Я принялась осматривать себя со стороны, придирчиво изучая свою фигуру. В последнее время я немного расслабилась. Меня все устраивало, и казалось, что после долгих поисков я нашла золотую середину между едой и нагрузками. Мне больше не приходилось пропускать приемы пищи и терзаться чувством вины, если по какой-то причине не удавалось побегать. Я уже много месяцев не задумывалась о весе – и тут навалилось. Разом! Я невольно стала прикидывать, сколько ломтиков пиццы умяла за свое пребывание в Нью-Йорке, сколько порций двойной карамели заказала в латте за последний год. В мою душу закралось подозрение, что не стоило так себя распускать.

– Да ты здорово выглядишь, Иден! – воскликнула Рейчел, обхватив меня руками за подбородок и приподняв лицо. – Прекрати себя мучить! – Она отступила на шаг и, уронив руки, вздохнула. – Сейчас я пойду к Тиффани и сама обо всем с ней поговорю. Пусть усвоит, что критиковать других некрасиво. Только ты, пожалуйста, не расстраивайся и не бери в голову. Лучше с Дином иди погуляй, тебе надо развеяться.

У меня не было сил даже выйти из ванной, а предстояло выйти на публику с человеком, которого в скором времени я намеревалась бросить. Вряд ли в таком настроении легко притворяться.

В ванную постучали, и мы дружно обернулись. За дверью послышался приглушенный голос Дина:

– Девчонки, вы как там?

Опять послышался стук, уже мягче, и в разговор вступил Тайлер:

– Иден?

– Сейчас она выйдет! Минуточку! – отозвалась Рейчел. Обернувшись ко мне, провела быстрый осмотр, отерла пальцем слезу, скатившуюся по щеке. – Да ладно, не плачь, – сказала она и обняла меня крепко. – Прости. Ну, не дружи с ней, если не хочется, я не обижусь.

– Надеюсь, – пробормотала я в ответ. – Потому что мы с ней никогда не подружимся.


Дин повел меня в «Белла Блю», что в четырех кварталах к югу по Лексингтон-авеню. Неудивительно, он всегда гордился своим итальянским происхождением, как Тайлер – испанским, даже несмотря на то что унаследовал эти гены от отца.

Мы опоздали на двадцать минут. Отчасти потому, что Тайлер намеренно задерживал Дина, а отчасти потому, что мы с Рейчел заперлись в ванной. Прежде чем я вновь сумела явить себя публике, пришлось долго сушить глаза. Рейчел поправила мне макияж и сделала лучше прежнего. Никто меня не спросил, что стряслось, и никто не осмелился поинтересоваться, почему мы оставили Тиффани за дверью.

Рейчел вернулась к прерванному разговору со Змеем, а я ушла с Дином. Тайлер проводил нас косым взглядом. Эмили пристально на меня посмотрела – то ли от любопытства, то ли что-то заподозрила. Тиффани по-прежнему стояла в коридоре, прислонившись к стене и скрестив на груди руки, и с торжествующей улыбкой пожелала нам приятного вечера. Дин поблагодарил, видимо, не заметив ничего подозрительного в ее голосе, а я зверски посмотрела ей вслед, когда она устремилась в квартиру. Открыто с ней конфликтовать не было сил.

В «Белла Блю», как ни странно, неприятности продолжались. Меня снедало чувство вины. Свой первый вечер в Нью-Йорке я тоже провела за столиком с кавалером в уютном итальянском ресторане. Правда, назывался он по-другому и напротив меня сидел Тайлер.

– Клянусь тебе, – сказал Дин, дожевав очередной кусочек равиоли с лобстером, – следующей осенью непременно поеду в колледж. Я обещал пойти в этом году, но просто уж очень кайфово работать с отцом. Никакой зубрежки, никаких уроков. Только тачки. Крутизна!

Я ковыряла вилкой цезарь и не могла сосредоточиться на разговоре – без конца отвлекали посторонние мысли. Есть не хотелось.

– Угу.

– Я на Беркли глаз положил, но потом просмотрел бизнес-курсы для Иллинойса, и…

– Что? – Я оторвалась от салата. Дин устремил на меня теплый взгляд.

– Хочу поехать в Иллинойс, – повторил он, расплывшись в улыбке. – Ближе к тебе.

Мне стало дурно, словно пнули под дых. Я всеми силами пыталась скрыть, насколько ужаснула меня эта новость. Мы с Дином знали, что через два месяца мне предстояло уехать в другую часть страны, но до сих пор особенно это не обсуждали. Не хотелось касаться больной темы. Угнетала мысль, что придется расстаться на целых четыре года.

– Но ты так стремился попасть в Калифорнийский университет, – тихо проговорила я.

– Если я останусь в Калифорнии, ты будешь в двух тысячах миль от меня. – Дин подцепил вилкой кусочек равиоли, пожевал, проглотил, потянулся к бокалу, смачно глотнул. Неторопливо подался вперед. – Я ориентируюсь на Северо-западный университет, там сильная кафедра экономики. И знаешь, что самое клевое? – Он сделал паузу – не потому, что хотел услышать какой-то ответ, у него просто рот растянулся в улыбке. – Это же Эванстон. Оттуда двадцать миль до Чикагского универа.

Он все говорил, а я слушала, уставившись на цветок посередине стола, и, любуясь его яркими красками, пыталась переварить новую для себя информацию. Ради меня Дин хотел расстаться с мечтой об университете, в который так сильно стремился попасть! Бескорыстный, внимательный, он готов был жертвовать всем ради тех, кого любит. Ведь мог поступить еще в прошлом году, но не стал – отцу понадобились лишние руки в гараже. Дину нравились автомобили, однако в душе он всегда мечтал податься в бизнес. Ему пришлось отложить свои планы на целый год, поставив традиции Картеров во главу угла. Теперь он опять решил пренебречь своим выбором и метался в поисках альтернативы, чтобы не разлучаться со мной.

– Ты все же не скидывай со счетов Беркли, ладно? – сказала я, не поднимая глаз.

– Зачем? Какой смысл? – искренне удивился Дин.

– Отличный же колледж.

– Ну и Северо-западный тоже ништяк, – парировал он, – а главное, рядом.

Наконец я осмелилась поднять взгляд. Отодвинув тарелку с почти нетронутой едой, я положила руки на стол.

– Ты столько раз говорил, что не хочешь уезжать из Калифорнии… – Видимо, Дин не сомневался, что я приду в восторг, когда узнаю, что через год он намерен поехать в Иллинойс. Теперь улыбка начала понемногу сползать с его лица.

– Иден, – начал он твердо, впившись в меня взглядом. – Мне придется год коротать без тебя. Ты можешь себе представить? Это тридцать часов на машине. Да, я мог бы выбираться в Чикаго раз в месяц, ты будешь приезжать на каникулы, я найду себе еще одну работу, чтобы мы могли чаще видеться… Но представь, это год! А четыре? Боюсь, я не выдержу.

– Дин…

– Вот поэтому я и хочу поступить в колледж и быть рядом, – продолжил он, отметая малейшее сопротивление с моей стороны. – Нет, ты представь! Ты будешь уже второкурсницей, а я – совсем новичок. Забавная смена ролей.

Если бы я не собиралась уйти от Дина, то, наверное, была бы счастлива. А сейчас я просто не могла слышать о планах, которым не дано осуществиться, потому что я не собиралась строить с ним совместное будущее. Как найти нужную аргументацию по поводу колледжа? Вот если бы мы с Тайлером рассказали ему правду, он мигом передумал бы и настроился на прежние мысли о Беркли. Вряд ли ему захотелось бы после этого искать со мной встречи.

– Дин… – робко пробормотала я. Мне было больно на него смотреть. Больно видеть его радость и восторженный блеск в глазах. Он заслуживал большего, гораздо большего. Да, он по-прежнему мне очень нравился. С тех самых пор, как мы стали встречаться, я ни секунды не прекращала его любить, просто отныне сердце мое принадлежало лишь Тайлеру.

– Я люблю тебя, – проговорила я, не отводя от Дина грустных глаз. Кажется, я даже перестала моргать. – Ты ведь помнишь об этом?

Потянувшись через весь стол, он взял меня за руку и сказал:

– Ну конечно.

Надеюсь, он никогда этого не забудет.

Глава 23

Вернувшись с пробежки на следующий день, я узнала, что парни и девушки решили разделиться и погулять по городу порознь. Не знаю, кто выступил автором предложения, но мне идея не понравилась. Тайлер с Дином и Змеем умотали на выставку винтажных автомобилей на окраине города, а мы двинули на Таймс-сквер. Меня ни о чем не спросили, а когда я попыталась высказать свое «фи», то ничего не добилась. Даже Эмили, похоже, не слишком пугала перспектива провести весь день в обществе Рейчел и Тиффани.

Короче, пока девчонки нарезали круги по Таймс-сквер, мы с Эмили дрейфовали в хвосте. Мне эту Тиффани даже видеть было противно, не то что общаться с ней, поэтому я старалась держаться на расстоянии. Рейчел с Тиффани временами ныряли в какие-то магазинчики, а мы с Эмили зависали у входа. Стояли, рассуждали о чем-нибудь и надеялись, что наше отсутствие пройдет незамеченным. К тому же за последние пару недель я вдоволь находилась по Таймс-сквер, и эффект новизны успел себя исчерпать. То же самое касалось и Эмили, прожившей в Нью-Йорке целый год. Наши спутницы источали восторги – сплошные ахи и охи. Что ж, вполне объяснимо – я тоже была околдована этим местом, когда Тайлер впервые меня сюда сводил. Поэтому я с пониманием относилась к тому, что они останавливались на каждом шагу и без конца щелкали камерой.

– А Тиффани всегда так ходила? – спросила вполголоса Эмили. Мы тащились за подругами по Сорок третьей. Накренив набок голову, Эмили с упоением изучала походку Тиффани. Та вальяжно вышагивала.

– Выпендривается, – пробормотала я в ответ, стараясь особенно не палиться. Впрочем, на площади стоял такой гул и гомон, что вряд ли тут можно было хоть что-то подслушать, даже если бы очень хотелось. – Ты не поверишь, но при первом знакомстве она показалась мне милой. А потом понеслось…

– А что случилось?

– Долго рассказывать, – отмахнулась я. Не знаю, как это объяснить, не выдав себя с головой. Видишь ли, Эмили, Тайлер бросил ее ради меня! Ну да, ну да… – Только не говори, что ты никуда не спешишь, потому что я все равно не буду рассказывать.

– Да я и не собиралась, – возразила Эмили, и, искоса на нее взглянув, я вдруг поймала себя на мысли, что предпочла ее Рейчел, своей лучшей подруге. Мне стало даже неловко, что я поначалу отнеслась к ней с прохладцей и была с ней резка – я ведь не знала тогда, что у них с Тайлером ничего нет. Эмили потихоньку входила в разряд подруг, и этому немало способствовала наша общая неприязнь к Тиффани.