу открутить голову Махи, и теперь валидэ будет заступаться за невестку? Тоже будет учить меня всепрощению и напирать на то, что мне скоро рожать, и я вообще должна думать только о ребенке? Ответа на эти вопросы, естественно, не было — и оттого чувствовала я себя, направляясь к свекрови, несколько неуютно.



Однако я зря волновалась. Хафса сама пылала праведной яростью по отношению к Махидевран и предложила просто отпустить ее поплавать. В Босфор. В мешке.


-Слишком просто, — хищно оскалилась я, не сдержавшись. — За себя я бы ее не тронула и пальцем, Сулейман бы сам придумал наказание. Но за ребенка — порву.


Валидэ одобрительно кивнула и предложила мне поесть. Есть не хотелось, но отказываться тоже было неудобно. Поэтому мы уютно расположились вокруг низенького столика с узорчатой столешницей и принялись вкушать принесенные Гюльнихаль-хатун яства.



Приготовлено все было умело и с душой, но душа требовала пиццы или лазаньи. Или, хотя бы, шаурмы. Мысленно хихикнув при фантазии о том, как я вдохновенно учу повара делать донер, я неожиданно поняла, что странные боли внизу живота мне не померещились.


Хюррем? — испуганно кинулась ко мне Хафса.


-Б…ть! — от души выругалась я, хватаясь за живот. — Больно-о!


-Немедленно зовите повитуху! Султанша рожает! –рявкнула на слуг Хафса. Не успела я подивиться странному обращению, как меня уже подхватили заботливые руки слуг и перенесли в постель, а там и лекарша прискакала вместе с повитухой.



Дальнейшие двенадцать часов слились для меня в непрерывную череду боли, схваток, криков и попыток тужиться. Ребенок был крупным, чувствовалось, что меня словно бы разрывает на две части, и я искренне опасалась, что после родов султан ко мне точно не подойдет. Будет все болтаться, как ложка в стакане, какое уж тут удовольствие… И упражнения Кегеля не помогут!


И что мне останется делать тогда?


Рядом кто-то тоненько молился, прося Аллаха послать мне скорейшего разрешения от бремени. Я изредка рявкала «Ин ша Аллах!», соглашаясь, что добрый Боженька мог бы и помочь несчастной деве в беде. Однако ж он не спешил, и только к утру следующего дня на свет появился маленький красный комок, который первые минуты не подавал никаких признаков жизни.


В покоях валидэ воцарилось на миг траурное молчание.


-Дай сюда! — заорала я на лекаршу, требуя немедленно дать мне ребенка. Мне не противились, и спустя миг в руки легло тяжелое и холодное тельце.


-Мне жаль, госпожа… — тихо сказала она.


-Не дождетесь! — мое озверение пугало всех находящихся в этом зале. –Не для того я его носила!


С этими словами, не обращая внимания на вытянувшиеся лица валидэ, повитух и служанок, я принялась делать сыну (все-таки сын!) непрямой массаж сердца.


Минута… другая… и вдруг ребенок под моими ладонями дернулся и задышал. Вот так-то!


Повитуха мгновенно выхватила у меня сына и со всего маху стукнула по маленькой попке. Он дернулся и сердито квакнул. Не закричал, именно квакнул —, но мне и этого было достаточно. Я всхлипнула от облегчения и наконец-то потеряла сознание.



Спустя час в покоях валидэ султан Сулейман взял на руки своего четвертого сына. И одного из двух выживших.


-Как он похож на Хюррем… — мечтательно протянул султан, впечатленный рассказом матери о подвиге любимой женщины.


-Она очень сильна духом, Сулейман, — с гордостью глядя на бледную, разметавшуюся на простынях девушку, сказала Хафса. –И сведуща в медицине, как оказалось. Повитуха была поражена.


-Повитуха могла не спасти моего шехзаде, — нахмурился Сулейман. Женщина, стоявшая чуть поодаль, побледнела. – И, если бы не Хюррем, мы бы его уже похоронили.


Здесь валидэ просто не нашла, что возразить.


-Но она помогла появиться ему на свет, и потому я дарю ей поместье в Сарухане, и тысячу акче, — подытожил щедрый по такому счастливому поводу султан. Женщина вскрикнула от радости и кинулась целовать ноги падишаха.


-Как ты назовешь сына? –любовно поглаживая маленькую пяточку, торчавшую из пеленки, поинтересовалась валидэ. Султан пожал плечами. В честь отца называть точно не хотел, а идей в голову пока не пришло.


-Давайте назовем его Мехмед… — неожиданно послышался с постели слабый голос очнувшейся султанши.


-Какое чудесное имя, — согласилась валидэ. Султан только кивнул. Он вспомнил рассказ Александры. Но та неожиданно его удивила.


-Моего дедушку звали Михаил… По-турецки «Мехмед», — тихо сказала она. –Я бы очень хотела, чтобы моего первенца звали именно так.


-Как скажешь, Хюррем Султан моя! — ласково улыбнулся Сулейман.



Спустя час молодую мать вместе с сыном перенесли в ее новые покои, более просторные и украшенные по вкусу валидэ. Хюррем оценила такую о себе заботу и искренне поблагодарила Хафсу, отчего та пришла в смущение. До этого если и благодарили, то фальшиво, то и дело заглядываясь на ее собственные покои. Александре –Хюррем было все равно, она прекрасно жила и в маленькой комнатке рядом с покоями Сулеймана, но благодарила за внимание к себе искреннее. Валидэ все больше влюблялась в новую невестку, совершенно искренне забыв об их первоначальных разногласиях. Вот и сейчас она сидела в новых покоях молодой султанши и пыталась вспомнить, каково это — нянчить детей. Сулейман сказал, что церемония имянаречения пройдет через пару часов и удалился, оставив женщин заниматься с новым наследником.