Он не ответил — что тут можно было сказать? Утешать, кого бы то ни было, в таком горе Илья не умел, слишком много за свои годы повидал смерти и страданий. Со временем боль притупится, он это знал, но сейчас оставалось лишь принять то, что случилось, и он постарается быть рядом с Сашенькой, если она этого захочет.

* * *

Сашка совершенно вымоталась, но не столько физически, сколько морально. В день похорон она чувствовала себя не способной даже встать с дивана, однако, как бы, не хотелось остаться одной, ей нужно было проститься с бабулей. В последний раз. Принимать соболезнования от собравшихся у неё не было сил, и она сухо кивала в ответ на слова сочувствия, молча стоя у могилы и глядя, как её забрасывают землёй.

Нет, мир не рухнул, всё было, как и прежде, только у неё судьба отобрала ещё одного близкого человека. Маленький Данила, недовольно ерзая на руках у матери, был явно напуган таким скоплением людей и озирался по сторонам, вцепившись в её шею крохотными пальчиками. Отдавать сынишку Давиду или Кате Сашке не хотелось, хотя она смертельно устала.

Когда к ней подошел Богдан, и, не спрашивая позволения, подхватил малыша, Сандра с благодарностью взглянула на него. Данечка с любопытством уставился на отца, которого уже знал и, неуверенно улыбнувшись ему, снова принялся разглядывать народ.

Соколовский хотел что-то сказать Александре, но увидел, как Илья крепко сжал её руку, и, испытывая неуместную, в данной ситуации, злость, отступил, прижимая к себе сына. Как он ни старался, проявить равнодушие к тому, что Сашка рядом с его лучшим другом, и даже сейчас, в своем горе, искала утешения не у него, а у Терлецкого, всё же не смог справиться с эмоциями.

Отвернувшись от них, он посмотрел на растущий могильный холм и вздохнул, чувствуя, как защемило сердце. Таисия Фёдоровна была хорошим человеком, он уважал её и по-своему был к ней привязан. А терять тех, кто стал для нас близкими, всегда очень тяжелая душевная травма.

– Как ты? – тихо спросил Илья, обняв Сашу за спину, и она слабо улыбнулась, взглянув на него покрасневшими глазами.

– Нормально. Голова только очень болит.

– Пойдём отсюда? Хочешь, я заберу Данилу? – предложил он, понимая, что ей хочется отдохнуть.

– Подожди, я сама. – высвободившись, попросила Саша, и, бросив прощальный взгляд на могилу, направилась к Богдану.

Данила начал капризничать, не желая идти к ней на руки, и девушка взглянула на мужчину.

– Что будем делать? Похоже, тебе придётся самому укладывать его, в это время он спит. Поэтому и капризничает.

– Что, малой, пойдём баиньки? – ласково коснувшись губами щечки сына, улыбнулся ему Богдан, и посмотрел на Сашу. – Ты в порядке?

– Нет. Я жутко устала. – призналась она, и он оглянулся туда, где были Илья, Катя и Давид.

– Идём со мной. — просто сказал Богдан, и ласково стиснул её ладонь.

Увидев дедушку, малыш радостно потянулся к нему, но, как только Джамалов собрался его взять, начал хныкать и, отвернувшись, спрятал лицо у отца на плече. Сашка вздохнула.

– Кать, мы уложим его спать. Вы тут давайте без нас.

– А там же сейчас поминальный стол... – растерялась та, беспомощно глянув на мужа.

– У меня никого нет. – вмешался Соколовский и, взглянув на Илью, спросил: – ты с нами?

Ситуация была двусмысленная, Сандра смущённо отвела глаза. Не говорить же сейчас – это ещё зачем? Но Катя опередила всех и, приобняв Терлецкого, выдала:

– Нет-нет, идите, когда Данюська уснёт, я с ним посижу, а вы побудете у баб Таи. Мы пока с людьми там помянем.

– Подбегай, если что... – шепнул Илье Богдан, и Сашка с трудом сдержалась, чтобы не треснуть его.

Хотя, она сама создала этот своеобразный гордиев узел, не опровергнув идиотские догадки Дани, и теперь он убеждён, что она с Ильёй. Этим и продиктовано его поведение, ведь он сказал, что больше не будет им мешать!

Всю дорогу она думала о бабуле, вспоминала самые яркие моменты рядом с ней, но плакать не могла. Наверное, ею овладела тупая апатия. Нужно просто вздремнуть, это всё бессонные ночи.

– Ты есть хочешь? – обернулась она к мужчине, первой входя в его дом.

– Хочу. Накормишь?

– Сейчас что-нибудь придумаю. Богдан...

– Я умею обращаться с маленькими детьми. – усмехнулся он, уловив в её тоне беспокойство и отнёс малыша в спальню.

Наспех поджарив котлет и сварив макарон, Алекса на цыпочках прокралась к спальне и сдвинула шторы. Богдан лежал на боку, и в гнезде его согнутой руки посапывал маленький Данечка. На щеках малыша плясали тени от ресничек, и во сне он причмокивал губами, лениво шевеля пальчиками. Увиденное настолько её умилило, что у неё перехватило дыхание.

Прислонившись к колоде, девушка некоторое время наблюдала за своими любимыми, пока не заметила, что Соколовский на неё смотрит.

– Иди к нам. – позвал Богдан, но она мотнула головой, и тогда он тихонько встал, накрыв сынишку одеялом.

– Как тебе это удалось? – удивилась Саша, сев напротив мужчины за стол и глядя, как он ест. – У меня он плохо засыпает и капризничает.

– Ну, он же мужчина, а мы всегда найдём общий язык. – отозвался он, кивнув на её тарелку. – Ты чего не ешь? Бери вилку, не то сам тебя накормлю.

– У меня нет аппетита. Как я не хочу туда идти, слушать все эти пьяные разговоры и ловить жалостные взгляды... – с досадой произнесла девушка.

– Так не ходи, я же тебя не выгоняю. Поешь, и ложись, отдыхай. Я за Данькой присмотрю. – сказал Богдан, взглянув в её глаза.

Сашка поморщилась, нехотя отправив в рот кусочек жареного фарша, но не смогла себя заставить не смотреть на любимого. Его поддержка была ей как живительный бальзам на душу. Ей нравилось наблюдать за ним, как он ест, отхлёбывает из кружки чай, за сменой эмоции у него на лице. И, поддавшись порыву, она накрыла ладонью его свободную руку, тут же отдёрнула, увидев, как он напрягся.

– Пойду... Прилягу. – чувствуя, что ещё чуток и расплачется, пробормотала Сашка, и они одновременно поднялись из-за стола.

Шагнув к ней, Соколовский привлёк её к груди, ласково поглаживая по спине и спутанным волосам. Александра с силой прикусила губу, прильнула к нему, сомкнув на шее руки, и дала волю горьким слезам.

– Блин, так её не хватает. Мне сейчас очень одиноко, Богдан, и страшно. – пожаловалась она, и он чуть отстранился, глядя ей в глаза.

– У тебя есть мы с Даней. Ты не одна, малыш. Я тебя не брошу, моя девочка.

Она ничего не ответила, крепче обняв его, и Богдан, подхватив её на руки, двинулся в другую комнату. Она свернулась на кровати клубком, но, когда он выпрямился, собираясь уйти, тихо попросила:

– Нет. Полежи со мной, пожалуйста. Мы услышим, если Даня проснётся…

Сбросив кроссовки, Богдан улёгся рядом с ней, и Сандра прижалась к нему, уткнувшись лицом в грудь. Ей хотелось просто забыться, не думать ни о чём и хоть чуть-чуть поспать, а завтра наступит новый день с очередными заботами, и она должна быть готова к нему.

— Богдан, у меня с Ильёй ничего не было. Никогда. — заговорила Саша, чувствуя потребность выплеснуть то, что мучило её всё это время, ибо только так она могла сейчас заглушить душевную боль от потери бабушки.

— Сашуль, давай об этом потом… — запротестовал он, но она повернулась к нему, приложив к его губам палец.

— Нет, дай мне сказать. Я всегда, с самой нашей первой встречи, думала о тебе. Да, в восемнадцать я была глупой и наивной, и не сразу разобралась в себе. Меня к тебе безумно тянуло, и я этого боялась, понимаешь? Поэтому и старалась убедить не только тебя, но и всех остальных, что влюблена в Илью. Эти чувства к тебе были настолько сильными и непонятными, что пугали меня. Я была такой дурой, Даня…

Он улыбнулся и, порывисто приподнявшись на локте, неистово приник губами к её щеке.

— Ты не дура, Сашка, не говори так. Ты моя любимая девушка. — уловив, как Александра подалась, чтобы встать, он уложил её обратно и, крепко обняв, шепнул на ухо: — а теперь поспи, моя сладкая. Я никуда не уйду.

* * *

Неожиданно зарядили дожди, и город утонул в потоках воды. Серое небо, тусклые, будто разом сбросившие краски улицы, безликие дома и павильоны с яркими вывесками — всё это навевало на Сашку тоску. Начался новый учебный год (последний, самый сложный) , а осень неумолимо выгнала лето, заявив свои права на мир слишком рано.

Данечка был под присмотром няни в доме, за него Саша не беспокоилась – Дарья оказалась надежным человеком, её рекомендовала Анькина приятельница из театра, за ребёнком которой та недавно ухаживала. Стоя под навесом в летней кухне, она набирала Катин номер, чтобы узнать, когда они с Давидом вернуться домой.

Три дня назад уехали погостить у своих друзей в Подмосковье, уговорив Сашку пожить в их особняке, да она особо и не возражала.

У дома притормозила знакомая «шевроле». Услышав о недоступности абонента, девушка сунула телефон в карман джинсовки и, обернувшись к воротам, махнула охраннику, чтобы разблокировал их. Жестом, велев Михаилу уйти, она пошла навстречу гостю, стараясь не подавать виду, как рада его приезду. Богдан протянул ей пять алых роз, и Алекса с удовольствием вдохнула сладкий аромат бутонов.

– М-м, пять роз? Ровно столько лет мы с тобой знакомы! Богдан... Только не говори, что помнишь день, когда мы познакомились! – лукаво улыбнувшись, воскликнула она.

– Помню. Четырнадцатого сентября, ты как раз, из больницы выписалась. – сказал он, и, обняв её, на мгновение прижал к себе, а потом поцеловал в щеку.

– Ух ты, а я думала, что парни такие даты вообще не запоминают! – приятно удивилась Сашка, горя желанием сорвать у него поцелуй и с жадностью разглядывая симпатичное лицо.

– Да я тоже так считал, но, вот видишь, как – то так вышло, что запомнил. – вздохнул он, и оглянулся на двери особняка. – Данька спит? Соскучился по нему.