Главной темой для обсуждений было исчезновение Девлина. Некоторые политики заявили о том, что были вынуждены усилить охрану, поскольку боялись, что их тоже могли похитить.

Осмотревшись вокруг, я заметил, как Фокс прошелся по залу, пожимая руки. В чем же был его козырь?

Спустя немного времени Фокс вернулся на сцену в сопровождении нескольких топ-менеджеров. Мы стояли все вместе, когда он начал свою презентацию. Он немного рассказал о своей компании и уже был готов объявить о новом оружии, над которым работала его компания.

‒ Мы с гордостью представляем вам нашу новую продукцию ‒ электромагнитное оружие, ‒ заявил он.

Мое сердце рухнуло вниз, когда я услышал, как он давал детальное описание оружия. Я посмотрел на Ника, его лицо было одето в хмурую маску.

‒ Какого черта? ‒ прошептал он мне.

‒ Я... я... не знаю, что происходит. ‒ Я ошеломленно и непонимающе смотрел на то, как Фокс на сцене расхваливал свою продукцию... мою продукцию.

‒ Как он умудрился? ‒ спросил Ник.

Гвен все еще стояла возле меня, как вдруг какое-то движение возле входа привлекло мое внимание. В зал вошел Спенсер и направился в мою сторону.

Я извинился перед Гвен и Ником и присоединился к Спенсеру.

‒ Я изучил «Фокс Корпс», также как и биографию Гвен. И ничего не нашел о Мэттью, но есть кое-что интересное, ‒ прошептал он.

Толпа была сосредоточена на Фоксе, который продолжал свою презентацию на сцене. Мы со Спенсером отошли в угол комнаты, и он продолжил:

‒ Несколько месяцев назад у нее был депозитный счет в банке. На имя Мэттью Фокса.

‒ Подожди, еще раз: как его звали? ‒ спросил я, широко раскрыв глаза.

‒ Мэттью Фокс.

‒ Но президента «Фокс Корпс» зовут Дин... Кто такой Мэттью Фокс?

‒ Я задал себе тот же вопрос, поэтому копнул глубже ‒ его полное имя Мэттью Дин Фокс. Он использует второе имя Дин уже долгое время.

‒ Я сбит с толку. Получается бывший парень Гвен президент «Фокс Корпс»? Но она бы сказала мне об этом.

Я посмотрел в ту сторону, где стояли Ник с Гвен, но она исчезла. Мы со Спенсером подошли к Нику.

‒ Куда пошла Гвен? ‒ спросил я.

‒ Не знаю. Она была здесь минуту назад.

‒ Думаю, сэр, Гвен предала вас, ‒ сказала Спенсер, наклонившись.

Именно в этот момент я посмотрел на сцену и встретился взглядом с Фоксом. Его глаза были устремлены на меня, и он рассмеялся, когда я нахмурился.

‒ Пошло все к чертям. Нужно начать с самого начала. ‒ Я вышел из конференц-зала и за мной последовали Ник и Спенсер.

В моей голове крутилась уйма сценариев, когда я пытался разобраться в ситуации.

Как только мы вышли на улицу, я вынул телефон из костюмных брюк и набрал Гвен.

Гудки шли до тех пор, пока не включилась голосовая почта. Я оставил ей сообщение и завершил звонок.

Повернувшись к Нику и Спенсеру, я тряхнул головой.

‒ Отвези меня к ней домой, ‒ приказал я Спенсеру.

Несколько минут спустя мы все сели в черный внедорожник и направились к дому Гвен.

Я был зол, расстроен и сбит с толку, и, закрыв глаза, пытался понять, когда все пошло не так. Как только мы подъехали к зданию, я выскочил из машины и забежал в дом. В коридоре было тихо, когда я начал громко стучать в ее входную дверь.

‒ Гвен, ты дома? ‒ закричал я.

Теперь Ник и Спенсер стояли рядом со мной, пока я все сильнее и сильнее колотил в ее дверь. Я был уверен, что при необходимости могу разнести ее в клочья.

В конце концов, Спенсер покачал головой и попросил меня остановиться.

‒ Ее нет дома, ‒ подытожил Ник.

Мы пошли прочь от ее квартиры, и у меня все еще не было ответов. Это не могла быть она. Дин, или Мэттью Фокс, или как бы там его не звали, не мог быть одним и тем же человеком.

С чувством отчаяния мы вышли из здания, и я приказал Спенсеру отвезти меня домой.

Как только мы высадили Ника у его машины, он повернулся ко мне:

‒ С тобой будет все в порядке? Мы выпутаемся из этого, поверь мне.

‒ Я верю тебе, Ник.

Когда он ушел, я сел на пассажирское место впереди, и Спенсер повез меня домой. Я пытался дозвониться Гвен, но все время включалась голосовая почта.

Когда мы подъехали к моему дому, я помахал рукой швейцару и увидел, что Гвен сидела у лифта.

Она встала, когда увидела меня, и нерешительно направилась мне навстречу.

‒ Пожалуйста, скажи, что это сделала не ты? ‒ попросил ее я.

‒ Мне жаль, Атлас.

Я не желал слышать это, просто хотел добраться до квартиры и забыть весь этот вечер. Как она могла?

‒ Позволь объяснить, ‒ заплакала она.

Из ее глаз текли слезы, когда она просила об этом.

‒ Объяснить? Объяснить, как ты использовала меня? Как ты полностью уничтожила мою компанию? Я не хочу слышать от тебя никаких объяснений, ‒ рявкнул я.

Мой мир перевернулся, и я не мог перевести дух. Что еще она скрыла от меня?

‒ Пожалуйста, ‒ умоляла она. Ее макияж потек по лицу, и она вытирала нос.

‒ Он платил тебе за то, что ты спала со мной? ‒ закричал я, мое лицо раскраснелось, и я задыхался.

‒ Что? Нет!

‒ Что? Он платил тебе, чтобы ты следила за мной? Использовала? ‒ кричал я.

Ее глаза расширились, и она заплакала навзрыд.

‒ Нет. Мне так жаль. Я не знала, во что ввязывалась, когда приняла предложение Фокса. Мне нужны были деньги, ‒ завыла она.

Ее лицо находилось от меня в нескольких сантиметрах, поэтому я посмотрел ей прямо в глаза и сказал:

‒ Лгунья.

‒ Нет.

Странное чувство охватило меня, что-то темное, чего я раньше никогда не испытывал, когда я посмотрел на нее.

‒ Кто такой Мэттью? ‒ спросил я.

Ее рыдания приостановились, когда она в шоке посмотрела на меня. Она неистово затрясла головой из стороны в сторону.

‒ Кто он такой? ‒ кричал я, пугая ее.

‒ Пожалуйста, Атлас, ‒ умоляла она.

‒ Отвечай! ‒ кричал я во всю мощь. Гвен дернулась от моего крика, и единственная слезинка скатилась по ее щеке.

То, что она не отвечала мне, выводило меня из себя.

‒ Ты никто иная, как высококлассная шл*ха, ‒ сердито выплюнул я, а затем развернулся и вошел в лифт.


ГЛАВА 22


Я НЕ ЗНАЛ, сколько минуло дней с конференции в «Фокс Корпс». С той минуты, как я ушел с вечера, большую часть времени я проводил в офисе или квартире, снова и снова переигрывая произошедшее, словно на заевшем проигрывателе.

И никак не мог понять.

Мне хотелось утопить свою печаль в бутылке виски, но, покинув офис после тяжелого рабочего дня, я направился прямо домой. Чтобы очередную ночь провести в одиночестве. Еще одну из тех, которую не мог провести с любимой женщиной.

Жизнь в одиночестве я знал слишком хорошо. И никогда не был против этого, пока не встретил Гвен, теперь же меня это угнетало.

Это казалось концом ‒ то, что любимая женщина меня предала. Почему она это сделала?

Я вертел в руках пульт управления от телевизора и включил его. Ничего, кроме фотографии сенатора Девлина на весь экран, поскольку поиск все еще велся. Полиция так и не продвинулась в поиске ответов и самого его, но я знал, что за всем этим стоял Фокс.

Если Фокс мог избавиться от сенатора и спрятать его от общественности, на что же еще он был способен?

Придет ли он однажды за мной? Или он уже играл со мной; было ли у него что-то в планах и на мой счет?

Я мерил шагами пентхаус и не мог сдерживать гнев. Поэтому вышел через входную дверь и направился дальше по коридору. В трансе, потерянный и дезориентированный я поднялся по лестнице на крышу. Повернув налево в противоположную сторону от панорамного бассейна, я подошел к краю.

Поднявшись на несколько футов вверх, я взобрался на бруствер. И словно скала смотрел на город. Я стоял там погрузившись в раздумья. Я был так высоко; городские улицы подо мной казались такими крохотными.

Будучи не в себе, я стоял на ногах на твердом бетонном парапете здания. Я мог бы прыгнуть, если бы захотел. Закончив все это, высвободив боль.

Это был худший момент моей жизни, и я не мог понять, как пал так низко.

Сидя на бруствере и спустив с него ноги, я рассматривал свои руки. Я поднял их на уровень глаз и начал изучать линии и переплетения на каждой из них, поворачивая ладони, чтобы хорошенько все разглядеть.

Именно руки определяют жизнь мужчины. Крепкие, загрубелые руки показывают, насколько тяжело мужчина трудится. Мои руки, однако, ничего не показывали: ни единого показателя того, кем я стал. Я сжал и разжал пальцы и не смог вспомнить никакой тяжелой работы, посвященной корпорации «Химера».

По моим рукам бежала кровь, но в них не было жизни. Они не определяли никакой жизни. Большие сильные руки двигались передо мной, когда я поднимал их выше, но в то же время они не были достаточно сильными, чтобы спасти меня от самого себя.

Жизнь была так красива, а я ее пропустил. Я был настолько поглощен работой, что даже никогда ею не наслаждался... никогда не испытывал удовольствие от людей, окружавших меня.

И вот он я, все еще живой. Все еще дышу и требую повтора. Второго шанса расставить все по своим местам. Это бы помогло мне приблизиться к любви, которую я так хотел отыскать, любви, которую я нашел с Гвен. Я любил ее, но она предала меня.

Как мог кто-то, кого ждешь всю жизнь; единственный человек, который так идеально тебе подходит, не любить тебя? Предать ‒ значит не любить.

Она была идеальна для меня, а я был идеален для нее. Какой жестокий, жестокий мир. Я проклинал небеса, пока размышлял над несправедливостью всего произошедшего.

Где же был мой хэппи-энд? Почему у меня не могло его быть?