Тяжело дыша, буравлю противника глазами. Сердце бешено колотится. Уоррен свирепо раздувает ноздри. Наконец, сплюнув кровавую слюну, качает головой и опускает руки.

В этот момент слышу, как кто-то кричит:

– Что ты творишь?!

Оборачиваюсь, и сердце замирает: по песку к нам спешит Дейв. Меня одновременно посещают две мысли. Во-первых, что он тут забыл?! А во-вторых, мой отчим не должен видеть нас с Декланом, у которого азартные игры – самое безобидное из увлечений.

– Деклан, я тебя позже наберу, ладно? – скороговоркой бросаю я, пока Дейв не подошел ближе, и бегу отчиму навстречу. Пусть орет сколько душе угодно. Главное – поскорее свалить отсюда.

– Черт, Тайлер, что все это значит? – резко спрашивает Дейв.

Судя по всему, я не перестаю его удивлять: стоит ему посчитать, что хуже вести себя уже невозможно, как я тут же доказываю ему обратное.

– Что ты здесь делаешь? Ты же под домашним арестом! Играешь на деньги? – Дейв пытается заглянуть мне за спину, туда, где сидят Деклан и остальные, но я подхожу ближе, загораживая ему обзор. Нельзя, чтобы Дейв догадался, кто такой Деклан.

– Мы просто развлекаемся. Вот, в картишки перекинулись, – сквозь зубы цежу я.

– Хороши у вас развлечения – кулаками махать! – гневно рычит Дейв. Одно из двух: либо он считает, что детей надо воспитывать в строгости, либо меня ненавидит. – Ты что, все деньги просадил? Поэтому злишься?

– Ага, проигрался, – лгу я, отступая назад.

Соврать – гораздо проще, чем признаться, что я не могу слушать вопросы об отце. Хотя если бы я рассказал об этом Дейву, он бы меня понял… По крайней мере, мне хочется так думать. Ведь Дейв в курсе, что отец надо мной издевался.

Отчим трет переносицу и глубоко вздыхает, а потом приказывает:

– Быстро в машину. Мы уезжаем. Немедленно.

– Дейв, да брось…

– Я сказал, немедленно. Ты отправляешься к маме.

Он ведет меня за плечи к стоянке. Безропотно иду с ним, опустив голову. Не оглядываюсь, потому что представляю, как ржет надо мной Уоррен. Гребаный отчим тащит меня за шкирку, как маленького! Сейчас я и правда ощущаю себя ребенком.

Подойдя к «Ауди», вырываюсь из рук Дейва и сажусь за руль. Отчим придерживает дверцу, чтобы я ее не закрыл.

– Домой, Тайлер, – твердо приказывает он. – Знаю, тебе трудно приходится, но такое поведение – не выход.

Закатив глаза, захлопываю дверцу машины. Неужели он правда считает, что я послушался, потому что его испугался? Да просто нет желания с ним ругаться. И вообще, плевать. Я и так собирался домой.

Хотя дорога занимает всего пятнадцать минут, время ползет как улитка. Вероятно, из-за того, что при каждой остановке у светофора я оказываюсь прямо за «Лексусом» Дейва, и отчим кидает на меня гневные взгляды в зеркало заднего вида. Притворяясь, что ничего не замечаю, нарочно открываю окно и врубаю погромче музыку.

Остановившись у дома, мы с ним молча вылезаем из автомобилей и направляемся ко входу. Дейв идет первым, а я с беззаботным видом вразвалочку следую за ним. Честно говоря, даже прикольно, как быстро Дейв начинает лезть на стенку, когда пытается меня воспитывать. Я постоянно довожу его до белого каления с тех самых пор, как мама нас познакомила. Это случилось несколько лет назад, когда Дейв в поисках лучшей жизни перебрался в Лос-Анджелес. И добился всего, чего хотел: у него большой дом в хорошем районе, дорогая машина и, насколько мне известно, престижная должность. Он женат на маме, а она замечательная! Джейми и Чейз тоже классные. Мешаю ему только я – далеко не идеальный ребенок. Поэтому я не обижаюсь на него за то, что он так взъелся.

– Элла! Не волнуйся: я нашел Тайлера! – едва переступив порог, кричит Дейв.

До нас долетает тошнотворный запах жарящегося мяса: мама готовит стейки. Скривившись, тем не менее иду за Дейвом на кухню. Мама, хмурясь, поворачивается ко мне.

– Представляешь, что я видел? – скандальным тоном продолжает Дейв, словно попытки натравить на меня маму доставляют ему удовольствие. Вот придурок! Зря старается. – Я завез документы по работе на Эппиан-Уэй и проезжал мимо пляжа. Угадай, кого я там углядел?

И он выразительно кивает на меня, словно и без того не понятно.

Мама, очевидно, старается подавить вздох.

– Я же велела тебе сидеть дома!

– Вот и я подумал: «Тебя ведь наказали»! – не унимается отчим. – Решил подойти спросить, что это еще за новости. А наш Тайлер сидит в компании парней лет на десять его старше и мечет на стол купюры.

Ничего себе! Сколько же он за мной наблюдал?

– Тайлер?! – Мама ошеломлена и расстроена. Больше она ничего не произносит, и это совсем плохо: ее молчание выразительнее слов.

– Бред сивой кобылы, – бормочу я, качая головой.

– Заткнись! – рявкает Дейв.

Удивительно: обычно он не срывается при маме. Мы оба понимаем, что ей неприятно, когда он так со мной разговаривает. Отчим закатывает рукава рубашки и ослабляет галстук.

– Мало того, что он резался в карты и проматывал деньги. Как ты думаешь, что он сделал, когда ставка не сыграла? – Отчим выдерживает драматическую паузу. – Затеял драку!

– Да эта сволочь жухала! – вру я, хотя здесь есть и доля правды: Уоррен действительно сволочь! Стоит мне вспомнить его слова, как на меня вновь накатывает ярость. Опираюсь на столешницу, пытаясь успокоиться.

– Хочешь, чтобы тебя арестовали за нападение на человека? – орет Дейв. Не будь тут мамы, я бы, пожалуй, его ударил. – Провести юность в колонии для несовершеннолетних? Ты этого добиваешься?

– Тайлер, ну сколько можно? – В мамином голосе звучит тихая мольба, и я готов сквозь землю провалиться. Она устало вздыхает. – Не хватает только, чтобы ты во что-нибудь вляпался.

Я бы признался ей, что и сам боюсь последствий. Только как объяснить, что я веду себя так, потому что изо всех сил стараюсь оправиться от прошлого и завяз в порочном круге?

– Здесь тебе не Лас-Вегас! – фыркает Дейв, шагнув ко мне. Его глаза пылают гневом. И с чего он так переживает? Я ему никто. – Что ты, черт возьми, творишь?

Смотрю на него в упор.

– Всего лишь живу.

– Все. Сдаюсь. – Отчим поднимает руки вверх, подкрепляя жестом свои слова, качает головой и выходит на лужайку.

Да уж. Интересно, когда он снова примется меня воспитывать? Наверное, скоро. И как после этого над ним не смеяться?

Мама открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не могу больше слушать. И находиться в кухне, где все провоняло мясом, тоже не могу. Пойду-ка я отсюда.

Нащупывая в кармане ключи, выбегаю из кухни… И вдруг замечаю Иден!

Она неподвижно стоит в коридоре, прислонившись к стене, и смотрит на меня. Недоумеваю, что она здесь делает, и тут вспоминаю о нашей переписке с Тиффани.

– Я ведь должен тебя прихватить?

Иден медлит. Ей, похоже, опять не по себе. Неужели я действительно такой страшный?

– Вроде того, – в конце концов бормочет она.

В ее тоне совсем не слышно энтузиазма – только растерянность. Впрочем, это даже мило.

– Я еду прямо сейчас. Поэтому либо идем, либо оставайся. – И, не давая ей времени на раздумья, выскакиваю за дверь.

– Тайлер! Пожалуйста, не уходи! – зовет мама из кухни.

Я понимаю, что она в отчаянии, и все же, не оборачиваясь, шагаю к машине. Иден, судя по всему, решила никуда не ехать.

Вдруг позади хлопает входная дверь, и раздается хриплый, низкий голос:

– Подожди!

Если честно, я рад, что Иден со мной.

17

Пятью годами ранее

В среду к третьему уроку я так устал, что даже не способен слушать учительницу истории. Совсем не выспался: вчера вечером отец опять на меня наехал, хотя я так и не понял, за что. И теперь то и дело едва не проваливаюсь в сон.

Чтобы не задремать, открываю новую страницу в тетради и начинаю вырисовывать круг. Без остановки обвожу один и тот же контур. Глаза слипаются. Вздрогнув, моргаю и выпрямляю спину, полагая, что, если я не буду горбиться, это поможет. Не помогает. Кидаю взгляд на Дина. Тот усмехается и одними губами произносит: «Проснись!» Неужели мое состояние настолько заметно?

Яростно тру глаза, пока в них не начинают мельтешить мушки. Потом замечаю, что миссис Палмер, повернувшись в кресле, смотрит на меня.

– Тайлер, – мягко улыбается она, отнимая от уха телефон, – мистер Хейз просит тебя зайти.

Зачем я понадобился школьному психологу? Джейк рассказывал, что мистер Хейз вызывал его на той неделе из-за плохих оценок, но у меня-то оценки хорошие. И сам я в полном порядке.

Сонливость как рукой сняло. Поежившись, откладываю ручку и иду к выходу. Половина учеников строчат в тетрадях, а остальные наблюдают за мной. Оборачиваюсь к Дину. Тот приподнимает брови, безмолвно интересуясь, почему психолог хочет меня видеть. В ответ пожимаю плечами и, опустив голову, выхожу из класса.

До этого я был у мистера Хейза только раз, в прошлом году. Тогда он опрашивал поголовно всех учеников, кто куда собирается поступать, как будто всерьез считал, что мы, семиклассники, уже определились с будущей профессией. Я ответил, что не знаю, но скорее всего буду работать в папиной фирме. Так хочет отец.

Перед кабинетом мистера Хейза застегиваю толстовку, чтобы скрыть пластырь на шее, и, глубоко вдохнув, стучусь.

Через несколько секунд дверь распахивается.

– А, Тайлер! Спасибо, что зашел, – улыбается мистер Хейз и отступает назад, давая мне дорогу. Я вхожу. – Садись, пожалуйста.