– Да был тут один, – пробормотал он, слегка поежившись. – Поэтому мне и запретили играть.

Я удивленно вскинула брови:

– Запретили?

– Я хотел сказать, вот почему я завязал, – быстро поправился Тайлер.

Думает, что я не обращаю на него внимания? Еще как обращаю! С той самой минуты, когда он ворвался тогда на барбекю. Я подмечала все, каждую сказанную им мелочь.

Сейчас ему явно было не по себе. Поэтому я решила пока не спрашивать, почему он сказал «запретили». Предположительно тот, кто говорил, что футбол – пустая трата времени, пользовался у Тайлера авторитетом. Наверное, это какой-то учитель. Возникло ощущение, что Тайлер страшно не любит этого человека.

Я снова взглянула на него. По-прежнему стоя ко мне спиной, он вытащил из шкафа свежую футболку, быстро стащил с себя ту, что была не нем надета, и так же быстро натянул новую. Но за эти несколько секунд я разглядела на тыльной стороне плеча маленькую татуировку – каллиграфически выведенные буквы.

– Надо отдать наконец эту куртку Дину, он достает меня с ней уже тысячу лет.

Тайлер оправлял на себе футболку, а я все так же смотрела на него, не понимая, что происходит. Такие мускулистые руки, такая загорелая кожа, такая четкая линия подбородка… Мне не следовало бы всего этого замечать, но… Я непроизвольно сглотнула.

– А что значит твоя татуировка? – спросила я слегка севшим голосом. Удивленный, он повернулся ко мне. – Понятно, что ты нанес ее без разрешения, но будем считать, что мне это без разницы.

– Какая татуировка? – Он явно решил сыграть под дурачка. Поджав губы, я нахмурилась. Тогда Тайлер решил ответить. – Там написано «Guerrero». По-испански это значит «боец».

– А почему по-испански?

– Я свободно на нем говорю. И родители тоже. Отец научил меня, когда я был еще ребенком.

Услышав об отце, я сразу вспомнила слова Рейчел. Отец Тайлера в тюрьме, поэтому лучше сейчас ни о чем его больше не спрашивать.

– А вот я совсем не знаю испанского, – прикусив губу, призналась я. – Зато говорю по-французски. Как канадцы. Bonjour.

– Me frustras, – сказал в ответ Тайлер. Я не поняла. – Buenas noches. – Увидев озадаченное выражение на моем лице, он ухмыльнулся. – Это значит «спокойной ночи».

– А-а-а. – Я повернулась, чтобы уйти. Но сначала мягко улыбнулась и сказала: – Bonsoir.

10

Когда наступили выходные, ознаменовав конец первой недели моего пребывания в Лос-Анджелесе, я наконец-то смогла позвонить маме – в будни у нее очень напряженный рабочий график. Она медсестра в медицинском центре Providence Portland Medical Center и работает на износ: с полной занятостью, включая ночные смены и сверхурочные дежурства, чтобы мы могли нормально жить. Правда, отец платит алименты, но маме все равно приходится нелегко.

– Привет, Иден, – пробормотала мама за секунду до того, как аппарат перешел в режим автоответчика. – Как дела, радость моя?

– Что-то голос у тебя усталый. – Я нахмурилась. Ужасно сознавать, что она так выматывается, а ты ничем не можешь помочь. – Сколько времени ты провела на работе?

– Двенадцать часов, – тихо сказала мама и торопливо добавила: – Один из пациентов пришел сегодня с собакой-поводырем: такого милого создания я не видела с тех пор, как ты была крошкой. И не представляешь, как пес развлекал ожидающих приема детей! Было ужасно жаль их отпускать. И знаешь, что я подумала? Давай, когда вернешься, мы заведем собаку. Хоть кто-то останется со мной, когда ты в следующем году уедешь учиться. Согласна?

Я обрадовалась, как ребенок.

– Конечно согласна! Немецкую овчарку! Они такие классные!

– Это такие устрашающие?

– Ага.

Мама немного помолчала.

– Тогда начинаю подыскивать щенка, – сказала она. Я восторженно засмеялась, мама – вслед за мной. Потом я услышала, как она зевнула. – Ну как ты там, чуть-чуть привыкла или по-прежнему чувствуешь себя неуютно?

– Пока еще неуютно, – ответила я. – Вот жду, когда отец решится наконец поговорить со мной по душам. Увы, похоже, это случится еще не скоро.

– Ну Дейв и гад, – злобно буркнула мама в сторону от трубки, но я все равно услышала ее слова. – Могу тебе только посочувствовать. Зачем ты только туда поехала? Никто ведь не заставлял.

– Мам, на самом деле не так уж все и плохо, – успокоила ее я, пожимая плечами, хотя она, к моему глубочайшему сожалению, меня не видела. Мне было очень без нее тяжело. Сейчас с единственным человеком, который всегда обо мне заботился, нас разделял целый штат, и лишь телефон мог немного приблизить меня к ней, да и то изредка. – Здесь у меня появились друзья, и мы вместе весело проводим время. Они все очень хорошие… может, за исключением одного.

– И кто же этот один?

– Мой сводный брат, – сказала я и засмеялась абсурдности ситуации: мне не нравится тот, кто, по идее, как раз должен нравиться. – А чем ты будешь сегодня заниматься?

– Порадую себя: заказала ведерко жареных цыплят, завалюсь на диван и проведу субботний вечер в полном одиночестве, лежа перед телевизором, поедая цыплят и смотря всякую белиберду. Потому что мне почти сорок, я разведена, целые дни провожу на работе и неважно выгляжу. – Мама дурачилась, произнося слова постепенно затихающим голосом, а в конце и вообще язык стал заплетаться. – Я очень скучаю по тебе, Иден. И хочу, чтобы тебе было там весело. Только будь благоразумна.

Грудь защемило. И как я могла оставить ее одну?

– Когда я вернусь, сразу купим собаку, вместе посмотрим «Милых обманщиц», а еще закажем гору жареных цыплят. Осталось всего семь недель.

– Господи, целая вечность, Иден Оливия!

Я улыбнулась.

– А ты постарайся не скучать по мне, тогда время пролетит быстрее.

– Договорились. Я стараюсь не скучать по своей любимой дочурке, ты идешь и весело проводишь выходные с друзьями. До связи, малышка. – Завершая звонок, она снова зевнула, и в трубке повисла нескончаемая гулкая тишина.

Эх… Мама как никто заслуживает лучшей жизни.

Дверь спальни распахнулась.

– С кем это ты разговаривала? – властно спросил мужской голос.

От испуга сердце екнуло, и я зыркнула на нарушителя моего личного пространства. Тайлер смотрел на меня, привычно прищурив глаза.

– Тебя кто-нибудь сюда звал?

– С кем ты разговаривала? – более жестко повторил он. – У тебя в Портленде есть парень?

Мы уставились друг на друга: я – силясь не рассмеяться, он – плотно сжав губы.

– Ты что, подслушивал?

– Моя комната за стеной. Чертовски тонкой.

Скорчив гримасу, я поднялась с кровати.

– Я говорила с мамой, если тебе так интересно.

Он успокоился. Я посмотрела на часы – почти восемь вечера.

– А что это ты вдруг дома?

– Как раз об этом я хотел с тобой поговорить, – тихо сказал Тайлер. Тяжело вздохнув, он закрыл дверь и прошел на середину комнаты. Я выжидательно вскинула брови. – Ты ведь сегодня свободна?

– Ну да. Девчонки сегодня все при деле. – Рейчел уехала на несколько дней к дедушке с бабушкой в Глендейл, Меган простудилась, а Тиффани каждый третий выходной месяца встречается с отцом, который ревностно следит, чтобы она не увиливала от этих встреч.

– Прекрасно. Значит, пойдешь со мной, – непререкаемо заявил Тайлер. – На вечеринку на Одиннадцатую улицу. Только отцу ничего не говори. – Он развернулся и направился к выходу, но я окликнула его.

– А кто вообще сказал, что я с тобой куда-то пойду? – Я сложила руки на груди. Только сегодня утром он орал на меня как резаный, будто бы я мешаю пройти ему по лестнице. – Простите, но меньше всего я хотела бы провести вечер с кем-то вроде тебя.

Он стиснул зубы:

– Собирайся!

– И не подумаю.

– Что ты будешь здесь делать? Торчать весь вечер в своей комнате, как последняя лузерша?

Я поджала губы. Против такого аргумента не попрешь.

– Что одевать-то?

Его лицо озарилось победной улыбкой, глаза заблестели.

– Да что хочешь. Это совсем не то, что было у Остина. Здесь все гораздо… спокойнее. Туда можно явиться даже в трениках.

– Спокойнее? – Я удивленно вскинула брови. В голове промелькнула масса картинок.

– Ага. Выпьешь что-нибудь, пока собираешься? Правда, запасы скудные – мать регулярно обыскивает мою комнату. Есть только пиво, немного коньяка и водка. А знаешь, давай это будет сюрприз? – Он улыбнулся. Искренне. Не насмешливо, без издевки и без малейшей тени самодовольства.

Тайлер ушел к себе, оставив меня в полной растерянности. Раз уж он так сильно меня ненавидит, то почему настаивает, чтобы я пошла с ним на «спокойную» вечеринку? Ладно, если он не будет злобно на меня зыркать и выкрикивать в мой адрес страшных проклятий, можно и пойти. Вдруг это поможет нам поладить? Вообще-то, мне нравилась та светлая сторона, которая изредка в нем пробивалась. К тому же я надеялась, что хорошее настроение сохранится у Тайлера на весь вечер, а значит, есть шанс, что он не будет так меня раздражать, а даже, наоборот, окажется приятным. Упустить этот шанс я не могла.

К счастью, я уже приняла душ. А ближе к вечеру мне стало так скучно, что я зашла на YouTube и нашла видеоуроки, как делать прически, задумав сотворить с волосами что-нибудь интересненькое. Правда, только разочаровалась – то, что у меня выходило, ничего общего не имело с тем, что все эти британские стилисты обещали. В конце концов мне все-таки удалось кое-что повторить, и на голове красовалась симпатичная высокая прическа, которая должна была продержаться весь вечер. Поэтому я решила, что почти готова к выходу.