Думай о приятном, говорил он себе. Не позволяй плохим мыслям испортить и так не совсем хорошее настроение.

Он снова прикрыл глаза и вспомнил их первую встречу, вернее их столкновение. Она казалась настолько огорченной от того, что чуть ли не сбила его с ног, и в то же время была невероятно трогательной и сексуальной. Он пялился на ее соблазнительный зад как подросток увидевший впервые женские прелести, пока она неловко ползала перед ним на коленях, собирая разбросанные вещи. Непристойные мысли преследовали его на протяжении всего последующего дня. Во время встречи с директорами, его подсознание рисовало картину в которой незнакомка самозабвенно отдавалась на его рабочем столе. От этих мыслей ему стало неловко, но он тут же нашел себе оправдание. Он работал как папа Карло на протяжении последних нескольких месяцев, ему не хватало времени элементарно выспаться, а о сексе не могло быть и речи. Ему просто нужна была разрядка и эта брюнетка, обладательница шикарной задницы, лишь напомнила ему об этом. В тот же вечер он позвонил Кристине. В свои тридцать шесть, она являлась владелицей сети отелей, у самой свободного времени и, тем более, времени на серьезные отношения никогда не хватало, поэтому она без лишних вопросов явилась к нему и они провели ночь вместе. Они виделись изредка, например в такие моменты когда обоим нужен был секс, их обоих устраивали ни к чему не обязывающие отношения. На следующее утро он и не вспомнил о неуклюжей брюнетке, пока она снова не явилась перед его взором. Такая вся воздушная, светлая в своем голубом сарафане. Она ему что-то тихо говорила, хлопала своими невинными глазами, протягивала портмоне непонятного цвета, а на уме у него было лишь одно, затащить ее в лифт, задрать подол сарафана и впиться в это молодое и гладкое тело. Холодный разум победил заглушая возникшее желание и он хладнокровно указал ей на ее же собственную глупость. Последующие встречи с ней оставляли неприятный осадок. Он хотел ее, так сильно хотел, что она порой снилась ему ночами. Впервые в жизни он не брал то, что так безумно желал. Серьезные отношения не входили в его планы, а девушка подобной Вероники заслуживает гораздо большего, чем ни к чему не обязывающий трах. Иногда он хотел плевать на свои принципы и взять то, что она невольно ему предлогала, но совесть не позволяла ему даже думать о подобном.

Он ловил ее взгляды полные щенячьего восторга, она была настолько неискушенной, что не могла скрывать свои чувства. Девочка влюбилась, он видел это, чувствовал. В те моменты, когда она смущенно опускала взгляд, когда она нервно теребила пуговицу на блузке или нервно поправляла непослушную прядь, выбившуюся из строгого пучка, ему хотелось махнуть на все рукой и сделать ее своей. Он сам не понял каким образом его предложение заменить Катю вырвалось из его уст. Она была напугана его приказом, так как сама понимала, что это может повлечь за собой необратимые последствия. Позже он сам себе искал оправдания, ведь ему позарез нужен был помощник. Со временем он почти заглушил тихий голосок, который нашептывал ему, что на эту должность она попала вовсе не из-за сложившихся обстоятельств, а по его прихоти. Ему необходимо было видеть ее рядом, каждую минуту, каждую секунду. Она излучала ауру непорочности, чистоты и именно это его так безумно притягивало. Она была словно глоток свежего воздуха, который он вдыхал и никак не мог им насладиться.

Затем, наступил тот момент который, расставил все точки над i. В Швейцарии, Вероника чуть ли не открыто предлагала себя и это не выглядело пошло или навязчиво. Он с трудом сдержался, чтобы не взять то, что так яростно желал. Он понимал, что если перейдет черту и они проведут ночь вместе, назад дороги не будет. Она станет его любовницей и, не важно, как долго бы продолжались их отношения, но конец настал бы в любом случае, через месяц, год, кто знает? И этот конец определенно был бы очень болезненным для Вероники. Видит Бог, он не хотел чтобы она страдала.

Его решение, отправить Веронику назад в Москву и сократить их встречи до минимума, казалось на тот момент самым оптимальным. Это было жестоко, но это был единственный путь огородить ее от той боли, которую он мог неосознанно причинить в случае если бы у них закрутился роман. Характер у него не из легких, это во-первых, во-вторых, он не смог бы ей уделять достаточно времени, не смог бы ей подарить романтику о которой она наверняка мечтала.

Все шло хорошо. Работа и многочисленные разъезды отнимали много сил, у него практически не хватало времени вспоминать о ней. И лишь иногда, очень редко, ему снилась нежная улыбка и застенчивый взгляд голубых глаз.

Думал ли он когда-нибудь, что изменит своим принципам, что пойдет на поводу у своих желаний, а не голоса разума, что передумает и все-таки сделает Веронику своей любовницей. А для этого он, всего лишь должен был увидеть ее в объятьях другого мужчины. Он смотрел как Миронов обнимает ее, невероятно красивую в сногшибательном вечернем платье, смотрел как его руки зарываются в шелковистые волосы, как он ее страстно целует и как она нежно отвечает на его поцелуй. В тот момент ему хотелось свернуть шею Миронову за то, что посягнул на чужое, а Веронике за то, что позволила себя лапать как дешевая шлюха. Он не помнил что наговорил ей в тот вечер, помнил лишь ее взгляд полный боли и свое желание немедленно отвезти ее к себе и наконец взять то, что считал своим. Тогда он ушел и провел всю ночь в размышлениях, пытаясь понять свою неожиданную реакцию на происходящее. Он взвешивал все за и против, прежде чем принял решение. Она хочет его, он хочет ее, так почему же им не насладиться друг другом? Он открыто поговорит с Вероникой. Она большая девочка, достаточно умная, чтобы понять какие отношения будут их связывать. Он не будет обещать ей совместного будущего и понятие не имеет как долго будет продолжаться их связь, но он будет уважать ее и сделает все возможное чтобы она была счастлива. Он покажет ей свой мир, предоставит возможность путешествовать, возьмет на себя ее расходы, обеспечит тем, о чем мечтают многие женщины. И если она разумно подойдет к его предложению, то сможет с умом воспользоваться привилегиями будучи его женщиной. Единственное, что его беспокоило, на тот момент, это сможет ли Вероника психологически вынести отношения с ним.

* * *

Он хотел прямиком из аэропорта отправиться к Веронике, но звонок Ромы заставший по дороге к ней, расстроил его планы.

— Не можем отложить разговор на завтра?

— Это насчет Бродского.

— Я буду через час.

Он устало прикрыл глаза.

— Едем в офис, Дим.

Машина резко перестроилась и свернула на лево.

— Дрова везешь?

— Чем раньше окажешься в офисе, тем быстрее его покинешь. Так что не ной.

— И почему я тебя терплю? Не знаешь?

— Не знаю.

— Уволю.

— Не уволишь.

Дима кинул быстрый взгляд на Огнева.

— Хреново выглядишь.

— Неужели? — спросил он с сарказмом.

— Тебе бы в отпуск и Веронику бы заодно прихватил с собой, — задумчиво он протянул.

— Если хочешь что-то сказать, говори прямо.

— Она на работу вышла раньше времени. Тоже выглядит уставшей, между прочим. На нее никак не повлияла неделя отдыха.

— Поменьше бы шлялась по клубам.

— Да ладно, пусть тусуется пока молодая. А если тебя что-то не устраивает, то отпустил бы ты ее. Только мучаешь девчонку.

— Я не понял. Ты меня учить жизни пытаешься?

— А толку-то.

— Уволю.

— Не уволишь и взглядом меня не сверли. Сверлить будешь Веронику, за то что осмелилась ослушаться великого Огнева.

— Ты вроде на ее стороне, а создается впечатление, будто жаждешь чтобы я ее наказал.

— Ну может быть потому, что, в таком случае, она поймет какой ты козел и бросит тебя?

— Зачем сказал, что она вышла на работу? Знаешь ведь, что я это так просто не оставлю.

— Ты бы все равно узнал.

Машина резко затормозила у небоскреба. Выходя из салона автомобиля, он услышал тихий голос водителя:

— Ты только сильно не срывайся на ней.

— А это уже не твое дело, Дима.

— Ты лучше отвези ее куда-нибудь. Там где солнце и тепло. Сам отдохнешь и ей приятное сделаешь.

Он вошел в холл здания и направился к лифту. Вестибюль был полон сотрудниками, а это означало, что пока он доберется до своего кабинета, известие о его возвращении распространится со скоростью света от первого до последнего этажа.

Похоже он не сможет отделаться одним разговором с Гладышевым и его рабочий день может растянутся допоздна, ведь и Кузнецов хотел обсудить кое-какие детали контракта очередной сделки, а попытаться перенести разговор на завтрашний день не удастся, уж очень тот был настойчив.

— Привет, Кать, какие новости?

— Огнев вернулся, — пошутила она, поднимаясь ему навстречу и последовала за ним в кабинет. — Выглядишь неважно.

— Вы сговорились? Одни комплименты с утра пораньше.

— Если бы я тебя сопровождала, ты бы настолько не измотался.

— Если бы ты меня сопровождала, я бы измотался от нравоучений твоего мужа, по поводу эксплуатирования беременной сотрудницы.

— Я сама разберусь со своим мужем, ладно?

— Ради Бога, зато я с ним разбираться не горю желанием.

— Мы тебя ожидали к завтрашнему вечеру.

Он развел руками и ослабив узел галстука, тяжело плюхнулся в кресло закинув ноги на стол.

— Голодный?

— Как волк.

— Завтрак заказать?

— Нет. Чувство голода не позволит просидеть здесь целый день.

— Но тебе придется.

— Почему?

— Никифоров уже в пути сюда и на этот раз тебе не отвертеться от него. Он позвонил и приказным тоном велел не выпускать тебя из офиса пока сам не явится.

Огнев чертыхнулся. С министром связи он откладывал встречи раза три, и тот по-видимому решил сам взять быка за рога.