Алекс Джиллиан - Welcome to the Rosarium

Она позвала меня первым. Выбросила из окна листок с моим именем. Черт его знает, как она угадала. «Итан Хемптон, семнадцать лет.» Так и было написано на клочке бумаги. Я помню, как тряслись у меня колени, когда я поднимался на третий этаж, шел по обшарпанному коридору, и мои собственные шаги казались оглушительными. Суеверный ужас охватывал меня с головы до ног, как любого другого, идущего на встречу с неизведанным. Мы всегда боимся того, что не понимаем. Так уж устроен человек. Нам необходимо устанавливать причинно-следственную связь, раскладывать на детали, докапываться до сути.

Я остановился у двери ничем не отличающейся от десятка других на этаже. Пальцы дрожали, когда я занес руку чтобы постучать. Дверь мне открыл высокий молодой человек с пристальным сканирующим взглядом. Я застыл, пораженный странной энергией, которая шла от него.

— Итан Хемптон? — спросил парень. Я кивнул, почти не дыша, и он сдвинулся в сторону, пропуская меня внутрь. — Проходи в комнату. Мама там.

Я быстро обернулся. Услышав это короткое «мама», но загадочного сына Корнелии Перриш, о котором никто не знал, уже след простыл.

Я вошел в квадратную комнату с покрашенными в бежевый цвет стенами, в центре которой находился обыкновенный стол, вокруг три стула, комод в углу, затертый бордовый диван. Пол деревянный. Занавески самые дешевые. Никаких особенных мистических атрибутов, вроде свечей, черепов и хрустального шара, я не заметил и немного расслабился. Я прошел к столу и сел на один из стульев, робко оглядываясь по сторонам. Мне все еще было немного неловко и чуточку страшно.

Корнелии Перриш в комнате не было.

Но когда она появилась, я почувствовал сразу. Это произошло непроизвольно. Вот я смотрел на пятно от кофе на скатерти, как вдруг каждую мышцу моего тело словно парализовало. Я застыл, выпрямив спину, и даже волоски на моем затылке встали дыбом. Я не слышал ее шагов, вообще ничего, кроме нарастающего гула в ушах. По мере ее приближения, я стал ощущать еще и холод, он окутывал меня, и я, сжав руки в кулаки, отчаянно пытался не застучать зубами. Мне так не хотелось выглядеть трусом, испуганным маленьким мальчиком…

Она бесшумно опустилась на стул напротив меня, и я не сразу решился поднять глаза на женщину. Она молчала, пока я не сделал это. Ей был нужен зрительный контакт. Я открыл рот, уставившись в светлые серебристые глаза ведьмы, но так и не смог сказать ни слова. Она была блондинкой, длинные густые волосы аккуратными локонами лежали на плечах, а кожа и глаза излучали потусторонний свет, или так срабатывало мое разыгравшееся воображение. Я не мог оторвать от нее взгляда, чувствуя одновременно и прилив сил, и смутное ощущение потери. Корнелия Перриш была сверхъестественно красива. Я даже не заметил во что она была одета, настолько был околдован необыкновенным лицом женщины, у которой, казалось, не было возраста. Никогда до, и никогда после я не видел подобного совершенства. Она не имела возраста и в какой-то момент я подумал, что меня обдурили, и все те люди внизу пришли вовсе не за помощью, а за определенного рода услугами.

Но потом Корнелия заговорила.

— Твой брат будет жить еще много лет, — ее голос лился мне прямо в израненное сердце. Я сам не заметил, как глаза наполнились слезами — самый большой страх для 17-летнего парня расплакаться при свидетелях, но я уже не мог себя контролировать. Ее энергетика била по всем моим уязвимым точкам. — Ты поможешь ему, Итан. Заботься о маме. Сыновья должны забиться о своих матерях. Я не помогу тебе сегодня, мальчик. Тебе не нужно было приходить. Не ищи его… Поздно. Оплачь и забудь. Если узнаешь, правда изменит все. Не нужно. Сохрани свою душу чистой и светлой.

Она замолчала, встала и ушла, так же неожиданно, как появилась. Мне показалось, что Корнелия чем-то огорчена и пытается поскорее от меня избавиться. Я закрыл глаза, чувствуя, как соленые слезы обжигают веки. Я пришел сюда с надеждой, но Корнелия Перриш лишила меня ее. Только спустя годы я понял, что она пыталась мне сказать.

Оплачь и забудь.

Я не смог.

Не смог позаботиться о матери, как просила меня Корнелия. Не оказал ей достаточного внимания, просто спихнув в клинику для лечения от алкоголизма, и продолжал искать отца. Мать не выдержала курс до конца, сбежала из клиники и напилась. Ее нашли мертвой на улице. Отравилась некачественными алкоголем. И когда ее не стало, моя идея найти отца стала почти навязчивой. Рэнделл обещал мне помочь, и он это сделал, но было уже слишком поздно. Ничто не повернуть вспять. Мы не всегда можем осознавать сами на что способны. И даже Рэнделл не оказался всемогущим. Он опоздал. Или я…. Или Корнелия ошиблась.

В отличии от своей матери, Рэнделл ничего не делает просто так. Сейчас я знаю, что случилось с моим отцом, но правда не сделала меня свободным. Правда еще никогда и никого не освободила от боли, не открыла путь к новым горизонтам.

Правда — это страшный зверь, который впивается когтями в спину и тянет назад, это тяжелые железные цепи на ногах, которые мешают сделать каждый новый шаг.

И валяясь сейчас в кровати, разбитый, напичканный обезболивающим, но все равно чувствующий ноющую боль под ребрами, я думаю о том, что заслужил случившееся. За свою упертость и трусость. Вместо того, чтобы пытаться двигаться вперед, я все время что-то искал в прошлом, меня сжигали гнев и ярость. Но на самом деле всему причиной был страх — начать жить самостоятельно, не испытывая бесконечное чувство вины и ответственности.

— Ты выполнил задание, Итан, — произнес совсем рядом глубокий мужской голос, заставив мой пульс мгновенно скакнуть вверх. Черт, я даже его не заметил. Откуда он взялся?

— Этого не должно было случиться! — в ярости кричу я, выдергивая из вен иглы капельниц и вскакивая на ноги. Перриш невозмутимо стоит у окна, глядя сквозь панорамное окно на безмятежную синеву озера Эри.

— Ложись в кровать, Итан, если хочешь быстро восстановиться. Ты мне нужен. Поэтому прекрати истерику и позволь Мие позаботиться о тебе, — не оборачиваясь, совершенно спокойно отвечает Рэн. Его мощная фигура на фоне окна кажется зловещей. От этого человека у многих мурашки бегут по коже, и не без причины. Но я думал, что мы почти друзья… Протащил меня через ад, а теперь разговаривает как с непослушным ребенком.

— Мистер Хемптон, прошу вас. Нужно вернуть капельницы на место, — произносит невысокая миловидная девушка со светлыми волосами, вбежавшая в комнату на мой крик. Я окидываю ее презрительным взглядом, но все-таки возвращаюсь в кровать.

— Этого не должно было случиться, Рэн! — повторяю я. Перриш поворачивает голову так, что я вижу его правильный профиль.

— Да, не должно. Но ты сам изменил сценарий, поэтому не жалуйся, — бесстрастно произносит Рэнделл. — Миа, оставь нас, пожалуйста.

— Хорошо, сэр, — быстро отвечает девушка и сразу ретируется.

— Они могли нас убить, понимаешь? Или тебе плевать? — спрашиваю я, откидываюсь на подушки.

— Никто бы вас не убил. Ты мог в любой момент назвать мое имя, и никто бы не посмел вас тронуть, — еще один совершенно равнодушный ответ. Еб*ный урод. У меня все внутренние органы отбиты, ребра сломаны, на теле места живого нет, а он весь такой чистенький, с иголочки… И неподвижный, как скала.

— Они пистолет у виска держали. Я с жизнью попрощался, — яростно возразил я.

— Все правильно. Ты не оставил мне выбора, — выдает Перриш нейтральным тоном, словно мы с ним сейчас о погоде говорим, а не о том, что меня и Лису пресанули так, что мы еще несколько недель будем раны зализывать. — Но, признаться, сработал отлично.

— Что? — удивленно спрашиваю я. Перриш поворачивается и смотрит на меня с удовлетворенной улыбкой. Он выглядит довольным и до неприличия идеальным. Никто бы никогда и предположить не смог, что скрывается за безупречным внешним фасадом. Но даже зная всю правду, или часть правды, о Рэнделле Перрише, я никогда не перестану быть зависимым от него. Что бы он не сделал, некоторые вещи останутся неизменными. И вчера он мне в очередной раз это доказал.

— Девушка влюблена в тебя. Именно то, что нам нужно. Нет более гибкого материала, чем разбитое сердце. Прости, что я не сказал тебе всей правды о ней сразу, Итан. Ты бы не смог сыграть так достоверно, а, как ни крути, у вас много общего.

Я просто не верил своим ушам, пораженный циничностью и беспринципностью Перриша, его хладнокровной расчетливостью.

— Это бесчеловечно, Рэн…

— По отношению к тебе? Или к ней?

— К нам обоим! — рявкаю я.

Перриш улыбается с иронией и снисхождением.

— Она просто шлюха. Обыкновенная шлюха, но теперь ее цена будет в разы выше.

— Она не согласится, — ожесточенно бросаю я.

— А у нее есть выбор? Ты сделал все, чтобы у нее не было других вариантов. Все еще хочешь спасти ее, Итан? — обманчиво-ласковым тоном спрашивает Рэнделл. Я смотрю в его глаза, понимая, что проиграл очередную битву. Он всегда оказывается прав, и даже сейчас, я понимаю все ходы, что он сделал. И, нужно признать, на его месте, возможно, я поступил бы так же. В плане ведения тактики мне все понятно, но с моральной точки зрения… Лиса. Я влюбился в нее. По-настоящему… или, все-таки, это была ослепительная страсть и одержимость? Я бы хотел верить, что смогу справиться и заставить чувства утихнуть. Я понимал, чем все закончится, понимал, что Рэн не оставит мне выбора. Он знал все наперед и доверил это задание мне, хотя мог выбрать любого. Это ли не вершина жестокосердия? Хотя есть ли у Перриша сердце?

— Она идеально подходит нам, Хемптон. И, возможно, затмит даже Дафни, но тебе нужно немного еще подыграть мне, Итан. Поможешь мне, а я сделаю все, чтобы помочь тебе.