— Конечно. А с отцом, я смотрю, она уже знакома, — предположила женщина с красивой улыбкой.

— Да, родная, я тебе о ней рассказывал, — ответил Иван Сергеевич и удобно расположился за столом. — Я надеюсь, вы здесь не успели? — он указал на деревянную поверхность, вспоминая, на чем подловили сына.

— Отец!

— Ну, а что? Ты хоть двери закрывай, а то…

— Иван, прекрати, — Дарья уже разлила кофе в четыре чашки, и в холодильнике искала сливки.

— Что, будешь читать нотации или поверишь, что я не глупый мужчина? — неожиданно поинтересовался Максим, кивком поблагодарив маму за напиток.

— Я никогда не думал, что ты глупый, и сейчас, надеюсь, знаешь, что делаешь, — серьезным тоном ответил Иван Сергеевич.

— Более чем!

В кухню вошла Марго в новом, купленном утром Максимом платье, все такая же смущенная, не похожая на себя, но уже более уверенная, чем десятью минутами ранее. Она застыла в проходе, не зная, как себя вести, что делать и что говорить, ведь совсем не собиралась знакомиться еще и с матерью Максима, никогда не думала, и не хотела.

— Ритуль, проходи, ты чего застыла? — от этого обращения девушка сжалась, но всеми силами постаралась сделать вид, что ее это вовсе не угнетает, дабы не обидеть женщину. — Рита, давай, выпьем кофе в семейной обстановке, поболтаем по-дружески, а потом мы с Иваном Сергеевичем вас оставим, и не будем друг от друга отвлекать.

— Марго, проходи, ты чего? — Максим сам встал и прошел к ней, взял руку, поцеловал, подбадривая, и провел к свободному стулу. — Мамуль, а ты тоже давай, не суетись, присаживайся.

Маргарита была в какой-то прострации, совершенно отключенная от внешнего мира, и не понимающая чего от нее хотят. Какие-то звуки, чужие эмоции и неправильные слова, все это было не ее и не для нее, она здесь чужая, и никогда не должна была сидеть за столом с такой прекрасной и любящей семьей. Она знала, что у Ивана Сергеевича все именно так, а вот Рита — она же не из них, она сирота, к тому же запачканная и униженная бывшим мужем. Ей не место за этим столом, не место рядом с такими людьми, ей впору запереться у себя в квартире, и отсидеться там, пока снова не приведет мысли в относительный порядок. Всегда была одна, никакой настоящей и любящей семьи, и так и должно оставаться, иначе ее все это поглотит, затащит в рутину своими липкими лапами. Она привыкнет, а потом, что с ней будет потом? Господи, почему все идет по кругу, почему ты не даешь ей просто жить, как раньше, как это было в годы учебы в университете, где она не знала, что такое любовь, почему?

— Извините, я не могу, — громко произносит Рита, одновременно отодвигая чашку, из которой тут же выплескивается черная жидкость на стол.

Она буквально выбегает из кухни, а по щеке уже катится соленая слеза отчаяния и боли, которая снова сковывает ее душу.

— Марго, — завет Максим и хочет бежать за ней, но его тут же останавливает отец, крепко хватая за руку.

— Посиди, я сам, — он знает, о чем говорит, и знает и понимает, что чувствует девушка, поэтому и хочет сам с ней объясниться.

А Дарья, если она поняла, кто эта Рита, то даже не смеет останавливать мужа, осознавая, какая поддержка нужна девушке.

Мужчина догнал блондинку, которая уже надевала свою курточку, пряча лицо за занавесом волос. Теперь ей не было стыдно, одна лишь боль завладела ее сердцем, и так хотелось поскорее убежать из этого дома, туда, где привычно одиноко и так спокойно душе.

— Рита, подожди, дорогая, — Иван Сергеевич развернул девушку к себе лицом и с болью посмотрел в ее заплаканные глаза. — Ты прости, что так вышло, Марго. Прости. Но ты не можешь всю жизнь убегать, не можешь прятаться, слышишь?

Она молчала, просто слушая мужчину и глотая слезы, которых стало слишком много за последние несколько минут.

— Ты не можешь, девочка, не можешь. Однажды тебе придется впустить в свое сердце любовь, а в жизнь — семью, и ты уже не будешь вправе бежать от своих страхов.

— В какую семью, о чем вы говорите, Иван Сергеевич? — всхлипывая, спросила она и, наконец-то, немного расслабилась в его объятиях.

— Я говорю о том, что однажды ты выйдешь замуж…

— Я не выйду замуж, не собираюсь становиться проблемой для мужчины, который захочет иметь детей. А я не та, кто сможет подарить ему ребенка.

— Рита, ты иди, отдохни немного, — он вытер ее мокрые щеки. — Но знай, девочка моя, любовь творит разные чудеса.

На это девушка ничего не ответила и, выбравшись из объятий, обула туфли и нашла на комоде свою сумочку.

— Передайте мои извинения своей жене, а Максу… Мы увидимся…

— Что мне ответить им? Я могу сказать, что ты…

— Да, — быстро перебила она, и без лишних напоминаний зная, что является сиротой. — Но не больше.

Иван Сергеевич кивнул и уже через несколько секунд закрывал входную дверь, в которую только что вышла Марго. Тяжело вздохнув, он потер глаза и отправился в кухню к жене и сыну, думая, как покорректнее объяснить сложившуюся ситуацию.

Максим заметно нервничал и курил, а Даша более спокойно пила свой кофе за столом, пытаясь не лезть к сыну с расспросами. Видела, как он переживал, что говорило о том, что эта блондинка ему небезразлична.

— Где она? — Вишневский младший тут же откинул сигарету в пепельницу, бросая взгляд на вошедшего отца.

— Рита ушла, ей нужно немного отдохнуть.

— Папа, а с чего вдруг ты решаешь, что ей нужно? — немного грубо поинтересовался Макс, доставая новую сигарету.

— Потому что я знаю ее лучше тебя. И прекрати курить!

— Что произошло, Ванечка? — взволнованно спросила Ласточка, подходя к мужу, а он обнял ее, успокаивая, и решаясь на трудный разговор.

— Рита, с самых первых дней своей жизни, воспитывалась в детдоме. Она сирота, — огорченно произнес Иван, крепче прижимая жену и чувствуя, как ее тело окаменело. — В этом мире она всегда была сама за себя, ей некому было помочь, и… Вот эта обстановка, она ее пугает. Мы никогда не сможем до конца этого понять, но должны попытаться.

Максим пораженно уставился на отца, не в силах поверить в услышанное, но знал, что врать тому незачем.

— Ее бросили? — сиплым голосом спросил он, желая знать всю правду.

— Да, от нее отказались в роддоме, — слова прозвучали тихо, но резко, да и могло ли быть иначе, когда речь шла о брошенном ребенке?

— Господи… — ошарашенно прошептала Дарья.

— Какого хрена родители отказались от своего ребенка? Разве такое бывает, чтобы человек, женщина, которая носила ребенка под сердцем, отказалась от своей кровиночки? — практически крича от злости, произнес Максим, смотря в глаза мамы, а потом отца.

— Максим…

— Что у них должно было быть в голове, чтобы бросить свою дочь, бросить вот эти полметра счастья, которое рыдает и требует мамину грудь? — он говорил, и Иван впервые увидел в глазах сына подступившие слезы, которые тот даже не собирался скрывать.

Они не знали, что ему ответить, ибо сами не понимали, как родители могут отказаться от своего ребенка, не понимали, потому что сами вырастили четверых детей. И единственное, что могли понять, так это вот эти застывшие слезы в глазах Максима, которые теперь и у Даши текли по щекам.

— В чем виновата была Рита, когда родилась у этих ублюдков? — еще громче спросил Макс, чувствуя, как ярость взбунтовала его разум.

— В том, что появилась на свет, — негромко ответил Иван, гладя жену по голове, пытаясь ее успокоить и подбодрить.

Неожиданно Макс подошел к матери, и, отняв от папы, крепко обнял, чувствуя ее дрожь.

— Меня, чужого ребенка, всю жизнь любила эта женщина, а Риту бросила собственная мать.

— Ты никогда не был мне чужим, не был, и не будешь, ты мой сын, — строго отчитала Ласточка и ближе прильнула к мужской груди.

Иван Сергеевич наблюдал со стороны и гордился, каким умным вырос его сын, каким достойным воспитала его Даша, и теперь был уверен на двести процентов, что Максим сделает все, чтобы Марго больше никогда не страдала. Был уверен, потому что просил его не играть с девушкой, и сын бы не стал этого делать, а значит, судя по его поведению, он испытывает теплые чувства, и сможет защитить Риту.

— Они пожалеют, что так поступили с моей женщиной. Я об этом позабочусь, — негромко ответил Максим и, поцеловав маму в щеку, прошел к окну, прикуривая новую сигарету, и раздумывая о дальнейших планах.

ГЛАВА 13

Макс не находил себе места, постоянно думая о Марго и ее состоянии, которое ну никак нельзя было назвать спокойным. То, что он узнал, привело его в шок, и совершенно не хотело поселяться в мыслях, как что-то необходимое и понятное. Знал, не так все должно быть, не с его девочкой, которая достойна любви и внимания, но почему же Бог удостоил ее такой судьбой? Почему она должна страдать, всю жизнь защищать саму себя, ведь она такая маленькая и хрупкая, нежная и беззащитная. Теперь Максим понимал, почему Марго выпускает свои колючки, играет роль холодной стервы, и не подпускает никого к своей душе, не дает заглянуть в нее глубже. Она боится, привыкла всю жизнь быть одной, а теперь просто боится, что кто-то засядет в ее душу, очень глубоко, а потом так же оставит одну, только теперь с разбитым сердцем. Но ведь в ее жизни был муж, которого она наверняка любила и впустила в душу, рассказала о самом сокровенном, он должен был всегда быть рядом, поддерживать ее. Должен…

— Сколько же они прожили в браке? — произнес мужчина в пустоту комнаты и отпил из стакана виски.

Он уже пару часов сидел в гостиной и думал о Рите, о том, как она себя чувствует, одна ли сейчас, или с Катериной, о чем думает. Ужасно хотел к ней, чтобы обнять, поддержать, чтобы сказать, что теперь о ней есть, кому позаботиться, и она не должна сама все решать. Женщина вообще не должна сама все делать, для этого существуют мужчины, чтобы помогать, решать проблемы, дела. Для того, чтобы защищать эти хрупкие создания, любить их и боготворить, ведь они такие неземные и причудливые. Женщины созданы для любви, но не для того, что искать способ выживать в этом мире.