Агата Озолс - Я досчитаю до пятидесяти…

И чего я ее слушаю? Взяла и повесила трубку. Ну её к чертовой бабушке.

Пришло сообщение от Макса: «Скажи, что мы круто смотримся вместе?» Ответила: «Круче, чем Меган Маркл и принц Гарри!» Макс: «Они и рядом не стояли)) я на съемки пораньше уеду.» Спросила: «Почему? Изменился график?» Макс: “Нет, с графиком все ок. Но вдруг твой Отелло тоже грамотный?»

И этот туда же! Написала: «Иди к черту!» Отложила телефон и решила, что лучшее средство от раздрая в голове, это ударная работа.

Но поработать мне не дали. Дверь моего кабинета открылась, и на пороге возник он. Глеб Петрович Самойлов собственной персоной.

- Позволишь войти? - закрывая за собой дверь, спросил он.

- Ты уже вошёл, - вздохнула нервно.

Самойлов осмотрел кабинет и, устроившись в кресле напротив меня продолжил:

- Надеюсь, позволишь присесть?

- Ты уже присел. Могу предложить кофе.

- Спасибо, не стоит.

- Тогда чем обязана?

- Жажду услышать твои объяснения, - сообщил мне бывший причину визита.

- По поводу? - решила не сдаваться без боя.

- Объясни мне, почему ты позволяешь чужим мужикам целовать себя, да ещё в общественных местах?

Голос у Самойлова был злой. Я присмотрелась к нему, ох ты ж мама дорогая. Глаза горят, кулаки сжаты. И чего его так разобрало?

- А тебе- то, какое дело? - поинтересовалась.

- А такое, - сообщили мне издевательски, - что ты моя жена. Там даже в заголовке написано: «Жена бизнесмена Глеба Самойлова». Не читала?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Там написано, - я начала терять терпение, - «бывшая жена»!

- И что это меняет?

- Ну, знаешь ли, это меняет все. Я свободная женщина и могу целоваться с кем хочу и где хочу.

- Это аморально! - сообщил мне Глеб.

- Это нормально, - возразила я.

- Аморально целоваться с чужими мужиками! - Глеб начал повышать голос.

- Он не чужой, это раз, - я тоже прибавила громкость, - и мы с ним оба свободные люди, это два.

- Ты пятнаешь мою репутацию!

- Я не имею к твоей репутации никакого отношения уже больше семи лет!

- Это не отменяет того, что мы были женаты!

- Это было давно! Я даже фамилию после развода поменяла!

Мы увлечённо кричали друг на друга, и я вдруг подумала, что наш диалог напоминает мне счастливые времена нашего супружества. Мы, бывало, ссорились так, что искры летели.

- Я не понимаю сути твоих претензий! - я вскочила с кресла.

- Как моя бывшая жена, ты не должна вести себя подобным образом! - Глеб тоже поднялся.

Сами того не замечая, мы оказались очень близко друг от друга.

- Ты не должна позволять чужим мужчинам целовать себя, - продолжил Глеб, решительно шагнув ко мне.

- И кого ты называешь чужими мужчинами, позволь тебя спросить? - поинтересовалась я, делая шаг к нему.

Собственно, шагать уже было некуда, Мы стояли, соприкасаясь телами. Глеб положил мне руки мне на плечи и притянул ещё ближе.

- Всех, кроме меня.

Я обняла его за талию и поднялась на носочки, заглядывая ему в глаза.

- Тогда мне не с кем будет целоваться.

Глеб опустил голову и почти коснулся губами моих губ.

- Я не буду целовать женщину, которая меньше суток назад засовывала свой язык в рот другого мужчины, - прошипел он мне в губы.

На меня как ушат ледяной воды вылили! Он что же, в чем-то меня обвиняет? Сразу захотелось напомнить, из-за чего мы развелись. Ну, уж нет, я не буду возвращаться на семь лет назад, и выяснять отношения, которых уже давно нет! И кто он такой, что бы осуждать и упрекать меня! Ведь сам-то, небось, вряд ли целибат соблюдает. Я резко оттолкнула бывшего и отошла от него на несколько шагов. Поправила волосы, немного растрепавшиеся в процессе нашего диалога.

- Я не буду спрашивать, что и кому засовывал ты, - спокойно ответила, - просто уйди, пожалуйста.

Глеб тоже отступил на пару шагов назад. Посмотрел тоскливо и пошел к двери. Уже взявшись за дверную ручку сказал:

- Я, как пацан пубертатный, дрочил в душе, представляя тебя.

И ушёл, аккуратно закрыв за собой дверь.

У мужчин должны быть дни официальных ПМС. Вот у женщин есть, и каждую свою глупость они могут списать на ПМС. У мужчин тоже должны быть. Иначе как объяснить те глупости, которые делаем мы, мужчины?

Дурной пример заразителен. Я вспомнил Отелло и тоже решил устроить разборки со своей Дездемоной. И поехал к Стасе. Дурак. Вместо того, что бы посидеть и успокоится, еще в машине накрутил себя так, что войдя к ней, булькал, как закипающий чайник.

Рассуждая здраво, она мне ничего не должна. В конце концов, миллионы людей разводятся и расстаются навсегда. И никто никому ничего не должен, разве что по исполнительному листу. Но в тот момент мне казалось, что я имею полное право устроить разборки со своей легкомысленной женой. Пусть даже и бывшей.

Мы увлеченно вопили друг на друга как в старые добрые времена. Стаська, она как искра, возгоралась моментально. На людях всегда была сдержанна, а дома могла запустить в меня чашкой. Она не скандалила по-бабски, нет. Она выражала свои эмоции. Эмоции были яркими и вкусными. И мне, по натуре человеку спокойному, очень нравилась эта черта ее характера. Иногда, правда, и у меня накапливались эмоции, и тогда наши ссоры становились особенно темпераментными. Это случалось нечасто, но ведь было. Зато как сладостно мы мирились после таких ссор. Подсознательно я уже предвкушал наше бурное примирение. Мелькнула даже мысль, что ее кабинет совершенно нам не подходит, в нем нет дивана. Может бросить все и поехать домой? У нас там такая кровать стоит без дела.

И когда Стаська оказалась так близко, что я почувствовал тепло и запах ее кожи, то обнял ее за плечи и что есть силы притянул к себе. И совершенно не удивился, ощутив ответные объятия. Пришлось чуть наклониться, чтобы привычно зарыться носом в ее волосы на макушке. На фоне моих почти двух метров роста Стаська была дюймовочкой. Поэтому, чтобы ее поцеловать мне приходилось наклоняться, а ей становиться на цыпочки. Стася подняла голову и потянулась ко мне, я наклонился чуть сильнее.

И как гром среди ясного неба: что я делаю? Зачем лезу в ее жизнь? Один раз я уже все испортил, неужели мне мало? Но как разжать руки? Как отпустить ее от себя? Мы же, как частички одного пазла, совпадаем всеми нашими выпуклостями и впадинками. И даже спустя столько лет, разве может быть иначе?

У мужчин должны быть дни официальных ПМС. Иначе как объяснить мое дальнейшее: "Я не буду целовать женщину, которая меньше суток назад засовывала свой язык в рот другого мужчины"? Врожденной глупостью или острым приступом дебилизма?

Стаська оттолкнула меня и сделала пару шагов назад.

- Я не буду спрашивать, что и кому засовывал ты. Просто уйди, пожалуйста.

Я точно знаю, о чем она сейчас подумала. И благодарен ей за то, что она не стала говорить вслух о том, из-за чего мы развелись.

Все правильно. Ведь с самого начала я знал, что не нужно было приходить к ней. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Но перед тем как закрыть за собой дверь, зачем-то произнес:

- Я, как пацан пубертатный, дрочил в душе, представляя тебя.

Из аэропорта Павел повез мою жену в больницу. Я помчался за ними. Припарковался возле входа в приемный покой, приготовился ждать. Прошло несколько часов, Пашкина машина стояла в нескольких метрах от моей. Не в силах больше выносить неизвестность, пошел в здание больницы.

За стойкой сидела молоденькая медсестра.

- Добрый день, чем я могу вам помочь? - с дежурной улыбкой поинтересовалась она.

- Добрый, - улыбнулся в ответ, - сюда привезли мою жену Самойлову Станиславу Юрьевну. Хочу узнать, что с ней.

Девушка поискала данные в компьютере.

- Самойлова поступила с маточным кровотечением. Она на операции.

- На какой операции?! Что с ней случилось?

- Извините, пока данные только эти. Вы подождите в приемном покое, операция закончится, и врач ответит на ваши вопросы.

Спустя некоторое время медсестра позвала меня.

- Вот идет ваш доктор. Виктор Петрович! - крикнула она. - Тут муж Самойловой ждет.

- Какой муж? - раздалось басовитое. - Нет у нее никакого мужа.

- Ну как же, - немного растерялась медсестра, - муж Самойловой.

Ко мне подошел доктор.

- Это вы муж? - спросил подозрительно.

- Да, Самойлов Глеб Петрович.

- Видите ли, Глеб Петрович, при поступлении госпожа Самойлова сказала, что не замужем и близких родственников в России не имеет.

- Я бывший.

- Ясно. Так что же вы хотели, бывший?

- Хотел узнать, что случилось с моей женой.

- К сожалению, я не могу обсуждать состояние своей пациентки с посторонними людьми.

- Я не посторонний, я муж.

- Глеб Петрович, я понимаю вас, но и вы меня поймите. Сейчас вы именно, что посторонний. Правила есть правила.

- Хорошо, - пришлось согласиться с врачом, - тогда могу я переговорить с заведующим отделением?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Конечно, - покладисто согласился доктор.

Я отправился к заведующему отделением в надежде узнать, что случилось со Стаськой. Но, ни беседа с заведующим, ни последующий за ней разговор с главным врачом мне не помогли. Для них я так и остался чужим для Стаськи человеком. Единственное, что удалось выяснить, что операция прошла успешно, и Стася еще не отошла от наркоза.

Когда вышел из больницы, машины Пашки на стоянке уже не было. Я набрал его номер.