Мы запрыгнули в маршрутное такси до аэропорта.

‒ Думаешь, сможешь выдержать обратный перелет? ‒ спросил я Гвен.

‒ Вероятно, мне потребуется выпить перед тем, как мы сядем в самолет. ‒ Она сверкнула своими янтарными глазами.

Мы прибыли в аэропорт, и, придя в бар, уселись за длинную дубовую стойку, чтобы заказать себе выпивку.

‒ Что бы ты хотела выпить? ‒ спросил я, переведя на нее взгляд.

Она сидела, покусывая нижнюю губу и обдумывая мой вопрос.

‒ Что-нибудь покрепче. ‒ Она облокотилась обоими локтями на стойку, а ее тревожный взгляд искал встречи со мной.

Я позвал бармена, подняв руку.

‒ Два бокала Джеймсона [1], ‒ произнес я.

Бармен кивнул и достал с полки два бокала.

Он налил в них янтарной жидкости и поставил их перед нами. Гвен сделала глубокий вдох и резко выдохнула через рот, одновременно сдув упавшие на глаза волосы.

Она схватила бокал и подняла его в воздух. Я поднял свой и чокнулся с ней. Стремительным движением она поднесла бокал к губам и осушила его одним глотком.

Наблюдая за движением мышц ее горла, которые быстро проглатывали алкоголь, во мне пробудились грязные мысли. Ее шея приковала мой взгляд. Я даже не смог поднести бокал к своим губам, засмотревшись на нее.

Она открыла глаза и с шумом опустила бокал на стойку. Взяв другой бокал с виски у меня из рук, она открыла рот и выпила весь напиток. Громко поставив бокал на стойку, глаза Гвен оставались широко раскрытыми.

‒ Охренеть, это было как раз то, что мне было нужно, ‒ сказала она и перестала хихикать.

‒ Теперь тебе лучше? Удалось расслабиться?

Она окинула взглядом бар и повернулась ко мне.

‒ Да, я намного более расслаблена, ‒ ответила она.

‒ Отлично. Хотела бы повторить?

‒ О боже, ‒ сказала она, засмеявшись, и прикрыла рот рукой. ‒ Я выпила и твой виски тоже. Позволь мне сделать заказ для тебя.

‒ В этом нет никакой необходимости. Я не на нервах, как ты. ‒ Рассмеялся я.

Она опустила руку и провела ею по моему бедру.

‒ Ты разве не нервничаешь?

Где-то глубоко внутри меня зародился низкий рык, но я подавил его. Я придвинулся ближе к Гвен и посмотрел ей в глаза.

‒ Может, совсем немного, ‒ прошептал я.

Ее губы буквально обрушились на меня, и мне ничего не оставалось, кроме как ответить на ее поцелуй. Я положил ей на затылок руку и прижал ее к волосам.

Через некоторое время, пожалуй слишком быстро, она отстранилась, но я снова притянул ее к себе.

‒ Извини, я хотела этого с тех пор, как мы выехали из отеля, ‒ сказала она.

‒ Замечательно, но почему же тогда ты остановилась?

Вместо ответа она просто рассмеялась, и в этот момент из громкоговорителей, размещенных на потолке, раздалось объявление нашего рейса.

Я рассчитался с барменом и схватил за руку Гвен.

‒ Идем? ‒ спросил я, и повел ее по направлению к выходу на самолет.

Она глубоко вздохнула, утвердительно кивнув головой.

Повесив плечи из-за того, что ожидало меня дома по возвращению, я вошел в самолет, идя позади Гвен.

Она села и съежилась, проведя дрожащими пальцами по всей длине рук.

Мне хотелось ее утешить, но я не знал, каким образом это сделать.

Гвен сидела у иллюминатора, со страхом наблюдая за тем, как наш самолет отрывается от земли. Я занял себя просмотром каталога «Скай Молл», и делал все, чтобы расслабиться и отвлечься от гнетущих мыслей.

Я нервничал. Чертовски нервничал. И просто не знал, как вести себя с Гвен в данной ситуации. Я чувствовал себя явно не в своей тарелке.

Как только надпись на табло «Пристегните ремни» погасла, я извинился перед Гвен и направился в хвост самолета.

Идя по проходу вдоль сидений, я поймал на себе взгляд стюардессы-блондинки. Этот взгляд красноречиво давал понять, что если бы я захотел, то смог бы поиметь ее прямо здесь, в этом самолете.

Но я не хотел этого. Мое сердце принадлежало только Гвен. Я открыл дверь в туалет и сделал глубокий вдох.

Мое сердце бешено колотилось, а когда я закрыл глаза, то все, что мог видеть, ‒ была Гвен.

Гвен, сосущая мой член.

Гвен, целующая мою грудь.

Гвен, стоящая раком, когда я ее трахал.

Я посмотрел в зеркало и взлохматил шевелюру. Мои уши наполнил звон, и я, пытаясь избавиться от него, зажал голову руками с обеих сторон. Ключица пульсировала от боли, и в этот момент меня затошнило.

Наклонившись к крану, я плеснул немного холодной воды себе в лицо.

Пи-пи-пи...

Звон в ушах не прекращался. Я вернулся на свое место рядом с Гвен, которая молча смотрела в иллюминатор.

Усевшись рядом, я обхватил ее лицо руками. Она ничего не замечала до тех пор, пока я не припал к ее губам в поцелуе. Я жадно впился в ее налитые губы, и звон в моих ушах стих.

Этот поцелуй действовал успокаивающе, и я уже не мог остановиться. Как только наши языки соединились, мое сердцебиение полностью нормализовалось.

Голова уже не кружилась, и я почувствовал, как к моему телу вернулась способность саморегуляции.

Все уже было в полном порядке, и я захотел продлить этот момент как можно дольше.

Гвен прервала наш поцелуй и улыбнулась.

‒ Ты в порядке? Выглядишь очень напряженным, ‒ прошептала она мне.

Я не знал, что ей ответить. Был ли я в порядке? Мои глаза, казалось, готовы были выпрыгнуть из орбит.

‒ Я просто немного обеспокоен, ‒ ответил я.

‒ Чем я могу помочь?

Уж не знаю, сможет ли мне хоть кто-то помочь, если вдруг Девлин не объявится. Это было впервые за все время, что я мог припомнить, когда что-то шло не по-моему. Стоял ли за всем этим Фокс?


***


Спустя какое-то время, выйдя из самолета, мы увидели Спенсера, который ждал нас сразу же за постом охраны. Его вид был злым, хотя он всеми силами старался этого не показывать.

‒ Здравствуйте, сэр, ‒ поприветствовал он, направившись к нам.

Я положил руку на поясницу Гвен и тут же отдернул ее, так как почувствовал мощнейший электрический разряд на своей руке, полученный от данного прикосновения.

Она даже не удосужилась взглянуть на меня, от чего я еще больше разозлился. Между нами залегла небольшая трещина с тех пор, как с моих губ сорвалось слово «любовь». Спенсер привел нас к припаркованной машине, и я, усадив Гвен на переднее пассажирское сиденье, скользнул назад.

Пройдясь рукой по подбородку, я вздохнул.

‒ Спенсер, не мог бы ты сначала завезти домой Гвен, а потом уже мы поедем к Нику?

‒ Да, сэр. Он ждет вас.

Пока мы разговаривали со Спенсером, Гвен смотрела в окно. Какое-то время она просто молчала.

Я расстроил ее и мысленно корил себя за это.

Спенсер подъехал к дому, где располагалась квартира Гвен, и я вышел из машины, чтобы проводить ее.

‒ Хорошего вечера, я позвоню тебе позже.

‒ Я понимаю, что происходит что-то серьезное, и хочу, чтобы ты позволил помочь, ‒ сказала Гвен, подходя ближе к двери своей квартиры.

‒ Позволь мне для начала разобраться в том, что происходит, и потом мы вместе подумаем над тем, что можно сделать. ‒ Я повернулся к ней, и легкий ветерок тронул волосы на ее плечах. Я заправил ей за ухо выбившуюся прядь, а Гвен при этом неотрывно смотрела на меня.

‒ Хорошо, в таком случае, удачи. ‒ Гвен вставила ключ в замочную скважину и повернула его. Я не хотел позволить ей уйти, хотел, чтобы она всегда была рядом со мной.

Казалось, обратный путь до машины занял вечность. Прошло совсем немного времени с того момента, когда я впервые повстречал Гвен, но казалось, что я знал и любил ее уже много лет. И неважно, отвечала она мне взаимностью сейчас или нет. Я знал, что в свое время это обязательно случится.

Я открыл дверь машины и скользнул на переднее сиденье. Спенсер не сказал ни слова, и я мысленно поблагодарил его за это.

Он ехал по улице, объезжая другие машины и перестраиваясь, а я тем временем пытался заставить свой мозг снова войти в игру. Сенатор Девлин пропал, и это не сулило ничего хорошего. Эта проблема высасывала из меня все силы.

Если данный законопроект не будет принят, то я не вижу пути сохранить свою компанию и не дать Фоксу прибрать ее к рукам. Мы приехали к Нику, а солнце в этот момент уже скрылось за домами. Ник жил в шикарном небоскребе класса люкс, в своем собственном небесном раю. Когда, выйдя из машины, я посмотрел наверх, верхушка здания пряталась за облаками.

Мы со Спенсером вошли в здание, поздоровавшись с дворецким. Поездка в лифте на самый верхний этаж была очень успокаивающей для моих расшатанных нервов. Музыка, игравшая в лифте, была очень мягкой и спокойной, а Спенсер непреклонно стоял позади. Я помассировал виски и ощутил учащенное сердцебиение.

Лифт доехал до пентхауса, и мы вошли в просторный вестибюль.

Потолок был светло-голубого цвета, с небесной росписью на своде, как в Сикстинской капелле. Изображения ангелов покрывали также и стены. Дверь открылась, как только мы дошли до нее.

Ник стоял в дверях с выражением отчаяния на лице. Его прическа была в полнейшем беспорядке, а взгляд ‒ хмурым. Он глубоко вздохнул, когда мы вошли. Мы прошли в гостиную, в центре которой стоял белый пушистый диван.

Мы со Спенсером сели на противоположные стороны дивана, а Ник мерил шагами комнату.

‒ Где, черт возьми, тебя носило, Атлас? ‒ спросил он, свирепо глядя на меня.

От его грубого тона я заерзал на месте. Я знал, что он расстроен, но его вопросы о моем местонахождении уже начинали утомлять.

‒ Я же тебе сказал, что был занят.

‒ Что нам делать?

‒ Так, во-первых, успокойся. Хочешь что-нибудь выпить? Может что-нибудь, чтобы разрядить обстановку? А во-вторых, скажи мне, что именно нам известно по этому поводу? ‒ попросил я.