Моего Я больше нет в этой комнате. Сейчас я думаю только о том, как сильно скучала по Киру, как думала о нем и мечтала, чтобы он узнал. Теперь я совершенно точно уверена, что это его ребенок. Его малыш…

Я всё ещё злилась, но всё это ушло куда-то на второй план, ведь я любила его. Несмотря на обман, несмотря на то, что он все это время считал меня сукой, внутри души теплилось чувство любви, не дающее покоя.

— Он может быть моим, — слышу его шепот и закатываю глаза. Идиот. Господи, какой же он идиот. Но вместо этих слов я говорю совершенно другое.

— Может.

Знаю, что нам нужно поговорить, но я посылаю всё к чёрту. Потом. Мы обязательно поговорим потом.

— Твою мать, Ева, что ты творишь, — выдыхает, когда я с силой обнимаю его за шею и тяну на себя.

Кир припадает к моим губам, захватывает их в поцелуе и блуждает руками по моему телу, особенно нежно касаясь живота. Улыбаюсь, когда его движения становятся напористее и выгибаюсь дугой, издавая протяжный стон удовольствия.

— Такая манящая, Ева.

Кир накрывает меня собой и целует в шею. Прижимает меня к себе ближе, ласкает языком чувствительные точки на шее и гладит меня между ног так, что я готова на многое, если не на все, чтобы получить разрядку. Сжимаю его футболку в кулаках и тяну на себя, намекая на то, чтобы он стянул ее с себя.

Кир отстраняется всего на несколько мгновений, стаскивает тонкую ткань и предстает передо мной во всей красе. Замечаю, что его тело стало более совершенным: косые мышцы живота, шесть кубиков на прессе, которые бугрятся так, что мне хочется обвести пальцами каждый из них, и более массивные плечи.

— Твою мать, Ева. Закрой глаза, иначе мне придется трахнуть тебя прямо сейчас.

— Трахни.

Порочно. Желанно. С придыханием.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Он отвечает мне почти сразу. Накрывает своим телом и прислоняется ближе. Настолько, что я чувствую его упругий член, вдавливающийся в мой клитор.

— Кир, — говорю на выдохе.

— Не могу, — выдыхает мне в рот и тянется рукой вниз.

Входит в меня нежно и медленно, хотя по его лицу вижу, что ему сложно сдерживаться: рот сжат в тонкую полоску, зрачки расширены, а руки с силой впиваются в мою талию.

— Я не сахарная, Кир, — даю ему разрешение на большее, в надежде, что он тут же изменит тактику, но он только говорит:

— Закрой рот, Ева. Сделай отложение.

Я замолкаю и прикрываю глаза. Наслаждение от вхождения в меня его члена растет с каждой секундной. Я ахаю, когда Кир приподнимается и притягивает меня к себе за бедра, входя глубже.

— Ева-а-а, — тянет он. — В тебе охуенно.

Он замирает, вглядываясь в моё лицо и не решаясь спросить, не больно ли мне. Я хочу что-то сказать, как-то объяснить ему, что все нормально, но вместо этого с моих губ срывается:

— Просто двигайся, Кир.

Он, наконец, слушает меня. Начинает движение и с каждым разом я приближаюсь к краю. Внутри поднимается волна дикого удовольствия, которое медленно перерастает во что-то необузданное и дикое. Вскрикиваю, когда пальцы Кира ложатся на клитор и слегка надавливают.

— Хрен ты куда уйдешь, — выдает Кир, прежде чем прижаться ко мне сильнее и зарычать на ухо. — Ты моя, — пара движений, и я срываюсь в пропасть. По телу пробегают импульсы тока, а живот сжимает сладостным спазмом, о котором я так долго мечтала.

— Только моя.

Глава 37

Кирилл

— Я все равно тебя убью! — спокойно произнесла Ева, словно не угрожала мне скорой расправой, а о погоде разговаривала.

— Что, так быстро решила стать вдовой? Не дождёшься, Лунтик!

— Трофимов, не утрируй и не передергивай. То, что я сейчас лежу в твоей кровати, это совсем ничего не значит.

— Ева, ты голая.

— Я знаю! — шикнула девушка, и мне до одури захотелось продолжить то, что мы только что закончили.

Какой же манящей и сладкой она была…

Стоило только на пару секунд забыть о том, что она сука, как башню сносило нафиг. Хотелось ее целовать, ласкать, заботиться о ней.

Да что там… даже несмотря на то, что она вызывала во мне желание придушить ее, более сильными во мне были иные чувства и инстинкты…

— Я прощу тебя, — выдал то, что крутилось у меня на уме. — не сразу, но… я постараюсь поверить тебе. Черт. — схватился за голову, виски нещадно запульсировали. — Я буду ревновать тебя к каждому столбу. Буду ненавидеть, но уже никуда не отпущу. Поэтому расслабься, Ева, и получай удовольствие.

— Ты точно больной, — шокировано выдала девушка и округлила свои голубые глаза. — Да мне все равно простишь ты меня или нет, потому что сам… Сам… — она запнулась и я внимательно на неё посмотрел.

До меня только сейчас дошло, что Ева и правда была на меня зла. Только вот за что? Что я обозвал ее шлюхой? Так по делу же…

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — я слегка отодвинулся от нее и Ева, потянув на себя край простыни, укуталась в него и села на кровати.

— Я. Ничего. Не хочу. Тебе сказать. Я вообще не хочу с тобой разговаривать, потому что ты обманщик.

— О чем ты?

— Я все знаю. Знаю, что ты прикидывался Мироном, обма…

— Стоп! — перебил Лунтика и выставил ладонь вперед, словно так мысль пришедшая мне в голову, сформировалась бы более правильно, — Ты поэтому переспала с Мироном? Узнала, что я тебя обманывал и ты… Ты…

— Ты-ты, — передразнила меня Ева, сложив руки на груди, ее соски встали и простыня натянулась, я сглотнул, а Ева продолжила, — Ты, придурок, вот ты кто.

— Так ты сама в этом и виновата!

Я подорвался с кровати. Лишь бы не видеть упругой груди, прикрытой шелковой простыней… Да что там прикрытой, Ева скорее была вся открыта.

И меня это бесило.

Неимоверно выводило из себя, потому что, несмотря ни на что, я по-прежнему реагировал на девушку неадекватно.

Слишком остро. Слишком чутко. Слишком болезненно.

— У меня крыша едет, когда ты рядом.

— Ах, это я еще и виновата? Да ты меня обманывал!

— А ты мне изменила!

— Я? Я! Да я…

— Что ты? — усмехнулся и отвернулся от нее.

Я не хотел ссориться. Я хотел поговорить. Нормально, по-человечески. Мы теперь семья, у нас скоро будет ребенок. И это надо как-то пережить, как-то принять.

Головой я принял Евину измену. Несмотря на то, что стоило только вспомнить ее полуголую, на одном диване с моим братом, внутри все распирало от давления, начинало казаться, что если я не выплесну всю ту боль и обиду, то меня просто разорвет. А все это потому, что головой то я принял… не понял — но принял. А вот сердцем нет. Мне первый раз в жизни было так больно и я не знал, что с этим делать. Почти три месяца прошло, а чувства к Лунтику не изменились. А теперь еще и ребенок. Какая вероятность, что он был от Мирона?

Мизерная… практически никакая…

Скорее всего это мой сын или дочь, неважно…

Важно, что мы никогда не узнаем, кто отец на самом деле, и это к лучшему. Потому что, отцом Евиных детей буду лишь я. Я один.

Стоило это понять, как стало намного проще.

Повернулся и шагнул обратно к кровати, сел рядом с Евой и провел большим пальцем по ее скуле, затем губе. Девушка судорожно вздохнула, но промолчала.

— Я люблю тебя, Ева, — произнес на грани слышимости, потом кашлянул и повторил тоже самое, но громче и увереннее. — Я люблю тебя. И, кажется, даже готов простить тебе то, что ты… — качнул головой и отвел взгляд, — ты понимаешь о чем я. Но нам надо прийти к взаимопониманию, у нас еще вся жизнь впереди. Нам ребенка растить, и даже не думай, что я вас отпущу.

— Кирилл, это может быть ребенок Мира, — практически по слогам произнесла она, словно для дурачка.

— Нет, — я замотал головой, — он мой. Мой! Слышишь? Все! Без разницы из чего сперматозоида он сделан — он мой, — Ева открыла рот, но я не дал ей даже заговорить, — Ты уже знаешь кто будет? Мальчик или девочка?

— Нет, следующее УЗИ только через девять дней… — потерянно произнесла Ева, и взгляд у нее стал таким же, словно она запуталась.

Я воспользовался моментом и притянул девушку к себе, крепко ее обнял и шепнул:

— Отлично, я рад что успел. Я пойду с тобой и мы вместе узнаем, сын у нас будет или дочь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Кир…

— Ева, прости… Прости, что я тебя обманывал, но … я бы, наверное, ничего не изменил… И заново поступил бы так же. Только брату перед этим что-нибудь отрезал бы, что бы он даже близко к тебе не подошел.

Сжал Еву еще крепче, потому что к горлу опять подступила та самая горечь от предательства.

Должно же это когда-нибудь пройти?

— Ки-и-ир.

— Что, Лунтик? — прохрипел, казалось что голосовые связки свело.

— Это твой ребенок, Кир.

— Ты как то высчитала по срокам? Я пытался, но запутался.

Ева тихонько рассмеялась и, подняв голову, отодвинулась от меня.

— Это твой ребенок, потому что я не спала с твоим братом. — Я открыл рот и выглядел, наверное, как самый настоящий слабоумный, но сказать ничего не смог. — Но если ты, еще раз меня обманешь, я…

Не дал ей договорить и поцеловал. Ее слова были такими желанными, что мне даже не верилось в них. Не могло быть все настолько хорошо.

Оторвался от сладких пухлых губ и взял лицо своей девочки в ладони.

— Еще раз, Ева. Скажи это, еще раз, чтобы я поверил.

— Я не спала с твоим братом. Нет, сначала я-то думала, что первые два раза у меня было с ним. Но в кафе, когда ты ушел, я проверила его руки…