Не каждая шлюха может так достоверно сыграть скромницу. Вот, что привлекло меня в ней еще до того, как я увидел ее анкету и понял, что она шпион Галлахера. Мне одного взгляда хватило, чтобы понять, что с новой сотрудницей что-то не так. И мне понадобилось много времени, чтобы докопаться до правды. Как этому слизняку удалось получить такую девочку? Четыре года. Сумасшедшая. Нельзя же так дешево ценить себя и свои таланты. Она стоит миллиарды. План созрел уже тогда, и вот теперь он воплощается в реальность. Благодаря ее неопытности я получил в качестве бонуса тридцать пять миллионов долларов прибыли.

— Не помню, чтобы видела вас, мистер Перриш, — отвечает ее тихий, такой робкий нежный голосок. Мне хочется расхохотаться. Ну, это уже дешевые уловки, Лиса. Методы не для моей ядовитой Кальмии.

— Политика нашей компании против официального стиля общения между сотрудниками. Ты можешь называть меня по имени, Алисия, — придаю своему тону снисходительность, но в то же время не позволяю металлическим ноткам прозвучать особенно явно.

— Я больше не сотрудник вашей компании, — поправляет меня девушка. Я удивленно ухмыляюсь. Мне интересно увидеть ее глаза, хотя сам я обычно избегаю зрительного контакта. Глаза — зеркало души? Чушь! Именно глазами люди способны лгать друг другу еще виртуознее, чем словами, но вот язык тела, жесты, движения, мимика и энергетические импульсы, которые я считываю, всегда дают достоверную картинку. Я смотрю в глаза только по двум причинам — с целью напугать, или разглядеть их цвет, если мне нравится женщина.

А эта женщина мне нравится. Скажу больше — она меня возбуждает. Сильнее чем те, что были до нее. Мне вполне понятны причины моего влечения. Но, все-таки, данное обстоятельство мешает в сотрудничестве.

— Должно быть, тебе известны причины твоего увольнения, Алисия? — спрашиваю я нейтральным тоном.

— Насколько я помню — сокращение штатной едини…

— Тебе известны причины твоего увольнения, Алисия? — не дожидаясь пока она договорит, резко обрываю и повторяю свой вопрос.

— В отделе по работе с персоналом мне сказали, что моя долж…

— Не разочаровывай меня, Лиса. Ответь на вопрос.

Я вижу, как она сжимается еще больше и вздрагивает, услышав сокращенный вариант ее имени. Отрицание. Она как можно дольше хочет оттянуть момент признания своего обмана.

— Вы приказали меня уволить? — едва слышно спрашивает девушка, задерживая дыхание. Мне кажется я слышу, как колотится ее сердце, вижу, как влажно блестит бледная кожа на лбу. Она кусает изнутри щеку, и это отвлекает. Ненадолго теряю нить, которую уже держал в своих пальцах, но успеваю поймать до того, как она ускользает. Дело в том, что я тоже так иногда делаю. Кусаю щеку изнутри. В исключительных случаях.

— Я? Но вопрос был «почему», а не «кто», — напоминаю с ноткой раздражения.

— Вы что-то обо мне узнали? — робкая попытка, но обреченная на провал.

— И что же, Лиса?

Я не сдам ни одной позиции. Она должна научится думать и говорить, должна уметь держать удар и нести ответственность за свои ошибки.

— Что-то плохое, надо понимать… — бормочет девушка, и внезапно вскидывает голову, словно ее покинуло терпение и желание дальше строить из себя идиотку. — Зачем вы меня мучаете! Вы же все знаете! — гневно восклицает она, скользнув взглядом по моему лицу. И вот оно — полное оцепенение жертвы, увидевшей глаза своего палача. Но я не собираюсь казнить ее. Напротив, я подарю ей новую жизнь, которая на разряд лучше той, что была у нее до. Синяя радужка становится почти фиолетовой, а зрачки расширяются, словно она только что приняла дозу героина. Потрясение, растерянность, ужас — и это мне поведали не ее прекрасные глаза, а тонкие энергии, которые излучает каждая клеточка застывшего тела.

— Я хочу, чтобы ТЫ сказала, Лиса. Сама, — понижаю интонацию, одновременно смягчая ее. Никакого запугивания. Выдохни, малышка.

Если хотите заставить человека слушать вас и верить вам, как можно чаще произносите его имя, но не то, которым его называют все и всегда, а другое, личное, для друзей. Собеседник сразу теряется, его подсознание дает сбой и выдает нужные реакции. Они начинают думать, что ты знаешь их хорошо, лучше, чем они сами, может быть им даже кажется, что ты умеешь читать мысли, и уже нет нужды скрывать очевидное.

— Я устроилась к вам, чтобы получить доступ к конфиденциальной информации… — голос девушки срывается, но я ободряюще улыбаюсь уголками губ. — И передать ее… передать, — она всхлипывает, с надеждой заглядывая в мои глаза. Я отрицательно качаю головой, опустив подбородок.

— Смелее, Лиса. Это просто имя.

— Саймону Галлахеру, — выдыхает она, и отводит взгляд в сторону.

— Так просто, Лиса, — удовлетворенно произношу я. — Так просто говорить правду. Тебе стало легче?

— Нет. Не стало, — подавленно отвечает Алисия.

— Знаешь почему? Лгать всегда проще. Ты никогда не задумывалась над тем, как сложно людям дается правда в отличии от лжи?

— Нет, — рассеянно мотает головой девушка, плечи ее понуро опускаются. Она сдалась, а я даже не начал.

— Я не собираюсь тебя наказывать за то, что ты пришла в мой офис и выкрала секреты компании, которую я с таким трудом построил с нуля, — сухо сообщаю я, констатирую факт и придвигаюсь на шаг ближе к цели нашей встречи сегодня.

— Почему? — не поднимая головы, спрашивает Алисия. — Если вы знали, что я крот, почему помогли нам с Итаном?

— Я умею быть благодарным, Лиса, — мягко произношу я, заставляя свой голос чувственно вибрировать. Она снова удивленно смотрит мне в глаза.

— Я не понимаю…

— Попробуй подумать.

— Я не знаю.

Я расставляю ноги на ширину плеч, засовываю руки в карманы брюк.

— Хочешь подсказку?

— Вы издеваетесь?

— Нет, даже не думал. Как ты думаешь, когда я понял, что ты крот?

Взгляд девушки скользит по моему лицу в поисках ответа, но не найдет его. Я — именно та книга за семью печатями, которую не дано прочитать никому. Я слишком хорошо знаю все приемы, которыми владею сам в совершенстве, чтобы допустить ошибку и показать больше, чем хочу.

— Перед увольнением?

— Нет.

— После?

— Нет.

— Раньше?

— Лиса, не нужно гадать, мы не играем в шарады. Отвечу за тебя — почти сразу. И предугадывая твой вопрос, отвечаю — я не уволил тебя, поняв, что могу использовать в своих интересах. «Галлахер Лимитед» давно в моем списке компаний, разрабатываемых для слияния или поглощения. Иначе говоря, Саймон — моя цель, до которой не дошла очередь.

Глаза Алисии становятся огромными, как блюдца.

— Вся информация, которую ты получила — липа. Не «Бэлл Энтерпрайз» мы стремились утопить и поглотить, а «Галлахер Лимитед». Ты заглотила наживку и начала работать на меня. Твоя хитрость обернулась против тебя, Лиса. Всегда найдется тот, кто будет на шаг впереди и окажется умнее и изворотливее, чем ты. А Саймон просто глупец, который решил, что я готов в открытую напасть на акулу, вроде «Бэлл Энтерпрайз». Я же не идиот, чтобы пойти на осознанный риск.

Взгляд девушки остекленел. Я примерно понимаю, о чем она думает — сопоставляет головоломку, перебирая в памяти все, что случилось.

— Рита…

— Да, она знала, — подтвердил я. Алисия издала сдавленный стон, полный поражения и боли, закрыла ладонями лицо, питаясь спрятаться от пугающей ее реальности.

— Вы подставили меня, — произнесла она напряженно. — Меня могли убить, и будут пытаться снова. Саймон никогда не простит предательства. Вы меня убили, мистер Перриш.

— Рэнделл. Не нужно этих мистеров, Лиса. Да, я подставил тебя, но разве ты не хотела сделать то же самое? Что тобой двигало? Какая цель стоила такого риска? Или ты не видела в своей миссии опасности? Где ты ошиблась, Лиса?

— Недооценила вас. Я доверилась Саймону. Все было слишком просто, я должна была догадаться, — отчаянно говорит девушка.

— Ты считаешь, что я поступил неправильно? — спрашиваю я, и она убирает ладони вниз, кладет на колени и поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Ее взгляд предельно откровенный, и я больше не чувствую исходящего от нее страха. Девушка взяла себя в руки и готова к конструктивным переговорам.

— Вы выжали максимум из ситуации, которая могла сложиться против вас. Но методы, которые вы использовали, мне кажутся неправильными.

— Ты должна усвоить полученный урок, Лиса. Ты все уже сказала сама. Никогда не недооценивай конкурента, пытайся предусмотреть любые непредвиденные повороты. Не доверяй окружающим людям, которые внезапно идут с тобой на контакт, просчитывай варианты и ставь определенную понятную цель и взвешивай риски. То поприще, на которое ты вступила — не место для дилетантов. Если ты не профи — ты за бортом, Лиса. Понимаешь, что я хочу сказать?

— Какое отношение ко всему этому имеет Итан? — игнорируя мой вопрос, спрашивает девушка, и ее энергетическое поле меняется, окрашиваясь в темные оттенки. Ее пугает мой возможной ответ, но Алисия Лестер уже знает правду.

— А это еще один урок, мисс Лестер. Никаких личных привязанностей во время выполнения задания. Чувства всегда мешают трезво оценивать ситуацию. Итан Хемптон работает на меня уже много лет. Все остальное ты должна понять сама, — небрежно пожимаю плечами, равнодушно скользнув взглядом по белому, как мел лицу.

— Но я не понимаю… не понимаю такой сложной комбинации. Зачем ему было спать со мной, если вы все равно знали обо мне правду. В чем его цель?

— Смотря какую правду, Лиса. И я поясню. Хотя, по-моему, ответ очевиден. Ослепленная страстью женщина теряет бдительность, уклон ее внимания меняется, и она попросту дуреет. А Итан знает, как заставить девушку сойти с ума от желания и забыть обо всем, — снисходительно поясняю я.