Но мне не нужны открытые окна, чтобы проникнуть внутрь каждого и достать все, что я хочу, все, в чем я нуждаюсь. Вы сами откроете мне двери, впустите в свою душу и отдадите все, что я пожелаю.

Не верите?

Давайте дойдем до конца. И снова вернемся к этому вопросу.

Бесшумный механизм лифта, который так расхваливал мне архитектор, замер на моем этаже, создав вибрацию, которую я ощутил ногами. Двери лифта открылись тихо, но я услышал. И безошибочно узнал стук каблучков Селии Берг, моей несравненной Дафни.

— Здравствуй, Лия, — услышав характерный стук ее шагов за спиной, поизношу я, медленно разворачиваюсь вместе с креслом. Как всегда, невероятно стильная и красивая блондинка, самоуверенно улыбается, окидывая меня триумфальным взглядом. Подходит к моему столу и кладет ладони на абсолютно черную столешницу, наклоняясь вперед, нарушая границы моего личного пространства. Я смотрю ей в глаза достаточно долго, что делаю редко, и, как я говорил, только с женщинами, которые мне нравятся. Дафни мне не нравится. Но я нахожу ее занимательной, и несомненно талантливой. Запах ее духов окутывает меня, и я довольно быстро распознаю в приторно-сладком букете еще один аромат — прохладно-цитрусовый. Он принадлежит другой девушке, и иногда мне так сложно справиться с навязчивым желанием слизать его с ее кожи. Когда я наблюдаю за Кальмией через камеры, оставаясь один, я неосознанно начинаю кусать костяшки своих пальцев, а иногда просто касаюсь их языком. Некоторым проще подрочить, испытывая возбуждение, но я не приверженец имитирования реальности. Сам секс для меня примитивное действие, которое является чаще всего итогом, нежели началом противостояния или сближения инь и янь. Я даже не трахнуть ее хочу, а просто лизнуть, попробовать на вкус тонкую кожу, покрытую шрамами, которые притворились красно-черными бутонами. Хотя, кого я обманываю? Пересматривая записи с Итаном по несколько раз, я не могу избавиться от навязчивого желания доказать ей, что могу лучше. Это глупо, по-мальчишески, но, наверное, простительно в моем случае — я не был увлечен женщиной целую вечность. Они всегда меня разочаровывали, и, может быть, мне стоит просто подождать, не делая опрометчивых шагов. У меня на Кальмию долго идущие планы, и личный момент только все усложнит.

— У тебя зрачки расширены, Рэн, — с ноткой удивления, замечает Дафни, отводя от меня взгляд и опуская его на свою грудь, наивно полагая, что дело в ее глубоком декольте.

— Это не из-за тебя, — безжалостно сообщаю я, отмечая, как розовые пятна вспыхивают на ее щеках, а в глазах мелькает обида. Но куда больше говорят жесты девушки. Она выпрямляется, делая шаг назад и скрещивает руки на груди. Поза защиты. Ее ранит мое прямое пренебрежение.

— Конечно, нет. Как я могла подумать? Ты же у нас святой Рэнделл Перриш!

— Я не святой. Ты ошибаешься. Ты пришла по делу? Через двенадцать минут ко мне поднимется прокурор Крейг Ронин. Помнится, именно ты занималась его вовлечением, поэтому вам не стоит встречаться снова, — сухо заметил я, проводя карандашом идеально ровную линию в открытом блокноте.

— Я проезжала мимо… — бросив взгляд в сторону и разглядывая складку на рукаве белоснежного жакета, начала Селия.

— Это ложь, — обрываю я Дафни, глядя на нее с раздражением. — Ты пришла похвастаться, что закончила с Лисой. И ты приложила максимум усилий, чтобы сделать это быстро. Кого ты хочешь, чтобы я похвалил? Тебя или Лису?

— Мне не нравится, как ты произносишь ее имя, — мрачнея, произносит девушка, переступая с ноги на ногу. Я опускаю взгляд на носки ее кремовых туфель. А потом снова вверх, до уровня юбки. Лия сжимает колени, и я смотрю ей в лицо, на котором написано куда меньше, чем рассказали незамысловатые движения ее тела.

— А тебя это должно волновать? — ленивым тоном спрашиваю я, откидываясь назад и чертя в блокноте еще одну линию, параллельно предыдущей.

— Нет, но волнует, Рэн, — я не смотрю на нее, но боковым зрением вижу, как она судорожно вздыхает, оглядываясь в поисках точки опоры.

— И как, по-твоему, я его произношу, Лия?

— Словно в данный момент мысленно трахаешь ее в разных позах, — в ее словах, довольно грубых, я слышу оттенки горечи и обиды.

— И минутой ранее ты заявляла, что я святой? — в блокноте чуть ниже появляется третья линия.

— Значит, я угадала?

— Не вижу смысла врать тебе.

— Но почему она? Не я, не Дени, не Мак?

— А почему не Лиса? — четвертая линия резко перечеркивает три остальные, и я поднимаю на Селию тяжелый взгляд. — Какое право ты имеешь задавать подобные вопросы?

— Если бы ты не захотел, ты бы не ответил, — с вызовом отвечает Дафни. — Если я заметила, Рэн, Итан тоже заметит.

— А какое мне дело до Итана?

— Он — Аконит, и ты доверяешь ему гораздо больше, чем остальным. А сейчас он одержим новенькой, и даже скрыть не пытается.

— Итан дурак, — немного резче, чем хотелось бы, отвечаю я, тут же пытаясь проанализировать свою вспышку гнева. Что не так с моими реакциями? Я никогда прежде не терял контроль из-за подобной мелочи. Лия профессионал, которого я лично обучал и наталкивал не один год. Она умеет надавить, если очень хочет. Какого же хрена я реагирую?

— Я надеюсь, что ты окажешься умнее, Рэн. У тебя карандаш сломался.

— Что? — недоуменно хмурюсь я.

— Карандаш в руке. — Селия выразительно смотрит на мой сжатый кулак. Черт, я даже не заметил. Да, Лия однозначно стремится к моему уровню. Но чтобы вызвать у меня не гнев, потерю контроля за реакциями, ей нужно было найти мои слабые места, а я давно уничтожил все, что дело меня уязвимым.

— В любом случае, я довольна результатом. Теперь твой выход, Рэнделл. Она перспективна, ты был прав, — нехотя признает Дафни.

— Я всегда прав, — немного отстраненно отвечаю я, погружаясь в свои мысли.

— Ты веришь в то, что всегда прав. А как известно, вера иногда заразнее вируса. Удачного дня, — натянуто улыбнувшись, Лия покинула мой офис, оставив в состоянии глубокой задумчивости. Я только что выявил сбой в своей системе, и мне нужно тщательно продумать, как запустить защитный механизм, который устранит неполадки. Как можно скорее.

ГЛАВА 3

«В одном мгновенье видеть вечность, Огромный мир — в зерне песка, В единой горсти — бесконечность, И небо — в чашечке цветка.»

У.Блейк

Рэнделл

Индивидуальное занятие № 3


— Закрой глаза, Лиса, — бесстрастно произношу я, когда она встает рядом и опускает руки на перила ограждения. В небе над нами алеет закат, но солнце еще только готовится к своему погружению в чернеющие волны Эри, раскинувшегося внизу. Цитрусовые нотки мандарина и иланг-иланга окутывают меня, заставляя напрячься и снова, как и в последнюю нашу сессию на крыше, вызывая желание, сделать шаг в сторону.

— Это какой-то новый урок? — спрашивает девушка, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на ее профиль. Ее ресницы опущены, ветер играет с темными завитками вокруг нежного овала лица. Эта женщина обладает особым видом оружия, против которого не многим удавалось устоять. Но ей нужно осознать насколько она сильна. Моя задача помочь ей открыть в себе потаенные таланты и способности влиять на людей, используя свои природные данные и интуицию, чувственное обаяние, которым могут похвастаться единицы женщин. Мне нравится, как она вздергивает подбородок, выполняя мои приказы. В ее сопротивлении есть что-то волнующее, пикантное, терпкое. Я знаю, о чем она думает, угадываю каждую ее мысль, и не потому, что я экстрасенс или чтец душ. Каждый ее жест рассказывает мне правду, и ее реакции не менее предсказуемы, чем у других моих ядовитых цветочков, просто все, что касается Алисии Лестер — воспринимается иначе.

— Давай просто поговорим, — отвечаю я на ее вопрос. Уверен, она уже забыла, о чем спрашивала. Пальцы девушки плотнее обхватывают перила, когда порывом ветра ее откидывает назад, и она ненадолго теряет равновесие.

— В прошлый раз мы уже поговорили. У меня больше нет желания повторять, — ее голос звучит дерзко, но я различаю в нем нотки тревоги и неуверенности.

— Тогда я буду говорить, а ты слушать. Не открывай глаза, иначе ничего не получится.

— Снова говоришь загадками? Думаешь, я такая дура? И снова удастся заговорить мне зубы, чтобы вытянуть информацию?

— Заметно влияние Дафни, — ухмыльнулся я, следую взглядом за обвивающей ее плечо тонкой вязью с бутонами красно-черных роз, которые постепенно распускаются, спускаюсь ниже к локтю, обвивают запястье… Тот, кто делал ей татуировки очень старался передать свои чувства к девушке. Алый — цвет страсти, черный — боль, колючки на вьющемся стебле — неприступность. Она никогда никому не принадлежала полностью, до конца. И эта татуировка полностью выражает ее суть. Она колючая, прекрасная роза, способная ранить больнее, чем сама того хочет. Самые крупные цветы находятся в районе ее ключиц, на ребрах, внизу живота и на бедрах, локализируясь в основном на левой половине тела. Возможно, когда ей будет за шестьдесят, розы на тонкой коже не будут выглядеть так восхитительно и завораживающе, как сейчас. И не могу представить мужчину, который нашел бы ее тело уродливым, но реакции Лисы на выпады Дафни говорят о том, что она считает иначе.

— Скажи мне, Лиса, что ты слышишь сейчас? — спрашиваю я, с трудом отрывая от нее взгляд, и переходя к тому, ради чего, собственно, и назначил встречу на крыше Розариума. Я бы мог солгать самому себе в том, что не ждал очередного занятия с Лисой, и поверить в эту ложь, но самообман никогда не входил в критерий моих внутренних установок. Самообман, вообще, путь в никуда, антипод движения. Научитесь говорить себе правду, даже самую нелицеприятную, переживите с ней сутки, и научитесь принимать себя такими, какие вы есть, и вот увидите, совсем скоро заметите окно в совсем новую, более качественную жизнь для вас. Преодоление, принятие собственного несовершенства, пожалуй, самое трудное, что может быть. Та самая нагота, которой страшится каждый, не пытаясь понять почему. Вы не задавались вопросом для чего в мире так много пляжей для нудистов? Считаете их извращенцами или ненормальными, как и представителей общин староверов, но это еще одно страшное заблуждение. Возможно, они гораздо более просвещенные, чем вы, и уж куда более свободны от стереотипов, которые навязывает общество.