Эстель Маскейм - Я говорил, что лучше промолчать?

– Пришли ваши родители.

– Все, мы трупы, – поднимаясь с лавки, испуганно бормочет Иден.

– Молчи! – Предостерегающе смотрю на Иден. Ей надо успокоиться. – Говорить буду я.

– Следуйте за мной, – командует полицейский Грин, отпирая дверь.

Мы идем за ним. Иден плетется сзади, я слышу ее учащенное дыхание. Конечно, мама и Дейв будут не в восторге от нашей выходки, но ведь копы не предъявляют нам никаких обвинений. Во всяком случае, пока. Так что, надеюсь, все обойдется.

Полицейский Грин заводит нас в кабинет, где ждут родители.

Мама поджала губы. На ее лице застыло непроницаемое выражение профессионального юриста. Не сомневаюсь: она меня жалеет. Просто здесь ей нельзя это показывать. Мои проступки не сердят, а огорчают ее: у меня рушится жизнь, а мама ничего не может сделать.

Дейв, напротив, аж побагровел от гнева. Подбоченясь, он сурово смотрит на нас.

– Что вы, черт возьми, творите?

Вступает мама. У нее куда быстрее получится договориться с полицией.

– Инспектор… – Она сосредоточенно щурится на его бейдж, хотя у нее прекрасное зрение.

– Грин, – подсказывает полицейский.

– Инспектор Грин, – начинает мама, пожимая ему руку, – объясните, пожалуйста, на каком основании арестованы наши дети? Да, имейте в виду, я юрист.

При этих словах мама улыбается и многозначительно приподнимает брови. Она прекрасно знает, что делает. Мне нравится, когда мама становится такой сильной, спокойной, уверенной в себе.

– Они задержаны в соответствии со статьей шестьсот два Уголовного кодекса за незаконное проникновение на территорию старшей школы Калвер-сити. – Полицейский неловко переминается с ноги на ногу. – Только несколько коридоров учебного заведения и стадион были открыты для посетителей на время салюта. Задержанных обнаружили в закрытой части.

– Да вы что? – Мама едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Такое впечатление, что она ожидала услышать что-то более серьезное. – Дети заблудились, и их за это забрали в полицию?

– Мэм, арест произведен не мной. Коллега Салливан несколько раз просил их уйти, однако ваш сын отказался и вел себя вызывающе. – Покосившись на меня, полицейский добавляет: – Конечно, инспектор Салливан не слишком терпелив…

«Не слишком терпелив» – это мягко сказано! Он нам и пяти минут не дал!

– Я сама была сегодня вечером в этой школе, – хладнокровно возражает мама. – И действительно видела табличку «Вход воспрещен». Но нигде не было написано, что проникновение на закрытую территорию – это преступление. Значит, дети не были должным образом проинформированы, что их действия незаконны. И отсутствие терпения у вашего коллеги – недостаточное основание для их ареста.

Изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться, – у Иден такой забавный, перепуганный вид… На всякий случай зажимаю рот рукой.

– Может, не будем возиться с документацией и сочтем, что недоразумение исчерпано? – Инспектор Грин вновь протягивает маме руку.

– Достойное предложение, инспектор, – соглашается мама и, обменявшись с ним рукопожатием, быстро оборачивается к Дейву. Тот коротко кивает и, хлопнув в ладоши, с плохо скрываемым раздражением командует:

– Так, вы оба, – марш в машину!

Уверен, стоит нам оказаться на улице – и Дейв с ходу выплеснет на нас все, что у него накипело. Скорее всего, посадит меня под домашний арест еще лет на десять, а потом заверит Иден в своей любви.

– Злой как черт, – бормочу я.

Мама остается улаживать дела в участке, а мы вслед за Дейвом выходим из кабинета и направляемся к парковке.

Уже стемнело и похолодало. Сомневаюсь, что мы продолжим праздновать День независимости…

В мамином «Рендж Ровере» нас ждет Джейми; рядом посапывает Чейз. Смешно: родители злятся на нас за незаконное проникновение, а сами сажают четверых на заднее сиденье, хоть это и запрещено.

– И что же вы натворили? – интересуется Джейми.

Оглядываюсь на Иден и непроизвольно улыбаюсь.

– То, на что не имели никакого права.

Мы забираемся в машину. Бережно пересаживаю спящего Чейза ближе к двери, и снова оказываюсь прижат к Иден. Не представляю, как выдержу дорогу домой. Мне и по пути сюда было невыносимо тяжело сидеть, касаясь Иден. Что же будет теперь, когда мы всего полчаса назад целовались…

Как ни странно, Дейв ведет себя довольно спокойно, разве что слишком сильно сжимает руль. Может, потому что здесь его дочь.

В «Рендж Ровер» садится мама и, скрестив руки на груди, отворачивается к окну. Теперь Дейв точно ничего мне не скажет, даже если собирался.

– Мам, лихо ты! – Пытаясь разрядить обстановку, кладу руку ей на плечо. – Теперь они не скоро очухаются.

– На твоем месте я бы помалкивала, – не поворачивая головы, осаживает меня мама и стряхивает мою ладонь. – В следующий раз я не буду тебя вызволять. Ты очень меня огорчил!

– Иден, ты тоже меня огорчила, – подхватывает Дейв довольно резким тоном, хотя и не так возмущенно, как обычно. Заведя машину, начинает выруливать со стоянки. – Какого черта вас туда понесло? Ведь мероприятие проходило снаружи!

– Внутри было кое-что поинтереснее, – замечаю я.

Иден сидит насупленная, и это смотрится очень мило. То, что произошло между нами, – настолько неправильно, что даже… забавно. А необходимость скрывать тайну от родителей только добавляет случившемуся остроты. Мама и Дейв никогда не узнают, чем мы занимались там, в коридоре. Любопытно, насколько далеко можно зайти прямо у них на глазах. В темноте незаметно глажу Иден по бедру.

– Хватит дерзить! – вскипает мама. Видимо, на этот раз я не на шутку вывел ее из себя. – Я могла бы оставить вас в участке на всю ночь, ясно? Поэтому, Тайлер, сиди и не выступай!

Черт! Мама редко повышает на меня голос. Конечно, ей со мной тяжело. Не мудрено, что она злится.

Послушно умолкаю и до самого дома не произношу ни слова. Переключаю внимание на Иден: всю дорогу незаметно дотрагиваюсь до ее руки и колена. Иден смотрит в окно, и светофоры отбрасывают на ее лицо разноцветные блики.

Время пролетает незаметно, в полночь мы уже подъезжаем к дому.

Дейв на руках выносит из машины спящего Чейза и поднимает его на второй этаж, чтобы уложить в постель. Джейми бежит следом.

– Тайлер, ума не приложу, как с тобой говорить. Я… В общем, с меня довольно, – бормочет мама, запирая дверь. Видно, что она безумно устала. Повернувшись к нам, мама глубоко вздыхает и с вежливой улыбкой просит: – Иден, иди спать.

Так она намекает, что хочет остаться со мной наедине. Иден не спорит и направляется наверх, а мама идет на кухню. Я понуро следую за ней. Мне не по себе. Очень не люблю расстраивать маму…

– Понимаю, что тебе сегодня особенно тоскливо, Тайлер, – тихо и ласково начинает мама, облокотившись на столешницу. – Но, пожалуйста, перестань так себя вести. Иначе, боюсь, когда-нибудь ты вляпаешься в серьезные неприятности.

Например, в наркоторговлю? Нахмурившись, киваю, чтобы показать, как внимательно ее слушаю.

– Прости, мам. Мне стыдно.

Это правда. Мне действительно стыдно за то, что я все время ее подвожу.

– Знаю. – Мама грустно улыбается. – Доброй ночи, Тайлер.

– Доброй ночи, – мямлю я и бреду наверх.

Собираюсь уйти к себе, когда замечаю, как в свою комнату проскальзывает Иден, и быстро вхожу туда вслед за ней. В конце концов, мы еще не определились, как нам быть дальше.

Иден подскакивает от неожиданности.

– Привет, – шепчу я и, не придумав, что еще сказать, рассеянно оглядываюсь по сторонам.

– Ну, привет. Что тебе сказала мама?

– Ничего особенного. – Иден, наверное, все еще обижается за то, что из-за меня попала в полицию, поэтому решаю начать с извинений. – Прости, я зря все это устроил. Надо было сразу уйти, как только коп появился.

Иден слегка хмурится.

– Да ладно…

Я уже собираюсь завести речь о наших отношениях, но тут мой мобильный начинает вибрировать. Достаю его из кармана. На экране высвечивается: Тиффани. Ну конечно, она же всегда звонит около полуночи, если мы днем не общались. Как некстати… Иногда я сбрасываю ее звонки, но сейчас, когда Тиффани меня шантажирует, придется взять трубку. Нельзя ее злить, не то мне не поздоровится.

– Тиффани. Извини, надо с ней поговорить, иначе она совсем взбесится.

Иден, побледнев, потрясенно смотрит на меня. Чувствую себя настоящей сволочью. Сначала признаюсь Иден, что она мне нравится, целую ее, а потом фактически посылаю куда подальше, потому что на связи моя девушка!

Телефон продолжает надрываться.

– Прости, я должен, – тихо добавляю я.

Я так виноват перед Иден! Жаль, что я не могу объяснить ей, в какую ситуацию угодил. Ох, до чего все запутано…

Если я и дальше не буду отвечать, Тиффани скинет звонок. К тому же Иден выглядит такой несчастной и потерянной, что я больше не в силах на нее смотреть. Быстро выхожу за дверь и, приложив мобильный к уху, прохладным тоном спрашиваю:

– Привет, как дела?

– С Днем независимости, малыш! – радостно верещит Тиффани, и я едва сдерживаюсь, чтобы не отшвырнуть телефон.

Пятью годами ранее

Солнечным субботним утром мы с братьями бежим вниз и, толкаясь, протискиваемся в родительскую спальню.

– С днем рождения, папа! – хором кричим мы.

Родители уже встали, хотя им сегодня не надо идти на работу. Мама сидит у зеркала и красится, отец надевает футболку. По дому разносится аромат кофе.