Я не видела его со вчерашнего вечера, когда ушла домой. Вид у него безразличный, особенно когда он замечает мой взгляд. По дороге к лифтам Элла с отцом обсуждают, где лучше поужинать. Мы с Тайлером идем сзади, в метре друг от друга, а мне почему-то хочется, чтобы он подошел поближе. Странно.

– Как поездка?

Он смотрит на меня исподлобья, видно, не ожидал, что я заговорю первой. В конце концов, он мой сводный брат, и я должна с ним общаться.

– Нормально.

– Тебе повезло, что ты ехал один, – говорю я ему, следя краешком глаза за отцом: ему бы не понравилось, что мы разговариваем.

– Надо было ехать со мной, – выпаливает Тайлер, тут же прикусывает нижнюю губу и добавляет: – Извини, не подумал.

В лифте никто не произносит ни слова. Отец сверлит меня подозрительным взглядом; в его присутствии я всегда чувствую себя виноватой, даже если не сделала ничего плохого. Когда двери открываются, он хмурится и отводит глаза. Элла с отцом не придумали ничего лучше «Доусона», стейк-хауса при отеле. Тайлер молча вздыхает – он уже несколько лет не ест мяса. Хоть мы и пришли в полвосьмого вечера в пятницу без предварительного резервирования, нам все же выделяют столик в дальнем углу зала. Не надо смотреть в меню, чтобы понять: цены здесь – грабительские. В ресторане царит уютный полумрак. Все чрезвычайно изысканно и элегантно, и мне начинает казаться, что я слишком просто одета. Мы изучаем меню и делаем заказы, как самая обычная семья.

А потом снова замолкаем. Отец барабанит пальцами по столу. Джейми вертит в руках нож. Чейз достает телефон и втихаря играет в игру под столом. Тайлер сидит напротив меня, и я вижу, что он рассматривает свои руки, сложенные на коленях, сплетая и расплетая пальцы. Только мы с Эллой смотрим на остальных, и она качает головой, как бы говоря: «Нет, ну ты такое видела?» Я пожимаю плечами. Я еще и не такое видела.

– Убери телефон, – говорит Элла Чейзу, и уже по ее тону, резкому и отрывистому, все понимают, что она хочет что-то сказать. Все поворачиваются к ней и ждут, точно так же, как вчера.

– Давайте поговорим, – изрекает она.

Может, она решила порвать с нами? У меня к горлу подступает тошнота, такие слова ассоциируются у меня с разрывом. Джейми, издав тоскливый стон, кладет нож на стол, отклоняется назад и складывает руки на груди.

– Здесь? – удивленно хмурится отец и оглядывает зал. Люди вокруг непринужденно болтают, смеются, наслаждаются общением.

– Да, здесь, – отвечает Элла. – Надеюсь, никому из вас не придет в голову устраивать сцены в общественном месте.

И вопросительно поднимает бровь. Не зря моя мачеха работает адвокатом – умеет выработать стратегию. Только сегодня она вынуждена заниматься не урегулированием чьих-то гражданских споров, а устранением напряженности в собственной семье.

– А о чем говорить? – с вызовом спрашивает отец.

Такое впечатление, что он специально выводит ее из себя. Он не может не понимать, что нам есть о чем говорить. Элла делает вид, что не слышит.

– Кто хочет быть первым?

Она кладет сомкнутые руки на стол и оглядывает всех по очереди.

Все молчат. Тайлер опускает голову, отец хмурится. Джейми тянется к своему стакану и отпивает несколько глотков. Чейз смотрит на меня; я не понимаю его и перевожу взгляд на Эллу.

– Иден?

Я не хочу быть первой. Я вообще не хочу разговаривать, поэтому лишь мотаю головой и мысленно прошу ее оставить меня в покое. Она прижимает руку к глазам и вздыхает:

– Кто-нибудь может сказать мне, когда это началось?

– Что началось? – спрашивает Джейми, ставя на стол стакан и поворачиваясь к ней.

– Когда мы перестали разговаривать друг с другом? Когда мы начали постоянно ссориться?

– Ты знаешь когда. – Джейми сглатывает и смотрит сначала на Тайлера, а затем на меня.

– Кто-нибудь может произнести это вслух? – в отчаянии спрашивает Элла. – Или мы будем ходить вокруг да около?

– Ты шутишь? – сверкает глазами отец.

– А тебе смешно? – взрывается Элла.

Отец не отвечает. Я ищу взглядом Тайлера, и он мгновенно поднимает голову, словно почувствовал. Он немного приручил свою щетину, однако вид у него хмурый. Мы оба понимаем, что Элла намекает на нас, на прошлое лето, на тот день, когда стала известна правда о наших отношениях. Тогда все и рухнуло.

– Все началось из-за нас с Иден, – медленно произносит Тайлер и переводит взгляд с меня на Эллу.

– Да, – говорит она, – начнем с этого.

Отец судорожно хватает ртом воздух, делает большой глоток пива и отворачивается от всех нас вместе со стулом, явно не желая участвовать в разговоре. Я его прекрасно понимаю, потому что тоже не хочу говорить о своих отношениях с Тайлером, тем более при них.

– Джейми, ты первый, что ты хочешь сказать? – обращается Элла к среднему сыну.

– Что я хочу сказать? – Джейми задумывается, переводя взгляд с меня на Тайлера, как будто старается вспомнить, что он к нам чувствует. – Это отвратительно!

Элла кивает и обращается к младшему сыну:

– А ты что думаешь, Чейз?

– Я вообще не понимаю, что здесь такого?

– Ты в своем уме? – перебивает его Джейми.

Чейз вздрагивает: не иначе, Джейми стукнул его по ноге под столом.

– Не понимаешь? Это все равно что ты целовался бы с Иден. По-твоему, это не стыдно?

Я сжимаю губы.

– Слушай, Джейми, вряд ли нам станет легче, если ты будешь вести себя как последний мудак.

– Иден, – шипит отец и со стуком ставит стакан на стол. – Что ты себе позволяешь?

– Что я себе позволяю? – Меня разбирает горький смех. – А Джейми? А ты?

Отец трясет головой и снова хватается за пиво, уставившись взглядом в стену. Он не отвечает: сознает, что я права, хоть и не хочет признавать.

– Элла права, папа. Давай поговорим, – продолжаю я, замечая краешком глаза, что Тайлер внимательно смотрит на меня. – Объясни наконец, почему ты считаешь меня такой никчемной.

Во взгляде Эллы читаются одновременно и страх, и облегчение.

– Ты хочешь, чтобы я объяснил? – выплевывает слова отец, ударяя кулаком по столу.

Парочка за соседним столиком опасливо поглядывает на нашу компанию.

– Хорошо. С тех пор как ты появилась в Санта-Монике, с тобой были одни проблемы. Лучше бы я тебя не приглашал. Ты шлялась неизвестно где, неизвестно с кем, не приходила вовремя домой, дерзила. А когда я решил, что ты стала хоть чуточку походить на нормального человека, ты вернулась из Нью-Йорка, и я узнал об этой мерзости. Какой я был дурак, что разрешил тебе туда поехать!

Он с отвращением смотрит на Тайлера.

– Не понимаю, что ты в нем нашла? Вы не должны быть вместе, это гадко. Но вы оба только и знаете, что делать гадости.

Я со страшным скрипом отодвигаю стул и вскакиваю на ноги. Элла прячет лицо в ладонях, Джейми поддакивает отцу, Чейз обескураженно моргает, Тайлер уставился на меня, как будто никогда не видел, а отец залпом допивает оставшееся пиво. С меня хватит!

Элла специально затеяла этот разговор в модном ресторане, чтобы никто из нас не съехал с катушек и не устроил сцену, но мне надо отсюда уйти, иначе я выскажу ему все, что думаю. Если я останусь, прикушу язык и заставлю себя молчать, то, скорее всего, разревусь. В последнее время у меня два настроения: жгучая ярость и всепоглощающая печаль. Поэтому я уйду, сохранив чувство собственного достоинства.

Протискиваясь мимо Джейми, я слышу скрип еще одного стула и вижу, оглядываясь через плечо, что Тайлер тоже встает. Я надеюсь, что он побежит за мной и скажет, что мой отец – сволочь и ему жаль, что он уехал на целый год, оставив меня одну. Мне сейчас этого очень не хватает. Лавируя между столиками, возле которых стоят вышколенные официанты, я бегу к выходу. У самой двери останавливаюсь, ожидая, что Тайлер меня догонит, однако он вновь садится за стол. Наверное, его остановили отец или Элла. А может, после нашего вчерашнего разговора он считает, что не стоит за мной бегать.

Глава 9

Уже в холле я вспоминаю, что ключ от номера остался у Эллы. Вот фигня! Сейчас мне хочется забраться в свою огромную постель, утонуть в мягком матрасе и никогда больше не просыпаться. Вместо этого я хожу туда-сюда по вестибюлю, пока не успокаиваюсь, а затем еще добрых полчаса сижу на мягком диване и смотрю на разодетых в пух и прах гостей, которые идут наслаждаться прекрасным вечером. А я сижу тут как дура. К началу девятого мне надоедает разглядывать этих пижонов, и я решаю зайти в бар. За ужином я не дождалась даже салата, и голод дает о себе знать.

Атмосфера в баре невероятно изысканная – стильная мебель, приглушенный свет. На вид мне и семнадцати не дашь, но меня никто не выгоняет. Наверное, потому, что я вошла прямо из отеля и направилась не к стойке, а просто ищу, где можно присесть. И тут я замечаю дверь во внутренний дворик. Солнце уже зашло, и здесь очень уютно. Некоторые столики стоят возле уличных каминов, в которых горит огонь. У одного из каминов я и усаживаюсь на ротанговый диванчик с кучей мягких подушек. Закрываю глаза и чувствую тепло от пламени на лице. В заднем кармане джинсов пищит телефон. Наверное, сообщение от Рейчел… Однако на экране высвечивается имя Тайлера.

«C тобой все в порядке?»

У меня внутри все переворачивается.

Я начинаю писать «да», стираю и пишу «не совсем».

«Ты где?»

Можно соврать и сказать, что я уже в постели, чтобы не доставал, но мне очень одиноко и грустно. Я хочу поговорить с ним.

«Я в баре, в патио, ты можешь прийти?»

«Сейчас буду».

Целую минуту пялюсь на сообщение, потом кладу телефон на стол и устраиваюсь на подушках. Подходит официант, и я заказываю первое, что увидела в меню: жареный картофель с пармезаном. Даже не считаю, сколько там калорий, просто заказываю и жду. От одиночества, ожидания и тепла на меня наваливается усталость, и, когда приносят еду, я уже почти сплю.

– Все гадают, куда ты пропала.