Ира развернулась так резко, что Юре пришлось ее ловить. Главбух стояла, опираясь на своего печального мужа, как ракета «Союз» у заправочной мачты.

– Она вообще толковая, – сказала она. – В программах отлично разбирается, и человек душевный, всегда выслушает.

В голосе Нины Аркадьевны послышалась нежность.

– А вы разве вчера не уехали? – тупо спросила Ирина.

– Уехала. Отъехали на пять километров, я своему Олежке и говорю: «Какого черта! Они там веселятся, а я тут еду». Мы и вернулись.

– А где вы… ночевали? С мужем?

Еще чего! Куда я его, в нашу с тобой комнату потащу? В машине он спал. Он у меня компактный. А ты что, не помнишь, как мы с тобой перед сном болтали? Как тебя этот охальник (кивок в сторону начальника отдела маркетинга) в половину четвертого спать притащил? Только знаешь что?

Главбух отцепилась от мужа и утащила Петрову в сторону.

– Тебе никто не говорил,– прошептала она,– так лучше я скажу.

У Ирины остановилось не только сердце, но и все внутренние органы.

– Храпишь ты по ночам, – сообщила Нина Аркадьевна. – Негромко, но заметно. Ты бы к врачу сходила, я слышала, сейчас это лечат. А вдруг у вас с этим (опять кивок в сторону Юры) дойдет до чего-нибудь. А чего ты плачешь? Ну, прости, милая, я же любя, кто ж, если не я…

Но Ира уже ревела на теплом, пухлом плече своего непосредственного начальника. Огромная гора свалилась с души, и под ней оказалось тоненькое сожаление. Все-таки было бы неплохо, если бы рядом с Петровой кровать была смята… не благодаря Нине Аркадьевне.

«Неужели я храплю? – думала Ира, потихоньку успокаиваясь. – Надо бы этим заняться. А в новые джинсы я так и не успела переодеться».


На следующий день собственная квартира показалась Ирине чужой. Как будто она вернулась в нее после длинного-длинного путешествия. Почему-то совершенно не хотелось включать компьютер – там жила несчастная одинокая Марина. Ире было ее жаль, но помочь ей она ничем не могла. Просто не знала как. Все, что было в ее силах, она уже сделала. Познакомила с хорошим парнем, поселила их вместе, а то, что Марина его не смогла удержать, так это уже ее проблемы.

Ирине не моглось ничего делать, ее шпыняло из угла в угол квартиры, распирало изнутри и плющило снаружи. Нужно было каким-то образом убить время до ночи.

Позвонила подруге Лене, которая беременная, – нет в городе.

Позвонила Ольге, хозяйке ноутбука,– занята, потом перезвонит.

Еще полчаса пошлялась по квартире и попялилась в окно. И решила, что пойдет в тренажерный зал. Просто так. Нужно же когда-то начинать?

Ближайший спортивный клуб оказался в трех автобусных остановках, Ирина отправилась туда пешком. Напялила новые джинсы, на размер меньше, чем обычно, и пошла веселенькой походочкой, представляя себя как минимум Клавой Шиффер.

В зале Ирину встретили бодро, но без энтузиазма.

– Раньше занимались? Нет?

Инструктор заметно поскучнел.

– Тогда платите разово, зачем лишние деньги выбрасывать? Раздевалка там,– он махнул рукой в сторону.

Переодевшись в спортивный костюм, Ирина вернулась.

– А у тебя внизу что-нибудь надето? – спросил инструктор.

– А что? – Ирина покраснела.

– Ничего. Жарко будет. Впрочем, как хочешь. Для начала десять минут на велотренажере. Начали. Что ты плетешься? Ты не на прогулке вдоль моря. Ты едь давай, работай ногами! Вот так! Быстрее! Быстрее! Хорошо… И еще семь с половиной минут.

Ирине стало страшно.

Только идиотское упрямство не позволило ей уйти после двадцати минут тренировки. Наверное, все-таки часть мозга атрофировалась в процессе пьянки, а сигналы от мышц поступали с опозданием и в искаженном виде.

То есть, по идее, они (мышцы) уже давно должны бы были благим матом орать мозгу: «Уходим!!!» – а мозг слышал только вялое попискивание и покряхтывание.

Зато когда Ирине потребовалось встать с последнего тренажера, ноги решили, что они свою миссию на сегодня выполнили, и вставать отказались. Инструктор посмотрел в Ирины круглые от ужаса глаза и сказал:

– Ложись. Сейчас растянемся, легче будет. Завтра приходи прямо с утра. Без фанатизма, полчасика и растяжка, а то неделю ходить не сможешь.

– Не-е-ет, – завыла Петрова. – Я не приду. Я уйти не смогу…

– Спокойно! Тебе бы сейчас в баньку… Слушай, иди в баню! Нет, я серьезно, у нас баня в подвале есть, хочешь? Хочешь, хочешь… Пойдем. Да не падай ты!

По лестнице бедному инструктору пришлось практически нести Петрову на руках и сдать из рук в руки банщику Мише.

– У-у, садюга, что ты с девушкой сделал, – заржал Миша. – Ладно, сейчас массажик сообразим, будет как новенькая!

Через два часа Ирина действительно была как новенькая. То есть новорожденная. В теле остались только рефлексы – поесть, поспать и позвонить по телефону. О том, чтобы доехать домой на троллейбусе, не могло быть и речи.

– Юра, скажи, ты мне друг?

– Да, радость моя.

– Ты меня до дома довезешь?

– Неправильный опохмел приводит к запою, разве тебя не учили этому в детстве?

– Я трезвая. Я в бане. Мне не дойти домой. Я с велотренажера еле слезла.

– А ты пыталась на велотренажере домой доехать? Это мудро! Держись, радость моя, я скоро приеду. Привезу колеса для тренажера. И не пей ничего без меня…

Юра приехал почти через час и застал Ирину, допивающую четвертую чашку чая в компании с другими посетителями. Через пару минут появился и инструктор, который, радостно гогоча, рассказал историю Ириного занятия «до упаду». Сейчас смешно было уже и Ирине. Юра выслушал все с очень серьезной рожей.

– Да ты, Ириша, просто монстр! Нужно избавляться от лишней энергии. Зря я от тебя прошлой ночью ушел…

Всю дорогу домой Ирина доблестно боролась со сном. Безуспешно.

Все-таки для нее это было слишком – сначала беспробудное пьянство, потом физкультура, потом баня. И все на нервах и на эмоциях. В целях самосохранения организм просто вырубил пробки, пока его сумасшедшая хозяйка еще чего-нибудь не учудила.

Юрий практически донес Петрову до квартиры и складировал на кровать.

– Все, радость моя, спи.

– А ты со мной не останешься? – сонно поинтересовалась Ирина.

– Заманчиво. Но знаешь, женщина, которая засыпает после, – это приятно. Которая засыпает до – это терпимо. Но если женщина засыпает во время, то такой удар даже я могу не выдержать, так что лучше не рисковать. Не провожай меня, дорогая, я уйду сам!

Хлопнула дверь. По хлопку Ирина уснула.

Во сне долго и настойчиво звонил телефон. Сначала под этот звук неплохо спалось, а потом он становился все навязчивее и противнее, все гаже и омерзительнее. Пришлось просыпаться и брать трубку.

– Алле! Ты ж сама просила перезвонить, а теперь трубку не берешь!

– А хто это? – Петрова спросонья ничего не соображала.

– Ира?

– Оля? Извини, я спала.

– Еще? Или уже?

– А какой сегодня день?

– Ира, ты меня пугаешь.

– Ничего страшного. Мы просто юбилей фирмы отмечали. Вчера. Или позавчера? Я тебе когда звонила?

– Ты мне звонила вчера вечером. А потом дома тебя уже не было. Я все утро тебя ищу, а тебя все нет и нет.

– Я сплю.

– А что ты хотела?

– Ничего. Просто поболтать.

– Хорошо. Я вечером приеду. У меня новость есть. Я решила к мужу вернуться.

– К какому?

– К предыдущему.

Петрова мысленно схватилась за голову:

– К предыдущему какому?

– Ну, ко второму официальному.

– Так он же сволочь? Ты ж вещи от него прячешь!

– Ну… Знаешь, все так странно… Мы с ним поговорили, а потом… Ладно, что я тебе это по телефону рассказываю, пока, до вечера.

Офигевшая Петрова положила трубку и уставилась в потолок. Похоже, в этом мире ее уже ничего не могло удивить.

Поскольку сегодня в фирме был полувыходной по случаю массового похмелья, Ирина решила, что на работу пойдет к обеду, а с утра сходит-таки во вчерашний тренажерный зал. Там инструктор встретил ее как родную, не отходил всю тренировку, а потом еще и заставил купить абонемент со скидкой.

Три рабочих часа после такого бодрого начала дня пролетели незаметно – успели только чаю попить.

Ольга приехала часам к восьми вечера. Взгляд ее был мечтателен, движения замедленны. В руках она держала бутылку вина и пакет с порезанным сыром трех сортов. Первым делом она оглядела свалку своих вещей.

– Ой, сколько тут всего! Завтра Пусик заедет и заберет. У него теперь машинка большая. Ой, а знаешь, он мне вчера сказал, что летом мы поедем в один санаторий…

Ольга трещала без остановки, глаза горели таким энтузиазмом, как будто она девочка, первый раз выходящая замуж. Петрова только диву давалась.

– Послушай, – перебила она соловьиные трели подруги,– а как же твой новый предполагаемый муж? Он что думает по этому поводу?

– Кто? А-а-а… Этот. Да ничего не думает. А что, я должна была у него спросить? Пусик – мой законный муж, и я не обязана спрашивать у кого-то там разрешения для того, чтобы с ним жить. Ладно, Ирочка, я побегу. Только вот ноутбук заберу сегодня.

Подруга убежала. На столе, где все последнее время привычно мигал компьютер, осталась зияющая дыра. Ира вспомнила, что не оставила себе даже копии «Сладких грез», и сначала немного расстроилась. А потом подумала, что эти самые грезы ей совершенно незачем. Не о чем там больше писать, изжила себя история Марины.

Все-таки нужно было свадьбой заканчивать.


Вторник прошел практически в нормальном ритме. Ира уже привыкла к тому, что вся фирма при встрече с ней улыбается и раскланивается. Она перестала дергаться, раскланивалась и улыбалась в ответ. После обеда ритм стал окончательно нормальным, то есть ненормальным. Выяснилось, что нужно наверстывать похмельный понедельник, и все окунулись в бешеную деятельность. Улыбаться и раскланиваться перестали.