– Еще как!

– А что она здесь делает?

– Мне бы тоже хотелось это знать, – отвечаю, изумленная. – Похоже, она кого-то ждет, продолжает смотреть в направлении бара. Как думаешь, мне нужно пойти поздороваться?

Когда через мгновение ухоженная блондинка подходит к Борраччини с выпивкой и страстно целует ее в губы, я замираю без слов.

– А это кто? – спрашивает Гайя, еще более заинтересованная.

Боже, не могу поверить! Я смотрю на нее с открытым ртом и вытаращенными глазами:

– Это Паола, моя коллега.

Она абсолютно не похожа на ту женщину, которую я привыкла видеть каждый день: модный макияж и сексапильное белое платье, на ногах убийственные шпильки.

– Твоя коллега… – повторяет Гайя.

– Да.

– …вместе с твоей преподавательницей?

– Ну спасибо тебе, что расставила все по полочкам.

– Боже, какая абсурдная история!

Она взрывается смехом. Это действительно абсурдно. Насколько я знаю, Борраччини счастлива в браке с предпринимателем из Венето, и у них даже есть пятнадцатилетняяя дочь.

– Как странно, – размышляю вслух, – вчера утром казалось, что они друг друга ненавидят.

– Эле, они, похоже, помирились, – уверяет Гайя, продолжая смотреть на них в упор.

Я решаю, что в данной ситуации лучше не высовываться. Понятно, что их история секретна и вряд ли они обрадуются, если я подойду поздороваться из вежливости.

Я только собиралась попросить Гайю подвинуться, когда понимаю, что уже поздно: Паола меня увидела. Наши взгляды встречаются через зал, заполненный людьми; на мгновение я вроде бы вижу раздражение в ее глазах и испытываю неясное желание извиниться за неловкость. Не знаю, чего ожидать, может быть, она притворится, что ничего не произошло, но Паола не прячется и не отводит взгляд. «Да, – словно говорит мне она, – это именно я. Теперь и ты знаешь наш маленький секрет».

Хорошо, я все поняла и улыбаюсь ей в ответ: «ваш секрет в надежных руках».

Затем Паола придвигает стул поближе к Борраччини, чтобы повернуться ко мне спиной. И на этом все заканчивается.

* * *

Вечеринка продолжается до поздней ночи, но мы решаем уйти раньше, потому что мне завтра вставать рано утром на работу, и не знаю, найду ли на это в себе силы. Мы выходим из клуба почти в два ночи. Но нынешние сюрпризы, кажется, не закончились.

На другой стороне улицы я вижу Паолу, которая громко ссорится с Борраччини. Она хватает Габриэллу за руку, извергая на нее неслышимый отсюда поток слов, а та отвечает ей с такой же пылкостью, скрестив руки на груди.

– Ой… К сожалению, перемирие продолжалось недолго! – комментирует Гайя.

– Давай, пошли. – Я подталкиваю ее, опасаясь, что нас увидят.

Я чувствую себя как папарацци, которые по ночам дежурят у входа в клуб, а потом продают сплетни журналам. Лучше я эту сплетню придержу для себя. Такого молчаливого согласия мы достигли с Паолой, закрепив его взглядом.

* * *

На следующее утро на работе я отчаянно борюсь со сном. Мне трудно держать веки открытыми, хотя уже двадцать пять раз освежала глаза каплями. Везет же Гайе, которая по-прежнему валяется на моем раскладном диване! Она уезжает сегодня. И я представляю, как она не спеша проснется, спокойно завершит все свои утренние ритуалы красоты, насладится приготовленным мною континентальным завтраком и, наверное, оставит какое-нибудь пламенное сообщение в блоге Беллотти.

Когда я пришла, Паола уже была на месте и не упомянула ни словом о вчерашней встрече. И если Паола не говорит об этом, я уж точно не буду. А о чем тут говорить, в конце концов?

Конечно, я до сих пор не могу поверить… Никогда бы не подумала, что Борраччини способна на роман вне брака, да вдобавок – со своей ученицей. Однако некоторые вещи иррациональны и необъяснимы. Я-то это прекрасно понимаю!

Покрываю лаком нижнюю часть фрески и вдруг слышу негромкие всхлипывания за спиной. Оглядываюсь и вижу Паолу, которая продолжает спокойно работать. Я уже думаю, что ошиблась, когда снова слышу полузадушенный всхлип. Я подхожу к Паоле и понимаю, что это она – плачет за работой.

– Эй, в чем дело? – спрашиваю с легким смущением.

Паола вытирает лицо рукавом рабочего комбинезона, в растерянности.

– Извини, – бормочет.

Она плачет, как человек, который не плакал очень давно и почти забыл, как это делается. Я знаю, что это странная мысль, но у меня создалось именно такое впечатление.

– За что тут извиняться? – стараюсь успокоить ее.

Слезы продолжают наплывать на стекла очков, несмотря на ее усилия удержать их.

– Слушай, хочешь поговорить или предпочитаешь побыть одна? – спрашиваю с осторожностью. С такими закрытыми людьми, как Паола, следует быть очень тактичным.

Паола опускает руки и наклоняет голову. Замирает так на несколько мгновений, словно собираясь с силами. Затем внезапно снимает латексные перчатки и проводит рукой по волосам, будто освобождаясь от тяжести.

– Да ладно, ты и так уже знаешь… – она решительно смотрит на меня. – Все закончено, Элена. Вчера вечером мы с Габриэллой расстались.

Потом, как бурная река, вышедшая из берегов, начинает выговариваться, рассказывая мне свою захватывающую историю любви с Борраччини, зародившуюся во время учебы в университете и продолжавшуюся тайком до бурного эпилога вчерашним вечером.

– Я годами терпела и принимала ее двойную жизнь, соглашаясь быть в тени. Но в конце концов я попросила ее выбрать: я или ее муж. Я хотела, чтобы мы начали жить вместе, стали нормальной парой, настоящей. Она попросила дать ей время, чтобы решить. И вот в субботу она появилась в Риме, даже не предупредив меня.

Паола глубоко вздыхает, прежде чем продолжить.

– Она дождалась последнего вечера, чтобы сказать мне, что выбрала своего мужа. И я, в глубине души, знала это. Хотя и понимаю, что это выбор не по любви, а из страха.

– Мне очень жаль.

Это все, что я могла сказать. У меня просто нет слов, тем более подходящих. Ее боль не исцелишь. Я обнимаю ее, разом преодолев то формальное расстояние, которое разделяло нас до сих пор. Я чувствую, что это ей нужно сейчас, и это единственное, что я могу предложить Паоле. Она остается слегка напряженной, но позволяет мне обнять себя. Ненадолго, потом возвращается в свою обычную броню.

– Это моя ошибка: долгое время я жила иллюзиями. Теперь можно закрыть эту главу и продолжать жить дальше, – говорит она с показным оптимизмом, протирая очки с такой тщательностью, будто это самая важная вещь в мире.

– Я всегда рядом, если что, – говорю ей.

Внезапно я вижу Паолу совсем в ином свете. Прежняя железная леди, неприветливая и хмурая, сегодня кажется маленькой девочкой, хрупкой и незащищенной. И эта сторона ее натуры наполняет меня глубокой нежностью. Похоже, я потеряла коллегу, но обрела новую подругу.

* * *

Сегодня я закончила пораньше и в четыре встречаюсь с Гаей на вокзале Термини, чтобы попрощаться. Она едет в Неаполь вслед за Беллотти, у которого на этой неделе командные соревнования на юге Италии. Правда, Беллотти не знает, что Гайя собирается приехать к нему. И трудно представить, как он отреагирует. (Этот парень не из тех, кто любит сюрпризы, особенно накануне соревнований.) Однако у меня хорошее предчувствие.

Провожая ее на поезд, я думаю о том, как было хорошо с ней в эти дни и как мне будет ее не хватать. Гайя – единственная, кто знает правду о Леонардо и, пожалуй, единственная, кто может до конца меня понять.

– Что мне делать, как по-твоему? – спрашиваю, прежде чем она сядет в поезд. – Идти на открытие ресторана?

Я чувствую, что готова с ним увидеться. Я дала четкое направление моей жизни, и новая встреча с Леонардо не заставит меня изменить решение. Не теперь. Я достигла определенного понимания (ну, или мне так кажется) и смогу это выдержать.

– Хочешь совет? – Гайя приподнимает бровь.

– Я его у тебя и спрашиваю…

– Лучше не ходи.

– Почему?

Я встряхиваю волосами – не ожидала такого ответа.

– Поверь мне, ты еще не готова.

Она говорит это и, сжав меня в типичном своем мощном объятии, садится в поезд. Из окошка вагона Гайя улыбается мне напоследок, и в ее зеленых глазах я читаю предупреждение: «Осторожно, Элена, не играй с огнем!»

Глава 10

С самого утра я начала обратный отсчет. Сегодня вечером открытие нового ресторана Леонардо, и я еще не решила, как поступить. Я пообещала Филиппо, что пойду с ним, но после разговора с Гаей меня раздирают сомнения.

Надо признать: чем ближе вечер, тем больше идея о встрече с Леонардо пугает меня. А если подруга права? Если он способен разрушить всю мою уверенность в себе?

На самом деле у нас с Филиппо все хорошо, в том числе и в постели, не могу этого отрицать. Однако меня не покидает ощущение, что какая-то часть меня мертва – я не чувствую себя живой и настоящей, как вместе с Леонардо. Боже мой, у меня такое творится сейчас в голове! Мне необходимо поговорить с Гайей, я пытаюсь дозвониться ей с утра, но она не отвечает. Что она там вытворяет в Неаполе со своим велосипедистом?

Я вхожу в ворота Виллы Боргезе, рядом с Галереей. У меня встреча с Мартино. Он пообещал мне на сегодня настоящую lectio magisralis[73] о произведении Караваджо, которое он изучает.

А вот и он. Пришел вовремя, в отличие от меня, и стоит у входной лестницы. Голубые брюки, белая рубашка с коротким рукавом и… (не могу поверить!) галстук-бабочка с оптическим рисунком.

Он целиком вошел в роль. Похож на юного Филиппе Даверио с лицом Роберта Паттинсона. Я со смехом приближаюсь.

– Ну что ж, ты все сделал точно!

– Только ради тебя, – говорит Мартино, разводя руками и одаривая меня широкой улыбкой. Потом целует меня в обе щеки. – Исключительно ради тебя я нашел в себе силы надеть рубашку с коротким рукавом.